— Вы издеваетесь?
— Ничуть. Самый настоящий эксперт. Ведьма. Причем — русинка. Точнее, потомок русинов или россов… В общем — потомственная ведьма с Востока.
Бесплатно проехав мост (Знаки Конгрегации убедили стражников, что обычные правила против них не действуют) они попали в толпу народа, которая толкалась на узком пятачке перед воротами, споря, куда кому становиться и кто заходит в город первым. Городская стража расталкивала толпу ударами дубинок, наводя цепь, выстраивая людей, купеческие фургоны и крестьянские телеги в подобие очереди перед створками, поросшими бронзовым мхом ржавчины.
— Там у телеги колесо соскочило, отсюда и затор. — Пояснил Шрадер, перекинувшись парой фраз со стражей. — Подождем, пока наладят порядок, а потом пройдем вне очереди.
— Прошу, продолжайте рассказ. — Попросил Курт. — Я просто своим ушам не верю. Ведьма, свободно обитающая среди людей, без всяких разрешений Конгрегации?
— Она плевать хотела на все разрешения.
— Подозреваю, что и на Конгрегацию — тоже.
— ЧТО???
— Ох, выслушайте вначале…
Давным-давно, лет более трехсот назад, в Империю приехала молодая и очень красивая девушка, внучка русского короля Ярицлава, по имени Евпраксия. После обращения в католичество она приняла имя Адельхайда (Курт дернулся)… Она вышла замуж за печально известного императора Генриха IV, и в будущем сопровождала его в известном хождении в Каноссу, где ее муж три дня стоял в одной власянице, босой в снегу, ожидая, когда Папа его примет. И его жена Адельхайда все эти дни преданно была с ним, мазями и молитвой смягчала его раны и струпья от мороза, мыла его измученное тело и врачевала душу своей кротостью… В общем — лирика и легенды, от которых плачут молодые впечатлительные девушки.
Потом начинается настоящий ужас, точнее — Grässlichkeit (прим.: Ужас, зверство (нем.).). Идиллия между супругами быстро закончилась. Генрих страдал от того, что был унижен, а жена — была свидетельницей его унижений. Кроме того, он бешено ревновал супругу, подсылал к ней соблазнителей, чтобы проверить ее верность, а под конец, окончательно спятив, требовал от своего сына противоестественного и непростительного…. Короче — император впал в психоз, направленный на унижение, позор и убийство своей супруги.
В итоге, Евпраксия-Адельхайда просто сбежала. Императрица обвинила мужа в насилии, принуждении к участию в черных мессах, сатанизме и самых черных извращениях, отдалась под покровительство Папы Римского и вскоре вернулась в Росию. Генрих умер, проклинаемый всеми, и вошел в историю, как один из самых невезучих правителей Империи.
История была давней и подобно всем старым историям убаюкивала и вгоняла в дрему — но только потому, что Курт уже вышел из нужного возраста. Будь он мальчишкой — потом ночи бы спать не мог, вслушиваясь в каждый шорох, каждый скрип, каждое дуновение ветра... в ней было все, что делает историю захватывающей и яркой: любовь, ненависть, интриги и страсти, война и секс.
Вся история пропитана кровью. Стены всех замков пропитаны кровью, звучали в подземельях молитвы черных месс, жажда вечной жизни, проклятья женщин рода, династии крестили в крови своих принцесс… Игра престолов в борьбе за инвеституру…
История Шведтской Ведьмы начинается с одной из служанок императрицы Адельхайды. Она приехала из Росии не только с огромными сокровищами в качестве свадебных даров, но и с приличной свитой. И там была молодая и красивая девушка, правда с очень труднопроизносимым именем, которая оказалась самой настоящей ведьмой. И когда ее госпожа вернулась на Родину, ее служанка — осталась… Заключила выгодный брак, набрала клиентов… И уже триста лет её потомки принимали клиентов. Нынешняя ведьма была прапра…внучкой той, старой. Пятнадцать лет отроду. На количество приобщиться к ведьмовским снадобьям возрастной фактор не влиял ровным счетом никак.
