Я посмотрел на главный вход – заледеневшее нечто. Тыловые проходы забиты тушами.

– Спать, Ник. Я сам подежурю.

Разжег костер на первом месте у входа. Сначала горело плохо, потом, видимо, что-то где-то отмерзло, дым стал уходить активно, а гореть – веселее. Тепло возвращалось, но не одно, с запахами, пока слабыми.

Блямс – забрякал щит, отмерзнувший и отвалившийся от прохода, показывая заледеневшие стенки из тушек.

Больше двух часов я спать не дал. Меня и самого рубило, но вонь становилась сильнее. Стенка отмерзала.

– Задача: очистить пещеру, дров натаскать.

Ладно, без дров пока. Огромная луна зашла.

– Вырисовывается закономерность, – сказал Ник, сметая веником из лапника ледово-кровавую массу.

– Ты про луну и резкое похолодание? – Я выковыривал тушки из тыловых проходов. – Так один раз – это не закономерность.

– Но тоже об этом подумал?

– Огромная луна! Большая скорость движения, и мы впервые за все время видим здесь такое, – влезла Сойка, перевязывающая раны Болта и Лома.

– А еще, Ник, – подхватил я, – ладно, про луну нам не сказали, но про резкое похолодание должны были. Если бы не ряд обстоятельств, мы должны были быть где-то на месте встречи с паровозом.

Я остановился, разыгравшаяся паранойя мне не нравилась.

Всему, всем вопросам и непоняткам можно дать несколько десятков объяснений – логичных со всех сторон и прямо противоположных по смыслам.

Дольше всего провозились с замерзшей стеной входа. Лом даже выделил Джину свой любимый двуручный молот. Делая это с таким важным видом, как будто именно для этого он его и таскает. Как мне сообщил Ник пару недель назад, это артефакт – сама железяка, сделанная из космического железа с нанесенными на него рунами. Каждый раз проходя через портал, она становится крепче, как-то по-особенному крепче. Руны ему наносили сами шаманы Телема. Короче, успокоиться и впечатлиться, а после плакаться от бессмысленной зависти. Рукоятку Лом делает самостоятельно, каждый раз новую, на новый поход.

Бам, бам, бам – бил молот по стене, потрясая основы и руки Джина. После каждого удара он ставил молот и растирал руки, видимо, здорово отбивало. Понятно, почему Лом сам не пользуется своим молотом. Сидит и печально улыбается одним глазом – просто я вижу один глаз.

Наконец выпал достаточно большой кусок, за ним все то же самое. По итогам: заледеневшая стена метра два глубиной, отбитые руки Джина, Болтуна и Маута.

Предложение Белки приготовить что-нибудь из заморозки особых возражений не вызвало, как и согласия. А вот запах жареного мяса очень даже порадовал, чего не скажешь про вкус. Во-первых, жилистое и, во-вторых, жилистое. Зато сублимат под запах хорошо пошел.

Свежий морозный воздух освежил запахи. Костер, тепло, рассвет.

– Сегодня отдыхаем! Ник! Сойка! Отчет по ранениям, – зевая во весь рот, командую я. Народ радостно кивает. Ну а чего? Торопиться особо некуда. Ящик-артефакт стоял на месте, чистенький. На него уселся Лом и протирал свой молот.

– Я подежурю, Гор, часа четыре, – сообщил он мне, – за мной Ник, потом Маут, все по четыре часа. Иди, а то рот порвешь!

Сойка приготовила отличное ложе. Даже не нашел в себе силы, чтобы лечь, пошел мыться. Мороз выморозил снег. Он стал жестким, царапающим. Но так здорово. Сухо, тепло, чисто. Рядом прижалась Сойка. Да я бы тут жить остался, на пару дней так точно.

Вновь по заснеженным, чего там, предгорьям мы идем. Отдохнули в пещере сутки. И, не изобретая велосипед, двинулись, куда шли, вдоль ущелья. Ранений критических не было. Лом с раненой ногой, прихрамывал; у остальных царапины разной глубины. Болт пока не стрелок – рука повреждена.

Ник посчитал, у нас вышел хороший КБП – коэффициент боевого повреждения, в смысле маленький, а КБС – боевого состояния – большой.

Пока отдыхали, восстанавливались в пещере, Ник всех уговорил, в том смысле, что все наговорились так, что вот уже четвертый день идем вдоль этого хренового ущелья и молчим.

