— Раз сам все увидел, зачем переспрашиваешь?

— Мало ли. Я, знаешь ли, ничем не хуже.

Меня раздражает эта самореклама. Я не сомневаюсь, что Березин по-своему хорош, как минимум, он талантливый спортсмен с высокими достижениями, а еще симпатичный молодой человек, но нравится-то мне Илья. Зачем пытаться меня отбить?

— А ты с какой целью это говоришь? — интересуюсь, резко выключая дружелюбный тон.

— Чтобы ты знала.

И после его ответа в холле появляется Илья.

— Костян! Я не понял, какого лешего ты вокруг моей девушки пляшешь? — Сазонов сразу называет вещи своими именами.

И я уверена, он страшно злится прямо сейчас.

— Познакомиться хотел, — без всякого стеснения сообщает Илье его соперник.

— Там на трибунах полно красивых девушек, шуруй туда и знакомься.

— Чего ты так завелся? — Костик улыбается и как будто бы радуется тому, что Илья взбешен. — Боишься, что я отниму у тебя первый номер сборной? Или девушку уведу? А может, и то и то?

— Илья, Костя, а давайте без этого обойдемся? — я встреваю в их разборки, но мне все это совсем не нравится, а то еще подерутся тут.

— Пойдем, Варь, — Сазонов подходит ко мне и под руку уводит в другую сторону, отворачиваясь от Березина.

— Что он творит вообще? — спрашиваю у Ильи, когда мы отходим на достаточное расстояние.

— Он все время дичь творит. Выводит меня, как может. Теперь узнал, что ты — моя девушка, и решил довести меня окончательно. Я ревнивый, Варь, и я легко завожусь. Выбесить меня у Кости получается феноменально хорошо, а ему это только на руку — чем больше у меня эмоций, тем хуже я буду на льду. Поэтому обойдется, мы не будем выяснять отношения при всех.

— Зачем нам вообще выяснять отношения? Забей на него, тебе еще завтра выступать.

Илья шумно выдыхает и запрокидывает голову назад, прикрыв глаза. Эти несколько секунд медитации идут ему на пользу — я вижу, что он начал успокаиваться. Холл постепенно заполняется болельщиками, которые выходят с трибун. Становится шумно и многолюдно, и, конечно, все обращают внимание на Сазонова.

— Тебе понравилось? — спрашивает Илья, отводя меня немного в сторону.

— Конечно. Программа — супер, я в восторге.

— Завтра будет еще интереснее. Ты подождешь немного? Мне надо в душ и переодеться, я приду к тебе.

— Ну разумеется, я подожду.

— Главное, чтобы к тебе не начали подкатывать все остальные.

— Да кому я нужна, Илья, успокойся, — отмахиваюсь от него, но он говорит предельно серьезно.

— Вообще-то, ты здесь самая красивая, и даже не вздумай спорить. А если увижу кого-то еще рядом с тобой — точно начну морды бить.

— Успокойся, никто не будет приставать ко мне, — чуть сжимаю его ладонь и быстро выпускаю. — Я видела буфет на втором этаже, там и подожду тебя, идет?

— Идет, — соглашается Сазон, а потом резко наклоняется ко мне и быстро целует в губы.

— Эй, Сазонов, мы так не договаривались! — я возмущаюсь, потому что на нас сейчас точно будет смотреть весь ледовый дворец, ведь добрая половина пришла сюда ради Ильи.

— Победитель забирает все, — самоуверенно отвечает мне парень, подмигивает и быстро растворяется в толпе.

О да, Илья. В этом ты прав. И бросив эту фразу совершенно в шутку, ты вновь потоптался по моему больному месту. Ты можешь быть победителем и получить все, а я — уже никогда.

Нет, я правда под огромным впечатлением от сореванований, мне все очень понравилось, и выступление Ильи — особенно, но я никак не могу смириться с тем, что теперь я просто зритель. Просто девушка чемпиона. Боже, да за эту роль едва ли не любая отдала бы все! Сколько их таких, кто мечтает занять место в сердечке Сазона? Сколько фанаток готовы бороться за него, привлекая к себе внимание?

А я? Я ведь уже его девушка, и я знаю, как он относится ко мне. Он потрясающий, и я очень это ценю. Но я скучаю, как же сильно я скучаю по той жизни, которую проживает он!

Я и не замечаю, как начинаю плакать. Слезы сами текут по щекам, а я даже не сопротивляюсь. Стоит лишь взглянуть на фотографии, которые выкладывает на свою страницу Лена, чтобы завыть от тоски. Там — сборы, разъезды, усиленная подготовка к предстоящему Чемпионату мира. Впереди Лену и всех девочек ждут новые медали, рекорды, интервью и аплодисменты болельщиков, а меня тоже, только все это будет предназначаться Илье, а я буду лишь рядом, за его спиной.

