– Поднять руку по готовности, огонь по моему приказу.

Руку подняли все.

– Открыть секцию, стрелки на позицию. Распределить цели. Выстрел!

Да уж, к совместному выстрелу десятка винтовок да в закрытом почти помещении я был не готов, только четко поставленная задача вывела из ступора. По истечении второй минуты последняя решетка и пластина встали на место.

Голова гудела, башню шатало.

– Десять стволов, шесть выстрелов. Одна цель минус. Две выведены из строя. Убил-ранил Элиф.

– Отряд, всем отдыхать! Ник, Лом, совещание.

– Можно с вами? – подошла Сейла, осунувшаяся, бледная, но такая цельная, здоровая.

– М-м, ладно, тогда уж и Санда зови.

– Обстановка следующая, – начал я, как все собрались. – Соседняя башня – два верхних яруса уничтожены, скорее всего, защитники сложили конструкции. Крепость – внешнюю стену сдали. Весь крупняк под ней топчется. Из плохого: во-первых, гадаж, где он – неизвестно, во-вторых, сарпы.

– Сарпы? Это что-то типа анаконд? Они же теплолюбивые, нет? – спросил Санд.

– Да, в смысле во всех мирах сарпы – ползущие твари, теплолюбивые, должны быть. Мы видели двоих крупных, значит, и мелочевка есть, здесь, скорее всего, антидотов нет. – Я посмотрел на Санда, тот пожал плечами, мол, не знаю. – Ник, инвентаризация кладовки.

– И? – спросила Сейла.

– Что и?

– Ты перечислил события, и что?

– Ник сейчас информацию обдумает, что у нас есть, определит и выдаст рекомендацию.

– Я ты что думаешь? – не отставала Сейла.

– Думать? Что ты хочешь услышать, Сейла? Я не понимаю, чего ты от меня ждешь, задай простой прямой вопрос.

– Крепость падет?

– Хм, это не самый жесткий замес, где-то посередине, на шесть из десяти. С ресурсами у вас нормально, так что вот.

– Что?

– Вот ты заноза. Чтобы сдать крепость при этих данных, нужно долго готовиться, ошибаться на каждом шаге принятия решения.

– Я тут пообщался с народом, – влез Ник, – более половины тварей им раньше не встречалось, можно сделать вывод – это нулевое событие. Главное нападение. Длится до трех суток. Опасных тварей мало, активность низкая, но постоянная. Да, на шесть из десяти. Сарпы усложняют дело – как раз с пяти до шести.

– И? – Сейла уставилась прямо в глаза.

– И?

– Не о чем говорить, – внезапно отрезала девушка, но не ушла.

– Ты – часть моего отряда, значимая часть, и твое состояние важно для меня, для выживания отряда. Я не смогу ответить на твои вопросы, пока ты их не задашь.

– Я задала.

– Знаешь, я вроде как высказался, но мозги гудят, поэтому соображаю туго.

– Думаешь, поэтому? – ехидно спросила девушка и улыбнулась, напряжение спало.

– Такое часто бывает, когда все вокруг против тебя. Все и все: обстоятельства, люди, твари, а главное – время! Пружина сжимается. А потом, вот как сейчас, ты расслабляешься, и вроде ничего не изменилось, но все стало немного проще. Все, как ты учила: расслабление через напряжение, оно и в жизни так.

Сейла непонимающе качнула головой, всем своим видом показывая, что я говорю что-то дурацкое, но она внимательно слушает.

– Ладно, я говорю, что тебя что-то беспокоит, но ответ не… не лежит где-то здесь, поэтому я не могу тебе ответить, но, если ты расскажешь или спросишь о том, что тебя волнует, мы решим этот вопрос.

Девушка задумалась, что-то решила.

– Ты со всеми своими одахами так?

– Хм, я тебе отвечу. Атмосфера располагает, темно, а за вот этим куском стали, – я постучал пальцем по панцирю, – сантиметровой толщины – твари. Они не злобные, не плохие, не хорошие, но не будь этого панциря, нас бы давно уже не было. Это с одной стороны – буквально. С другой, я не со всеми одахами так многословен, но с другой стороны стали – мы. Знаешь, что означает одах? Стоящий в одном с тобой строю боевой брат, и твое выживание зависит от него так же, как от тебя самого. Здесь нет никакой романтики, одни факты и математика. Математика, которая делает людей ближе, чем биология.

