— На этот раз все несколько сложнее, — ректор академии будто не заметил резкости в словах ведьмы. — И помочь тут действительно можешь только ты. Видишь ли, у нас подрастают девочки, и... ты сама понимаешь, что о некоторых… хм… аспектах жизни… с ними лучше говорить женщине. Ты не могла бы... прочитать им лекцию, или как уж тебе будет удобно?

Нессель готова поклясться, что отец Бруно даже слегка покраснел во время своей тирады.

— О Господи! — вырывается у ведьмы. — Конечно, поговорю! Просто пусть их приведут сюда завтра утром.

— Спасибо тебе, Готтер. Твоя помощь в этом вопросе абсолютно бесценна, — искренне и с видимым облегчением произносит священник. Однако прощаться и уходить не спешит, и у Нессель зарождаются подозрения, что явился он не с одной просьбой.

Ей вообще любопытно, как один отец Бруно успевает следить за всем происходящим и притом лично являться с каждой детской бедой. К ней в принципе мало кто заходит, но к больному или раненому ее, случалось, прибегал звать дежурный курсант из лазарета, по делам магическим может заглянуть кто-нибудь из одаренных, а вот помочь с детьми неизменно просит отец Бруно.

— Что-нибудь еще? — уточняет Нессель, чувствуя, что пауза затягивается.

— Да. Вчера привезли еще одного малыша, он...

— Быть может, мне просто стоит поселиться в приюте? Все равно ведь чуть не каждый день ко мне бегаете, — чуть устало фыркает ведьма. И сама удивляется, понимая, что мысль эта ничуть ее не угнетает. Пожалуй, даже наоборот.

— Ну, место обитания менять вовсе не обязательно, — оживляется святой отец. — Но если бы ты в самом деле взяла на себя заботу о девочках и младших мальчиках, это было бы замечательно.

Ректор академии святого Макария благодарит за помощь, вспоминает о каких-то важных делах, прощается и уходит. Нессель усмехается и долго задумчиво смотрит на закрывшуюся за священником дверь. Отчего-то ей кажется, что исход сегодняшнего разговора был вовсе не случайным, а милый, обаятельный отец Бруно отнюдь не случайно является духовником всех макаритов и доброй половины выпускников.

Вот только она и не догадывается, что в это самое время отец Бруно, завернув за угол и привалившись к стене, медленно и удовлетворенно выдыхает. Потому что кто бы знал, как трудно раз за разом выискивать неразрешимую проблему, дожидаясь, пока ведьма не предложит в конце концов взять на себя заботу о детях сама, а не по указанию сверху.

Автор: Александр Лепехин

Краткое содержание: дети считаются «цветами жизни», но что, если это отпрыски самого Молота Ведьм?

— Курсант Бекер!

Мартин вытянулся в струнку, одернул грязную, подранную рубаху и подумал, не щелкнуть ли каблуками. Посмотрел на лица присутствовавших, воздержался. Еще подумают, что издевается.

Присутствовавшие молчали. Молчал уважаемый ректор святой отец Хоффмайер, молчал грозный и всевластный Антонио Висконти, молчал дряхлый, но не менее грозный дон Сфорца. А еще молчала фрау Нессель, крепко обнимавшая и прижимавшая к себе дочку. Чуть более чистую, но тоже помятую Альту. Которую курсант Бекер только что привел. Ну или она его привела — тут как посмотреть.

Отец… Все-таки тяжело воспринимать легенду Конгрегации, великолепного и ужасного Курта Гессе, Молота Ведьм, как отца. Но, видимо, придется привыкать. Так вот, он — тоже молчал. Правда, что-то в его молчании отличалось. Мартин пока еще не мог понять, хотя очень старался. В конце концов, понимать людей и их мотивы — его будущая работа.

Первым нарушил молчание майстер Хоффмайер. Он покосился на остальных, нервозно дернул углом рта, и поинтересовался, старательно сдерживая тон:

— Так все же, Мартин. Объясни нам: где вы пропадали? Вас, и тебя, и Альты, не было двое суток. На уши поставили половину присутствовавших на отдыхе в академии следователей, выпускников последнего года обучения и всю наличную стражу. Должна быть серьезная причина.

Висконти подтвердительно и со значением кивнул. Дон Сфорца прикрыл глаза и, казалось, подремывал в кресле.