Так, отставить слезы. Тренеры учили меня другому, нельзя быть слабой. Если моя миссия теперь заключается в том, чтобы быть с Ильей в главные моменты его жизни, я не могу дать слабину из-за чертовой ревности к медалям и победам.

Встретить его в этой жизни — моя главная победа, правда же?

Неправда.

Спорю сама с собой. Главной победой была бы та самая олимпийская медаль, которая висит теперь на шее у Лены и других спортсменок сборной.

Но время не повернуть вспять. Мою травму не отменить. Меня не спасти от ухода из сборной. Меня не отправить на Олимпиаду.

А что, если…

Никаких если, Евдокимова. Для тебя все кончено. Вытри сопли, тряпка, и иди к нему, прекрати оплакивать несбыточные мечты.

Но вдруг есть шанс, хоть один из тысячи, один из миллиона?

— Варя, поехали? — голос Ильи вырывает меня из замкнутого круга размышлений и заставляет резко прийти в себя.

— Да, идем, Илья.

Илья

Если бы я тогда пришел в университет на минуту раньше или позже, если бы не стоял под дверью приемной комиссии, не заболтался с проректором, а Варя не спешила бы выходить в коридор, мы бы просто не встретились или прошли мимо друг друга, так и не обратив внимания. Может, моя жизнь даже была бы проще хоть на грамм. Но если бы я тогда не встретил ее, не было бы самого главного — тех чувств, которые сегодня между нами.

О да. Это самые настоящие чувства. Я ревную. Я волнуюсь за нее. Я скучаю по ней. Я радуюсь, когда она улыбается. Я смотрю на нее влюбленными глазами и хочу ее. Прошло всего два месяца, а я уже и не помню, как было до. Теперь есть только она и моя бесконечная погоня за счастьем в попытке совмещать тренировки, учебу и отношения.

Но сложнее всего не это, а то, что Варя хочет обратно в ту свою жизнь. Я это вижу и чувствую, она никак не может смириться со своей травмой и с тем, что ее спортивная карьера закончена. И хотя это решение она приняла сама, понимая, что не в состоянии соревноваться с девочками после тяжелой травмы, она до сих пор хочет все вернуть. И я не понимаю, как помочь ей почувствовать интерес к обычной жизни вне большого спорта.

Я делаю все, что могу, честно. Стараюсь быть с ней каждую свободную минуту своего времени, если и не физически рядом, то хотя бы звонить, писать, поддерживать наше общение. Пытаюсь показать ей, что она нужна мне, даже предложил полететь со мной на этап Гран-при в Европу. Но пока лишь вижу, как она по-тихому плачет, скрывая от меня слезы и улыбаясь в лицо, чтобы я ни о чем не догадался.

Вот и сейчас. Я же не слепой, я все заметил. Пока она ждала меня, успела расплакаться, но делает вид, что этого не было. Садится в мою машину, натянуто улыбаясь, включает музыку громче, избегая разговора, и смотрит в окно, отвернувшись от меня.

Хрен тебе. Варя. Со мной так не получится.

Убавляю громкость на минимум.

— Что происходит, Варь?

Она поворачивается ко мне, смотря удивленным взглядом.

— А что происходит?

— Ты плакала. Я видел.

— Не плакала, а так…

— Ну что значит «так»? Варь, нельзя впадать в депрессию. Ты же сама это понимаешь. Жизнь продолжается, вокруг столько всего интересного, мы теперь вместе, и у нас впереди еще много всего будет…

— Илья, — она перебивает, обращаясь ко мне по имени. — Я все это знаю.

— Тогда почему ты плачешь? И главное, держишь меня за дурака, думая, что я этого всего не вижу.

— Сазонов, я не держу тебя за дурака, — сразу повышает тон и выпускает когти, как боевая кошечка. — Но я не вижу смысла говорить об этом. Да, всплакнула, заскучала по той жизни, и что? Я чуть ли не с пеленок в спортивной гимнастике, вся моя жизнь так прошла, ты же понимаешь? О да, ты прекрасно понимаешь, потому что твоя прошла так же, только на льду. Мне тяжело, Илья. Я очень стараюсь жить как обычный человек, правда. Я честно учусь, стараюсь подружиться с одногруппниками, найти новые хобби, но едва я закрываю глаза, как вижу брусья, бревно и ковер.