– Хорошо сказал. Я так поняла, ты переживаешь за свое выживание, поэтому.

– Нет, ты не поняла. Ты сейчас в отряде ятори, в ятори не идут, хм, те, кто переживает за свое выживание. Тебе вон Ник про статистику расскажет. С вероятностью девяносто процентов один из отряда погибает при походе третьей категории. И согласно все той же статистике один одах живет не больше двадцати выходов, но все здесь уже перевалили за полтинник выходов, мы все мертвы по математике.

– Поэтому ты завязал?

– Я завязал, потому что взял на себя такое обязательство, которое вы выкупили, – сказал я резче, чем хотел.

Девушка вздрогнула, потом привстала, зашарила по поясу.

– Все время забываю, – она достала мешочек, – держи.

– Уф, я-то думал, – обрадовался я, беря мешочек и доставая свои четки. – Все, можешь считать, что от тебя отстал, если, конечно, ты сама не захочешь поговорить.

– Я хочу, но сейчас.

– Знаешь, чем ятори отличается от одаха или мирняка?

– Вот сейчас интересно стало, я думала, это…

– Ты думала, ятори – род деятельности, отряд, путешествующий по мирам, а одахи – это люди, входящие в отряд ятори и занимающиеся ятори?

– Тем что…

Башню ощутимо тряхнуло, потом еще раз, и металл конструкции заскрипел. Девушка замерла, потом продолжила:

– Чем?

– Этого не найдешь в учебниках. – Я вздохнул. – Если коротко: если отложишь что-то на потом, будь готов к тому, что это не случится никогда.

– Ятори готов умереть в любой момент?

– После двадцатого похода одах становится ятори, по сути, оставаясь одахом по смыслу. Это так, внутренние формальности. Ятори – отношение к жизни: быть здесь и сейчас, понимая, что все твои шансы выжить закончились еще вчера.

– Зачем ты мне это объясняешь? Закончится осада – и я уйду от вас.

– То, что тебя тревожило, исчезло или стало меньше? – ответил я вопросом на вопрос.

– А? Нет, не исчезло, но стало неважным, странно, ты вроде бы не психолог и не менталист.

– Особая командирская магия, ты же знаешь, что не любой одах может стать ятори и уж тем более одахлати – командиром.

– Раз уж о ятори зашла речь, какова структура организации?

– Ну, организации как таковой нет. Ятори – отряд из пяти одахов, занимающийся ятори. В последнее время это чаще сводные отряды из двух, в них есть командир и его зам. Собственно, сейчас ятори – это сводный отряд. Каждый ятори – это самостоятельная единица, есть устоявшиеся, есть как у нас – сборные. Еще есть ятры – совет ветеранов, те, у кого больше сотни выходов. Они разбирают споры между отрядами согласно внутренней традиции.

– Внутренняя традиция – что это?

– Это то, о чем ты не узнаешь, пока не станешь ятори.

По башне зашуршало, казалось, со всех сторон.

– Представляю, как сейчас в черепахе, – сказал подошедший Ник. – Бр-р, надо бы поговорить.

– Что это? – поежилась девушка.

– Сарпа, скорее всего, – безразлично ответил Ник и уставился на меня.

– Хорошо, пойдем.

Мы отошли на другую сторону площадки.

– Я тут все посмотрел, подумал, – начал Ник. – Смотри. – Он указал пальцем на стойку башни.

– Стойка.

– Да, а вот здесь? – Он указал на соединение двух сторон.

– Ну, соединение, на заклепках. Погоди.

– Да, нашу башню невозможно сложить, если соседняя такая же.

– То есть сложилась она не по желанию тех, кто внутри?

– Ага, – покивал Ник.

– Ну, спорное решение, – я кивнул на заклепки, – не самое лучшее, но бывает.

– Планета с паровозами, винтовками, черепахой – и не смогли поставить болты?

– Или не захотели, притом что болты поставить проще.

– А изготовить проще заклепки.

– Зато болты через портал вполне себе проходят, а заклепочки – нет.

– Ник! Давай без намеков, я понимаю, ты собрался присоединиться к роду Вороновых, если есть что сказать – говори…

– Проблема в том, Гор, что, если собрать всю информацию за последнее время, получается полная фигня.