Египетский бог Он восходит как солнечный луч, Он сияет как Месяц, как ветер приходит, Он как Нил свои воды из бездны выводит, Он как вешняя птица певуч, Он по воле своей Возникает как зверь, Как один из зверей, Догадайся скорей, Загляни ему в очи и верь, Он как Апис, как утренний Гор, Как овен, как Сэбек-крокодил, Соколиный полёт, дальнометящий взор, Убаюкавший лотосы Нил, Только в небе он был, только Солнцем он был, Как шакал он скользит близ гробниц, Где бы ты ни зажёг благовонье кадил, Где б пред ним ни повёргся ты ниц, Он с тобою как луч отдалённых светил, И как знаемость глянувших лиц. Аменти
В старинном саркофаге, Замкнуты в стройный плен, Слова безгласной саги, Зеркальность перемен. Египетские лица, Воздушные тела. Цветная вереница, Вся жизнь, как быль была. Идут стада к ночлегу, Растут колосья нив, Хранит немую негу Богатый их разлив. Закатного пожара Горят огни светло, На всём застыла чара, Всё в сказку перешло. Аменти, край предельный, Колдует тишина, И круг являет цельный Огромная Луна. Озирис Новое Солнце, Новое Утро, Новый Месяц, и Новый Год, Пламя из тучи, утро из ночи, серп серебристый, целующий рот. Новое Солнце сегодняшней жизни, Новое Утро текущего дня, Краешек мига – до краешка мига, Солнцу возженье земного огня. Новое Солнце отметится светом Нового Года и Новой Луны. Богу стелите безгрешные волны белой сотканной льняной пелены. Новое Солнце, и Сириус с Солнцем утренней в небе восходит звездой, Слёзы Изиды, что пали алмазом, Нил отмечает растущей чертой. Новое Солнце из кладезя Неба ринуло долу шумящий разлив, В улье небесном гудящие пчёлы нам возвещают шуршание нив. Новое Солнце взманило побеги, цвет изумруда из мёртвых темнот, К колосу колос, и сердце до сердца, новой спиралью закрученный год. Новое Солнце мы новою песней в новых одеждах восславить сошлись, Лик воскресенья, зерно и цветенье, бог возрождающий, жив Озирис. Он вращающий колесо Пятьсот голубоватых птиц Летели, млея, чрез пространство, Пятьсот слонов склонились ниц, Узрев однажды постоянство, – Души, отмеченной меж душ Для утверждения покоя, Кто меж людей единый муж, Познавший ход страстей и зноя, – Кто Майей был в саду рождён, При ликованьи всех растений, Кто был цветком сопровождён В Страну, где мир без изменений, – Кто был как лотос голубой, И был как лотос нежно-белый, Как лев недвижный пред толпой, Средь ужасов спокойно-смелый, – Кто был как новая Луна, В веках сверкающее Солнце, В безмерном Море тишина, И тихий лепет веретёнца. Благовестие Тот, кто думает, что человек может быть убийцей, и тот, кто думает, что человек может быть убитым, оба не знают ничего. Бхагавадгита Кто думает, что, убивая, Он убивает, тот слепец. Кто думает, что жизнь живая В предельных ликах, тот слепец. На миг напев свой прерывая, Я начинаю в свой конец. Кто думает, что в Мире слитом Есть пропасть смерти, тот слепец. Кто думает, что быть убитым Конец есть жизни, тот слепец. Века ходил я полем взрытым, И из колосьев плёл венец. Что я, то я, и измененья Суть только зрелища одежд. Я прерываю праздник зренья, Привет мой сну сомкнутых вежд. Но тьма и ужас нисхожденья Есть восхождение надежд. Что я, то я, не разделяет Игра оружия меня. Вода меня не потопляет, Я целен в бешенствах огня. Что это правда, сердце знает, И голос мой поёт, звеня. Кто думает, что, умирая, Он умирает, тот слепец. Кто думает, что жизнь, сгорая, Не возгорится, тот слепец. Я был в Аду, и в жажде Рая Из свежих трав плету венец. Достоверность Тот же верный точный счёт, Знанье точек и причин, Мне вещают верный ход От провалов до вершин. Тот же верный точный счёт Говорит мне: Ты один, Тот родится, кто умрёт, Чарой вечности причин. И смотри: В выси темно, В лунном царствии ущерб, Вот и умерло зерно, Все колосья срезал серп. Но взгляни на вышину, И взгляни перед собой: Видишь, новую Луну На лагуне голубой? И взгляни на ширь полей, И взгляни перед собой: Как смеётся меж стеблей Василёчек голубой. |
