То, что я не успевал чувствовать во время напряжения, догнало и обрушилось на меня. Повторяя про себя: «Активный отдых, активный отдых», я ушел, как выяснилось, в душ.

Вода на Марсе… конечно же, чистая, прошедшая все фильтры, какие только возможно. Но на самой технологически развитой планете вода тухлая.

Держа в голове образ горных озер, я стоял под струями то горячей, то холодной воды.

– Предположу, что специальный костюм для тренировки – хорошее решение.

– Поддерживаю, – тут же согласилась с Умом Эмо.

– Фиксирую поверхностные повреждения кожного покрова – десять процентов от критического, повтор цикла возможен.

– Сейла не обозначила время самостоятельного отдыха. Предположу, полчаса, как и остальные этапы.

– Мне нравится Сейла, – неожиданно заявила Эмо, – может, горячую ванну?

– Осталось двадцать минут. Предположу, что горячая ванна благотворно на нас скажется.

Через двадцать пять минут я вновь был в зале. На мою повседневную одежду Баламут отреагировал злорадной усмешкой. Или я гоню и у него все усмешки – улыбки – злорадны?

– Что ж, вот вам еще один пример активного отдыха, вновь Горький. Водные процедуры.

Дальше пошли уже знакомые циклы: расслабление, отдых, напряжение, отдых, расслабление и так далее.

На расслаблении то ли уже не было сильно забитых мышц, то ли что, но уже не ложился. Расслаблять получалось сознательно. Отдых – только активный, вот только цикл напряжения каждый раз напрягал. К концу тренировочного дня повреждения были доведены до восьмидесяти процентов. Автоматика справлялась на отлично, успевая выстирать и высушить мой костюм, который я потом снова надевал.

– А сейчас завтрак, – заявила Сейла через восемь часов, – специально подобранная для вас диета. Завтрак будет подан в ваших комнатах, после этого у вас будет время на подготовку к преподаванию своих предметов. Через восемь часов тренировка в зале. Помним про расслабление, отдых и напряжение. Всем спасибо за первую тренировку. – Сейла неожиданно поклонилась, немного сгибаясь в пояснице, и вышла.

Все последовали за ней. Хоть тело и кипело энергией, но было вымотано. Даже Баламут не вызывал желания подколоть его. Пообещав себе, что обязательно это сделаю в следующий раз, я со спокойной душой ушел в свою комнату. Душ, ванна, завтрак, душ… сон.

Баламут очень быстр. Неожиданно быстр, зато сила удара меньше, я раз за разом не успеваю уклониться и принимаю удары на блок. Больно очень. Все мои представления об ороках трещат по швам, а ведь я сам с ними уже пару раз дрался. Первый раз – при посвящении в ятори, третий этап – драка со слабейшим из сильнейших в отряде. Так себе традиция, первый этап – пять лет в регулярных войсках, второй этап – попасть в отряд ятори, ходящих по мирам. В тот раз орок был сильнее, но медленнее, я успевал уклоняться и бить. Сейчас только глухая оборона, сейчас мой второй бой с ороком.

С детства у меня есть талант, так сказать. Особо яркие сны. Они случались нечасто, максимум один раз в месяц после какого-нибудь значительного события. Всегда шли один за другим: яркий сон, событие, произошедшее перед сном, яркий сон.

Да, мой второй бой с ороком – в моем сне. И он именно такой, какой был бы в реальности. Основания так думать есть. Так же есть основания думать, что, когда проснусь, все руки будут в синяках. И не только руки.

Я опускаю левую руку и пропускаю удар орока в голову. Звездочки в голове и разноцветные шары. Но какая-то часть меня фиксирует… Фикс! Значит, во сне нет разделения… зато я замечаю, что Баламут не рассчитывал, что я уберу руку, и удар пришелся туда, где была рука, а именно в голову. Орок бьет по рукам. Поэтому прошедший удар и не отрубил меня. Сказать по правде, опуская руку, я рассчитывал именно выстоять, по факту получил удар слабее – это плохо, еще плохо то, что я думаю быстрее тела.

Минут за пять до боя я бы сказал, что это хорошо, но боль самый лучший учитель. Хорошо – это когда тело успевает за мыслью. И что-то мне подсказывает, что это единственно возможный путь.

