Холодная сырость дренажного коллектора въедалась в кости. Тишина, прерываемая лишь каплями конденсата, свистом ветра в трубе и тяжелым, хриплым дыханием Игоря, была гнетущей. Адреналин побега сменился ледяной усталостью и осознанием шаткости их положения.

Наташа при свете тусклого фонарика (последние батарейки!) перевязывала Игорю обожженные руки и грудь. Он стонал сквозь зубы, его лицо было серым от боли и потери крови. Черная субстанция затаилась под струпьями, но холодок от нее все еще витал в воздухе.

– Некроз... местами глубокий, – прошептала Наташа, встречаясь взглядом с Максом. – Инфекция неизбежна без антибиотиков. И воды чистой... мало.

– Держится, – скрипнул Игорь, открывая мутные глаза. – Как танк... под Курском... битый, но... на ходу. Куда... дальше, командир?

Андрей и Света, прижавшись друг к другу, делили последний сухарь. Глаза подростка были пустыми – он видел, как горели люди в БТРе. Света гладила его по руке, маленькая рукавичка на большой, дрожащей кисти.

Макс изучал компас и мысленную карту местности. Юг. Лесной массив за речкой. Старые, заброшенные еще до Катастрофы промзоны – кирпичные коробки заводов, где, возможно, можно найти укрытие, металл, а главное – воду. Колодцы, резервуары. Без воды Игорь умрет за пару дней.

– На юг, – сказал он твердо, гася фонарик. Экономить свет. – К старым заводам. Там шанс. Отдохнем до вечера. Игорь, терпи.

День в коллекторе тянулся мучительно. Снаружи доносились редкие выстрелы, вой Искаженных то приближался, то удалялся. Разведку Макс не рискнул послать – Андрей был не в состоянии, а самому уйти – оставить их беззащитными. Они молчали, прислушиваясь к миру, который хотел их смерти. Макс точил нож, чинил ремешок на тележке-носилках. Мысли возвращались к "Термодротику". Если бы он был у них сейчас... Но Виктор забрал его. Как и надежду на быстрое спасение Игоря.

Когда сумерки сгустились до сизой мглы, они двинулись. Тащить тележку по лесной чащобе было адом. Корни, бурелом, овраги. Макс и Андрей выбивались из сил. Наташа и Света помогали, как могли, подпирая, расчищая путь ломом. Игорь стискивал зубы, но стоны вырывались сами. Каждое препятствие было пыткой. Они шли медленно, слишком медленно, оставляя на мху и грязи след, который могла заметить как погоня "Гранита", так и Искаженные.

Через три часа мучений, уже в кромешной тьме, Андрей споткнулся и упал.

– Не могу... – простонал он, выплевывая грязь. – Ноги... не слушаются...

Макс остановился, переводя дух. Сердце колотилось, как молот. Вдруг Света дернула его за куртку:

– Дядя Макс... Смотри! Огни!

Они выглянули из-за деревьев. Впереди, в ложбине за речкой, темнели корпуса заброшенного завода. И не просто темнели. В одном из высоких окон цеха, на втором этаже, мерцал слабый, желтоватый свет. Не костер – ровный, как от лампы или... генератора.

– Люди? – прошептала Наташа, смешав надежду и страх.

– Или ловушка, – хмуро ответил Макс. Люди в этом мире редко означали спасение. Чаще – новую угрозу. Но свет означал энергию. Энергию – возможность очистить воду, запитать инструменты, возможно – сохранить Игорю жизнь.

– Проверим, – решил Макс. – Осторожно. Наташа, Андрей, Света – остаетесь с Игорем здесь, в укрытии. Я – один. Быстро.

Он оставил им лом, взял только нож и фонарик (выключенный). Как тень, скользнул через заросшую речушку по упавшему стволу и подобрался к заводу. Заброшенная территория, заросшая бурьяном, битое стекло, ржавые скелеты станков под открытым небом. Главный цех – огромная, темная пасть. Свет горел в боковой пристройке – возможно, бывшей администрации.

Дверь была завалена изнутри. Макс нашел разбитое окно на первом этаже, вскарабкался. Внутри – пыль, хлам, запах плесени и... масла? Свежего. Он крался по коридору, прислушиваясь. Тишина. Лестница на второй этаж. Свет лился из-под двери в конце.

