Ночь выдалась славная. Помахать топориками успели даже стрелки. А молот Лома передавался все с большим почтением.

– Понял! – сказал Лом, подсаживаясь ко мне.

– Главный вопрос жизни?

– Не, понял, почему башни такие.

– Я тебе больше скажу, Лом, ты это после каждой осады в башне понимаешь, и каждый раз по-своему.

Лом хмыкнул, поведя плечами. В утреннем солнце видно, как от него идет пар.

– Если уж нам нечем заняться, то есть только три вечности: вечность потока, вечность разрушения и вечность битвы.

– Ага, и ни одна из них не ведет к бессмертию, – закончил я за зама любимую присказку ходока-ятори.

Я смотрел на свои пальцы, они подрагивали. Вот кто упивался этим моментом – это мастер тела Сейла. Махала молотом Лома, как я своим топором, уже третий или четвертый час и словно не уставала, а наоборот становилась все более подвижной и энергичной. Лом, когда подходила его очередь, даже не заикался, чтобы вернуть себе молот.

– Как думаешь, надолго ее хватит? – Лом, проследивший мой взгляд, тоже смотрел на Сейлу.

– Сложно сказать, но пока она там, трое здесь.

– А перспектива?

– Уже достаточно светло, пойдем, оценим. – Я поднялся, опираясь рукой о стену. – Заодно Маута проверим.

Маут был здорово потрепан, когда вначале принял на себя первый удар: тогда из темноты появилась дюжина павианов, и он продержался три минуты. Продержался бы и дольше, но подоспела подмога.

– Сейчас он уже не боец, – сухо сказал зам, легко вставая и следуя за мной на третий уровень.

Хлопки выстрелов и треск осечек – звук давно привычный, и если глушит, то уже по привычке.

Стрелков осталось восемь. Две… погибли ночью на втором: так и не оклемавшаяся до конца Ларда и вторая, безымянная для меня. После их гибели выгнали стрелков со второго уровня.

Ник корректирует, остальные стреляют. Увидев нас, аналитик попытался улыбнуться, получилось не очень, помахал рукой, предлагая подойти.

– Ох, – вырвалось неожиданно громкое.

– Гадаж, – подобрал более точное слово Лом.

– Гадаж, – подтвердил очевидное Ник. – У Гадаж кость с полметра, мозг не пробить, шкуру – тоже, если повернет к нам.

– Наш гадаж, – кивнул Лом.

«Гадаж» – хорошее слово было, обозначало странную помесь трибиозуба и кабана. Небольшое, со среднюю лошадь животное имело забавный вид и скверный характер. А потом на одной из планет встретился его старший брат – полный гадаж. Высотой с наш третий уровень, крайне медлительный, но неотвратимый. От такого убежать, просто уйти – проще простого, вот только в осаде этого не сделать.

Этот гадаж сейчас медленно плелся, один, конечно, но это полный гадаж.

– Кто выстрелит, кто попадет в гадажа, лично пойдет его ковырять. Даже не дышим в его сторону, – проорал я.

Гадаж двигался на крепость. Ее каменная стена не сильно выше башни, но массивнее. И комок вполне отвлекал гадажа от башни и даже запустил осветительную ракету в морду твари. Той, конечно, по фигу, но смотрелось эпично.

– Что с таким делают? – спросил подошедший Санд и кивнул на поле.

– Ничего, пока доползет, устанет, отдохнет, там, глядишь, и нашествие кончится, поползет обратно, – экспертно заявил Ник.

– А если нет?

– Стены крепости ему не разрушить, не сразу. Он скорее как лестница наверх. Участок стены, под которую он ляжет придется покинуть, изолировать, а вот башню просто втоптал бы в землю.

– Да уж.

– Что, на первых нашествиях гадажа не было? – спросил я.

– Да, там половины того этого не было. – Санд сплюнул и пошел на позицию.

– Лом, надо закрываться, – вынес я приговор, почесав подбородок.

Лом кивнул, также почесав подбородок, словно передразнивая, но скорее выражая полное согласие со мной, и явно недовольный этим. Закрываться – значит закрываться. Оплата осады идет по количеству и качеству тварей. Стрелки еще смогут стрелять, но ближники – только мелочь ногами давить, бесплатно. Но лучше не получить мешок денег, чем получить телегу.