— У нынешней ведьмы есть старая булла папы Григория VII, где её прабабке прощаются все грехи и ее потомству — вплоть до 20-го колена… По слухам, она вылечила Папу от простатита и наладила ему… то, что у него не работало.
— А потом она приобрела землю, и в скором времени обосновалась тут крепко — дворянство, связи, богатство… Мужчинам они продают стимулирующие средства, женщинам — омолаживающие и возбуждающие. Плюс — лекарства, помощь при родах… Одно время мы надеялись, что удастся поймать ее при производстве абортов, ибо Si ille, qui conceptum in utero per abortum deleverit, homicida est! Но — не удалось, хорошо скрывается или же не делает… Хотя, верится слабо.
— А еще — косметика, натуральная, у нее закупаются все женщины маркграфства и из других земель приезжают…
— И сами маркграфы Шведта пользуются их услугами, как повитухами и лекарками…
Курт уважительно присвистнул. Ведьмы чертовски хорошо устроились, окопались крепко и — буквально на века. Но, почему же Конгрегация ее не выковыряла из этого гнезда?
— А она точно ведьма?
— По крайней мере, на помеле летает и довольно часто. Замечена много раз, на Вальпургиеву ночь и на другие… Летает — просто загляденье! Отличные виражи!
— И почему же ее не захватили из-за этих полетов?
— Это не запрещено.
— Полеты… На… Помеле… Не… Запрещены?!!
— Не разрешены, а значит — не запрещены. Ubi jus incertum, ibi nullum.
— И все же, — после долгой паузы, к Курту вернулись силы и здравый смысл, — я не понимаю, как эта ведьма прошла мимо внимания Конгрегации…
Его спутники переглянулись и потупились — ни дать, не взять — пара мальчишек, которым стыдно в чем-то признаваться. Шрадер откашлялся:
— Она не проходила. Даже напротив — напрашивалась на это внимание.
— Буквально кричала — обратите на меня внимание, уважаемый Совет Конгрегации!
— Иначе — хуже будет…
— Как хоть ее зовут?!!
— Не по-нашему.
Её звали Таня фон Дегуршаф. По настоящему ее фамилия звучала, как (Шрадер прочитал по слогам по бумажке) то ли Дергачёва, то ли Дегтярева (а может иначе — ведьмы всегда прятали свои истинные имена). Пятнадцать лет, как уже было сказано (дважды), но по уму, хитрости и язвительности — она вполне могла дать фору всем коллегиям кардиналов, Папе и Антипапе вместе взятым. Золотые волосы, небесно-голубые глаза и очаровательная улыбка обещали скорое превращение ее в красавицу, но ее будущего мужа оставалось только пожалеть — как-то мужчины в роду фон Дегуршаф не заживались надолго…
И четыре года назад, когда ей было всего одиннадцать, маленькая Таня умудрилась выесть плешь у всего Совета Конгрегации.
По большему счету, Конгрегация сама была виновата — отсутствие опытных кадров не является уважительной причиной для оправдания. Fide, sed cui fidas, vide. Все произошло из-за старого кладбища, возле разрушенного женского монастыря, на берегу Одера. Берег все более оседал, поэтому город решил перенести старые захоронения на новое место. Гробы уже изрядно подгнили, поэтому первый же выкопанная могила сестры Беатрисы — жившей лет двести с лишним назад, очень благочестивой и доброй монахини, обогатила Шведт нетленным телом возможной святой. Тело сохранилось прекрасно, будто ее похоронили вчера. Да еще и источало сладкий аромат благодати…
Паломничество к телу устроила вся округа. Духовенство мигом подготовило все бумаги для беатификации и канонизации, отправило нужные посольства, и село подсчитывать грядущие прибыли от праздников, паломников и et cetera…
Инспекция Конгрегации, прибывшая по горячим следам, ограничилась поверхностными исследованиями, и в целом согласилась с выводами местных, да и собственно — что её могло насторожить?
А спустя месяц, в Академию пришел почтой трактат юной Тани фон Дегуршаф (напомню, ей было одиннадцать лет!), где она с юношеской непосредственностью разнесла все расследование святости сестры Беатрис в клочья, сожгла грядущую беатификацию со смолой и серой, и развеяла дым святости в предгрозовом небе будущего возможного Великого Скандала.
