Под ветром Я шёл и шёл, и вся душа дрожала, Как над водой под ветром ветви ив. И злой тоски меня касалось жало: – «Ты прожил жизнь, себя не утолив». Я пред собой смотрел недоуменно, Как смотрит тот, кто крепко спал в ночи, И видит вдруг, что пламени, созвенно, Вкруг крыш домов куют свои мечи. Так верил я, что умоначертанье, Слагая дни, как кладку ровных плит, В моей судьбе, осуществляя знанье, Ошибки всех легко предотвратит. Но я, свою судьбу построив мудро, Внимательно разметив чертежи, – Узнав, что утро жизни златокудро, Узнал, что вечер счастья полон лжи. Объёмный дом, с его взнесённой башней, Стал теремом, где в окнах скуден свет, В немых ларцах, с их сказкою вчерашней, Для новых дней мне не найти примет. Так говорил мне голос вероломный, Который прежде правдой обольстил, И в дымный час, скользя равниной тёмной, Я в мыслях шёл, как дух среди могил. А между тем за мною гнался кто-то, Касался наклонённой головы, Воздушная вставала позолота, И гул морской был ропотом травы. Как будто стебли, жить хотя, шумели, Росла, опять взводимая, стена, Я оглянулся, – в синей колыбели Был новый лик, как Новая Луна. И увидав медвяное Светило, Что, строя, разрушает улей свой, Во имя Завтра, бросив то, что было, Я снова стал бездомный и живой. Пять
Пять гвоздей горит в подкове, В беге быстрого коня. Слышишь клич: Огня! Огня! Слышишь голос: Крови! Крови! Я далёко. Жди меня. Как на гуслях сладкострунных Древле пять жужжало струн, – Как пяти желает лун Май, что мёд лобзаний лунных Копит в снеге, в льдяном юн, – Как в мелькающей основе Пятикратно рдеет нить, Чтобы взор заполонить, – Я в твоей, всечасно, крови. Верь звезде! Должна любить! Грёза Неуловимо дышит шелестами В зеркальном сне старинный лес. Невесты. Вести. Взят я прелестями Благоуханнейших чудес. Цветы, целованные бабочками, Цветут, и с них летит пыльца. Как сладко детскими загадочками Себя тиранить без конца. Алая вишня Алая вишня ещё не созрелая. Белое платье со складками смятыми. В сжатии нежном рука онемелая. Сад в полнопевности. Свет с ароматами. Влажные губы вот только узнавшие. Спавшие, взявшие сладость слияния. Нижние ветки чуть-чуть задрожавшие. Верхние светят. Все знали заранее. Вдруг Я люблю тебя, как сердце любит раннюю звезду, Как виденье, что увидишь в зачарованном бреду. Я люблю тебя, как Солнце любит первый лепесток, Как рожденье нежной песни в светлой зыби лёгких строк. Я люблю тебя за то, что ты телесная душа, И духовное ты тело и бессмертно хороша. Ты бессмертное виденье розовеющей зари, Я любви твоей воздвигну в разных далях алтари. Аргонавтом уплывая, я прикован к кораблю, Но чем дальше удаляюсь, тем сильней тебя люблю. Ворожея Ворожея, ворожея, Она цвела и расцветала, Она смеялась и шептала: «Не видишь разве? Я твоя». И Бог и жизнь и смерть и я, Мы все ворожею любили, И мне она, в весенней силе, Шепнула: «Я – ворожея». Лоза За нежно-розовые кончики лилей, За нежно-палевые ягоды кистей, – За чаши белые, в которых мне дано Вдыхать лобзанием горячее вино, – За тело стройное, как юная лоза, За взор узывчивый, в котором спит гроза, – За голос вкрадчивый, как дальняя свирель, За дар пленительный отбросить разум в хмель, – Тебя, желанную, я в огненных строках Являю взору, восхищённому в веках. Пересвет Закат расцвёл. И золотом расплавленным Горела даль. А здесь веретено Жужжало мне. И в чуде взору явленном, Светилось далью близкое окно. Закат расцвёл цветком неповторяемым, И целый мир был озарённый сад. Люблю. Люблю. Путём, мечтою чаемым, Иду по дням. И не вернусь назад. В потоке
Каждый миг запечатленный, Каждый атом Вещества, В этой жизни вечно пленной, Тайно просится в слова. Мысль подвигнута любовью, Жизнь затеплилась в любви, Ветхий век оделся новью, Хочешь ласк моих, – зови. Я приду к тебе венчанный Всею тайной Вещества, Вспыхнет пламень первозданный, Сквозь давнишние слова. Что бы ты мне ни сказала, Если я к тебе приник, В пене полного бокала Будет первой страсти вскрик. Чтобы́ я тебе, вскипая, Жадным сердцем не шепнул, Это – сказка мировая, Это – звёзд поющий гул. И как будто не погасли Много раз костры планет, Мы стихом восхвалим ясли, Славя Новый наш Завет. И как будто в самом деле В мире любят в первый раз, На девической постели Вспыхнет пламень щёк и глаз. И как будто Фараону Не являла страсть сестра, Сердце к сердцу, лоно к лону, Мы шепнём себе: «Пора!» Точно так же, точно то же, Будет новым потому, Что сокровищ всех дороже Та она тому ему. И столетья замыкая, Поглядят зрачки в зрачки, Та же сказка, и другая, Нескончаемой Реки. И не буду, и не стану Я гадать, что дальше там, – Вспыхнув каплей, Океану Всё своё, вскипев, отдам. |