– Резерва нет, – только выдохнул мой зам, понимая, что устанавливать решетки и панцири будут двое – он да я.

За час поставили решетки на третьем уровне, это здорово уменьшало видимость, но на количестве выстрелов не сказывалось, в такую массу можно стрелять, почти не смотря. Нику закрыли в последнюю очередь, все-таки основная задача башни – отстрел тварей, опасных для обороны. За это время гадаж почти прошел две трети до крепости и устало прилег. Как огромный валун, скала посередине бушующего моря. Через пару часов будут сутки, как оно бушует, без перерыва на сон и обед.

Второй уровень перекрыли панцирями. Час на одну площадку, час на вторую. Усталые бойцы ложились, где стояли, чтобы через минуту встать и начинать топтать мелочь. Щелей хватало. Сейла все-таки имела предел, скорее всего, она еще какое-то время махала, но, поставив молот на пол, осела рядом, не реагируя ни на что. Я отнес ее в комнату отдыха, она словно стала легче в два раза.

Еще час топтали мелочь, находили щели, закрывали. Еще через пару часов мелочь полезла выше, на третий уровень, в бойницы стрелков, которые мы тоже закрыли, полностью отгородившись от всего.

– Всем спать, – сказал я тем немногим, что еще этого не сделали. – Ник! Подежуришь? – Где-то под конец буквы «д» в его ответе я уже спал, не дождавшись буквы «а». Два часа отвел себе на сон.

Сон – субстанция низведенная, даже в наш век просвещения и всепонимания. Спал миг, а проснулся через пять часов от вибрации. Удар – и башня вибрирует. Видимо, не один я такой чувствительный, проснулись все, кроме Сейлы.

Ника на дежурстве сменил Санд, и сейчас Ник пытался понять, что происходит. Спросонья выдавая версии одну за другой: от землетрясения до падения метеорита, прихватив туда и тварей и больших, и малых.

– Ник, остановись, анализ по отряду! Санд, заряды? Лом, по раненым.

Первым отчитался Санд:

– Сотня зарядов, стрел много.

– Да, стрелы считать нет смысла, раксов – проще ногой или топорами.

Ник сказал, что отряд к бою готов. Маут – состояние нормальное. Ближники – царапины разной степени. Сейла – спит.

– Отряд! Стрелки, на вас тыл. Санд, двоих снайперов с винтовками, остальные за щиты. Лом, ближники, переодеться, десять минут. Ник, сейчас откроем бойницу, анализ.

– Может, на крышу вылезем, осмотримся? – предложил Санд.

– Нет, больше риска, чем информации, – ответил ему Ник.

– Санд, снайперам все винтовки зарядить.

– Полчаса можно винтарь под паром держать.

– Чего? – не понял я стрелка.

– После зарядки нужно выстрелить не позднее чем через полчаса.

– Ясно, тогда всем винтовки зарядить.

– А чего изменилось? – спросил Лом тихонечко.

– Меньше стрелки переживать будут.

За то время, пока мы были закрыты, тварей меньше не стало. Ночью, видимо, поток сместился, и мы теперь у него с краю. Мы как скала на пути, на нас не обращают внимание до первого выстрела.

– Ник, больше одной секции не снимаем. Расчехляйтесь. Стрелять только по приоритетным целям, остальным – готовность к бою с мелочью.

Ник толкнул меня в бок и указал рукой.

– Смотри!

Метрах в пятистах, на краю нашествия, где раньше был лес, на холме стояли трое. Один из них синий – синие гончие смотрят на нас.

Мне эта тварь скоро в кошмарах сниться будет, я усилием воли отвел взгляд. Судя по количеству и настрою, сегодня это не закончится. Значит так…

– Ник, наблюдать, не стрелять. Я сейчас с Элифом на крышу попробую вылезти, вроде как наша башня пока в игноре.

– Ник! Санд, открываем вторую секцию, – сказал я позже. – Один выстрел – и закрываемся. – Мы спустились через десять минут, дольше открывали-закрывали.

– Объекты определены, даю целеуказание, – отозвался Ник, кивнув мне. – Санд!

Подошел Лом, вопросительно посмотрел.

– Как это ни смешно, но сарпы.

Лом удовлетворенно кивнул, собрал ближников, распределил задачи.

– Сметнем залпом, после залпа стрелки – к комнате отдыха. Две минуты на закрытие секций, – громко сказал Лом.