– Если цикл пять дней, нужно готовить укрытие, – на привале сообщил нам с Ломом Ник.

– Теория не доказана, – Лом чешет подбородок, – но рисковать не будем.

Пещеру не нашли, уже и горы кончились, только ущелье осталось. Леса особо не начались, так что вновь иглу. На этот раз копали до грунта, всего полметра. Но снег как камень, ломался неровно, с щелями и прочее. Возились долго и даже, возможно, что не зря. К вечеру поднялся ветер, нагнал тучи.

– Что, снегопад будет? – высказался Болтун, дежуривший снаружи.

Почти. Так что сыпалось или лилось… или морось была. Облака опустились до самой земли. Снег-дождь просто появлялся в воздухе. На иглу снег, внутри – дождь. Костер не то чтобы не помогал, он просто гас. Костер потухал, становилось холодно – кристаллизовался снег. Разжигали огонь – все таяло. Влажность, как в лесах Калио, костер затухал. И по новой. От покрытия ледяной коркой помог артефакт. Его тепла не хватало, чтобы согреть, но тумана вокруг него не было. Поставили его в дверях, и мокрые, но теплые провалились в сон. Костер больше не гас, постепенно выжигая влажность.

– Пришли, – сообщил с утра Элиф, заползая на четвереньках в иглу, – лед.

– Пришли, – подтвердил Ник, выглянув наружу, – каток, склон в сторону ущелья.

Каток начинался прямо на выходе. Прежде неровный снег как будто сверху залили водой, выровняли и все это заморозили, после чего зашлифовали. Красиво, на солнышке блестит. Отломил сосульку, бросил. Она медленно покатилась в сторону ущелья, замедлилась, остановилась. Уклон есть, но небольшой.

– Ящик катить удобно будет, – сказал я, вернувшись.

В ответ только Болт чихнул. Неприятный сигнал.

– Дорогу прорубать придется…

– Дорога – фигня, – тихонечко сказал мне Ник.

– Смотри на артефакт, снизу, справа.

– Что там? – хмыкнул я.

– Трещина.

Хм, действительно, небольшая, но точно… на идеальной поверхности видна.

– Командир! – Белка проследила наши взгляды. – Нужно ускоряться, если не дотащим артефакт, нам не заплатят.

– Мертвым деньги не нужны, – ответил ей Маут.

Неожиданно. Маут за весь поход меньше слов сказал, чем сейчас. Да если и больше, то не намного. Белка на него не среагировала, смотря на меня.

– Мы поторопимся, Белка! – заверил ее Лом. – Насколько это возможно.

– Белка, Болтун, топоры в руки и вырубать площадку на входе.

Ну, получается, все, кроме Болта, Лома и Ника. Три на три.

– Болт, как твоя рука? – спросил я, как все вышли, кроме Болта, Ника, Лома и меня.

– Хорошо, что левая, но из лука не смогу.

– Винтовка?

– Винтовка – да, смогу.

– Ладно, иди, контролируй вырубку.

Лом уселся, достал камень, собрался полировать топор. Ник хмыкнул, уселся рядом, достал свой камень – полировать свой топор.

– Полировщики, блин, Ник! Договор отряда – там есть критерий оценки задания?

– Я тебе уже говорил, у всех индивидуальный договор, в моем договоре о доставке артефакта ни слова, учитывая тайность. Просто «выполнить задание». Лом?

– Я должен управлять отрядом и слушаться Гора до выполнения и сдачи задания.

– Белка?

– Вряд ли у нее в договоре есть что-то про артефакт.

Лом думал, отвечал, полировал. Ник просто держал. Было забавно, я улыбнулся.

– Ник, направление, рекомендации.

– Ориентиров нет. Если судить по солнцу, назад. Если по времени, то на носу вторая фаза.

– Вторая лучше, чем первая, – сообщил Лом,

– Ага, – согласился Ник, – и лучше, чем третья, и намного лучше, чем четвертая. У нас десяток дней, чтобы вернуться, более-менее.

– Но нам возвращаться к переходу – только десяток, – закончил за аналитика Лом.

– Ага, ущелье. Есть явные признаки, что скоро сможем перебраться, но если потом возвращаться, то просека – это полный…

– Капец, – закончил Ник.

– Ага, на третьей фазе.

– Ну, капец это будет, если мы на поле сбора нашествия окажемся, которое, кстати, нам неизвестно, но направление нападения на крепость говорит о том, что оно в другой стороне, нежели мы сейчас.