Макс приник к щели. За дверью – небольшой кабинет. На столе горела керосиновая лампа. Рядом – разобранный радиоприемник, паяльник, коробки с деталями. И у стены... компактный бензиновый генератор! Старый, видавший виды, но чистый, ухоженный. К нему были подключены аккумулятор и... маленькая электроплитка, на которой что-то грелось в кастрюльке.

Но никого. Кабинет был пуст.

Макс осторожно толкнул дверь. Она скрипнула. Он вошел, нож наготове. На столе лежала открытая тетрадь с детскими рисунками... и сложными схемами антенн. Рядом – кукла, сшитая из лоскутов. И вдруг – шорох за дверцей шкафа.

Макс замер. Шкаф приоткрылся. Оттуда выглянула пара огромных, испуганных глаз. Девочка. Лет девяти. Тощая, в рваной, но чистой кофте, с всклокоченными темными волосами. В руке она сжимала, как кинжал, большую отвертку.

– Не подходи! – прошипела она, голос дрожал, но был полон решимости. – Я... я тебя уколю! У меня есть "Жучок"!

Макс медленно опустил нож, показав пустые ладони.

– Я не причиню тебе зла. Я пришел с людьми. Раненым. Ему нужна помощь. Тепло. Вода.

Девочка не опускала отвертку. Ее взгляд метнулся к генератору, к кастрюльке с тушенкой (видимо, из запасов).

– Вы... вы не с "Маяка"? – спросила она.

– "Маяка"? – переспросил Макс. – Нет. Мы беженцы. От плохих людей. Нас зовут... – Он назвал свое имя. – А тебя?

– Лиза, – прошептала девочка, не выходя из шкафа. – Я тут живу. С дедушкой. Но... но дедушка ушел три дня назад. За травой для чая. И не вернулся. – Голос ее дрогнул. – А вчера... вчера пришли "Маяк". С фонарями. Искали что-то. Я спряталась. Они ушли... но могут вернуться.

"Маяк". Снова это слово. Как "Гранит". Еще одна группировка в этом аду. Макс почувствовал знакомое сжатие в груди.

– Лиза, – сказал он мягко, но настойчиво. – Моему другу очень плохо. Он может умереть. Можно нам зайти? Хоть на одну ночь? Мы не тронем твои вещи. Поможем, чем сможем.

Лиза долго смотрела на него, оценивая. Потом медленно вылезла из шкафа, не выпуская отвертки.

– Обещаете? И... и если "Маяк" придет... вы прогоните их?

– Постараемся, – честно ответил Макс. У него не было сил гнать кого-то сейчас. Но девочка, похоже, поверила. Она кивнула.

Через полчаса группа Макса, шатаясь от усталости, втащила Игоря в теплый кабинет. Наташа ахнула, увидев генератор и плитку. Кипящая вода! Первое, что было нужно. Она бросилась стерилизовать бинты, готовить хоть какую-то еду из их скудных запасов и тушенки Лизы.

Андрей рухнул на пол, мгновенно уснув. Света и Лиза смотрели друг на друга с немым любопытством двух выживших зверьков. Лиза первая протянула Свете куклу. Лед был сломан.

Макс осматривал генератор. "Honda", старая, но в идеальном состоянии. Топливный бак – почти полный. Лизин дедушка знал толк в технике и бережливости. Этот генератор был сокровищем. Ключом к выживанию, к возрождению "Кузницы". Можно было запитать инструменты, свет, возможно – найти на заводе сварочный аппарат!

Он вышел в соседнюю комнату – бывший кабинет начальника. Там, у окна, стоял мощный полевой бинокль на треноге. Видимо, дедушкин наблюдательный пункт. Макс подошел, навел на темные корпуса завода, на лес... и на далекий КПП "Гранита".

Там тоже горел свет. Но не тусклый, как здесь. Мощный луч прожектора методично сканировал лес, как раз в секторе их сегодняшнего пути. И не просто сканировал. Он вырисовывал в небе... геометрические фигуры. Треугольник. Круг. Снова треугольник. Это был не поисковый луч. Это был сигнал. Маяк.

"Гранит" не сдался. Он потерял БТР, лагерь горел, но он уцелел. И теперь звал. Не их. Он подавал сигналы в ночь. Кому? "Крикунам" с северной трассы? Той самой "Маяк", о которой говорила Лиза? Или... кому-то еще?

Холодный пот выступил на спине Макса. Они вырвались из клетки, но не из игры. Виктор перешел к следующему ходу. Он зажигал Маяк войны. И этот Маяк светил прямо в сторону старого завода.