— Докладываю, — решил зайти с уставных интонаций Мартин. — Инициатива исходила целиком и полностью от меня. Альта не виновата. Она рассказала мне, что слышала рано утром, неделю тому назад, как пара крестьян из поставщиков провизии жаловалась отцу келарю на пропажу детей.

— Так, подожди, — перебил его отец. Он сдвинул брови и посмотрел на ректора. — Крестьяне жаловались? А мы ни сном, ни духом?

— Видимо, келарь подумал, что это обычный простонародный трёп, — развел руками майстер Хоффмайер. — Он же не следователь.

— Он конгрегат, — отрезал Молот Ведьм и снова обратился к Мартину. — Давай дальше. Хотя я, кажется, уже догадываюсь.

— Продолжаю, — согласился тот. — Еще раз хочу подчеркнуть, вина полностью лежит на мне. Я заинтересовался услышанным, а потом, когда крестьяне приехали снова, помог им с разгрузкой и аккуратно расспросил.

— Что удалось узнать? — негромко поинтересовался Висконти. Негромко-то негромко, а холодок по спине протянул. Курсант Бекер вспомнил об осанке и снова вытянулся.

— Согласно показаниям, в деревне действительно пропадали подростки. Примерно нашего возраста. Некоторые из взрослых видели, что к детям подходила какая-то смутно знакомая старушка, внешность которой потом невозможно было вспомнить. Предлагала сладости, рассказывала истории про пряничный домик.

— Пряничный? — оторвалась от Альты Нессель, резко повернув голову в сторону рассказчика. — Сладости… Я слышала что-то такое. На самом деле, там, конечно, не пряники, это отвод глаз…

— Иллюзия? — уточнил отец. Он нахмурился еще сильнее. — Я уже хочу поговорить с келарем лично.

Майстер ректор укоризненно покачал головой.

— Ты все-таки слишком многого требуешь от людей. Мартин, что было потом?

— Потом мы обсудили все с Альтой. И я, — ударение на «я» подчеркивало меру ответственности, — предложил провести разведку. Потому что одно дело — составлять доклад на основе слухов, а другое — по лично проверенной информации.

Дон Сфорца широко распахнул глаза и захохотал. Он смеялся, как мальчишка, заливисто и искренне, пока не закашлялся. Висконти аккуратно налил ему какого-то снадобья из бутылочки, престарелый кардинал выпил и с неповторимым акцентом прохрипел:

— О, эти сопляки! Эти верные, непобедимые сопляки!.. Кажется, я тоже догадываюсь. Гессе, отпрыск-то весь в тебя. Да и дочка…

Наконец курсант Бекер смог разобраться, что выражало лицо отца. Курт Гессе втихомолку улыбался, самыми краями губ и морщинками в углах глаз. Хотя, конечно, и осуждал тоже. Куда ж без этого.

— Ну и как, — осторожно спросил он. — Разведали?

— К сожалению, операция не пошла так, как планировалось, — со смущением вздохнул Мартин. — Мы выдвинулись в деревню, опросили жителей. Пряничный домик был найден — просто прочесали сектор, в котором чаще пропадали дети, — после чего ведьма нас, по ходу дела, вычислила. И начала заманивать.

— Это были сладости, — подала голос Альта, подрагивающими пальцами откидывая со лба спутанные волосы. — Очень хитрые сладости. Я так не умею, но я почуяла.

— В общем, нам пришлось импровизировать. Делать вид, что мы поддались чарам, — виновато понурившись, юный воспитанник не выглядел виноватым. Отец Бруно аккуратно уточнил:

— Зачем? Могли бы убежать, рассказать старшим…

— Да, но мы же не знали, та это ведьма или не та. Нужно было убедиться, — с горячностью принялась защищать брата Альта. — А вот если бы мы увидели пропавших детей…

— И что же вы увидели? — снова тихо, спокойно осведомился Антонио. Девочка стушевалась. Зато Мартин поднял взгляд и твердо ответил:

— Кости. Совсем не пряталась, старая. Видимо, считала, что из домика мы уже не выйдем.

— Но вы вышли, — резюмировал отец. — И вы живы. Справились. Каким образом, кстати?

— Я же не зря cum eximia laude («с отличием» - оценка в ведомости (лат.)) по рукопашному бою для своей возрастной группы имею! — совсем по-детски возмутился Мартин, после чего густо покраснел. — Но без Альты не смог бы. Признаю вину полностью: переоценил силы.