Следующий удар на блок. Баламут тестирует, и этот удар шел в голову. Разница существенна, этот удар слабее, но отталкивает меня на полметра.

Прекращаю думать, полностью погружаясь в тело. Лучше, но шансов ноль. Каждый третий удар сейчас идет вскользь, это чуть-чуть уменьшает давление и дает чуть-чуть больше времени на реакцию, ровно столько, чтобы третий удар шел вскользь. Просто бой продлится не минуту, а полторы: надо думать, с выносливостью у него тоже лучше, чем у меня. Моя сильная сторона – скорость – сейчас не помогает. Второй раз экспериментирую и пропускаю удар в голову, первый эксперимент показал, если я пропущу удар в голову, удар, предназначавшийся для головы, – это отруб.

Значит, во-первых, это сон. Во-вторых, и это печально – ощущения и последствия будут, как не во сне. В-третьих, шансов выиграть ноль. В-четвертых, это третий удар, и поворотом на носках пропускаю его вдоль тела. В-пятых, сон снится обычно для того, чтобы я чего-то понял.

Бум, бум – сдвоенный удар в корпус, дыхание сбивается, чувствую, как пружинят ребра.

Что я могу понять? Баламут победит меня в драке. Хорошо, понял. Нет, сон не прекратился.

Удар правой в голову сбоку, и уже заряжен снизу в челюсть – левой. Правый явно отвлекающий, вновь рискую его принять без блока и даже подшагнул ближе.

Что же мне нужно понять? Мне нужно что-то понять в этой ситуации, и тогда сон закончится. Это понятно. Понятно и испробовано на десятках других снов.

Насчет полутора минуты я не прав. Баламут будет меня бить, пока не появится понимание. Вот вопрос, может ли Баламут меня убить? Умру ли я в реальности? Боль хороший учитель, а перспектива умереть – это не учитель, это жгучий перец, на все места.

Сон – это не реальность. Смерть во сне – вот что реально. Экспериментировать резко расхотелось. Тело ускорилось. Два удара из трех я отклонял, один принимал на блок. Отлично, но мало. Что еще? Десять секунд, двенадцать ударов. Орок очень быстр. Я ускорился, но не подставившись под удар, не смогу ударить, а с другой стороны, сон для того, чтобы я понял, а не убить меня. Зараза, это успокаивает и уменьшает скорость. С третьей стороны, еще ни один подобный сон не закончился без моего понимания, а значит, первый не закончившийся может и убить, падение скорости остановилось. Точно! Я понял, моя сильная сторона – мышление, нет – скорость мышления! Орок замер, будто говоря: «Понял, докажи».

Так что есть первый. Первый удар пропускаю, второй – вскользь в голову, раздирая ухо, третий – в грудь, сбивая дыхание, сквозь блок.

Ороки – скорее борцы, ну, бокс. Удары ногами не применяют или редко, им важна опора.

Пропускаю удар правой и бью ногой по колену. Баламут в это время после удара всегда перемещает вес тела с подскоком. Мой удар смещает подскок, поэтому следующий удар левой получается слабым, без опоры, а сам орок тратит полсекунды на восстановление равновесия. Я вкладываю всю силу в прямой удар правой в лицо. Орок выше и удар приходится в незащищенное горло. О, так даже лучше. Дезориентирован и повержен.

Нет. Орок приходит в себя быстрее, чем я наношу следующий удар. Сейчас у нас паритет, два на два, но в свои два удара я не могу вложить достаточно силы, чтобы нанести хоть какое-то повреждение. Один удар ногой заменяю одним ударом ногой между ног. Понятно почему я успеваю бить орока, он внимательно следит за ногами и готов к ударам ног. Мой удар не проходит, зато проходит его, в голову. Тьма. Я умер? Или сон закончился? Или нет, просто выключили свет, потом включили, бой продолжается. Мысли отсутствуют, место, где они рождаются, отключено.

Значит ли это, что я могу думать чем-то другим, или я в принципе чем-то другим и думаю? Баламут лыбится, встряхивает и опускает руки, открывается, но я, мое тело, оно стоит, не падает, но и не бьет. Ох ты ж, да оно расслабляется. Баламут разминает руку, тело. Попрыгал, так по-доброму улыбнулся, размахиваясь от ступни, поднимая массу.