— Конечно, будем разговорами заниматься, людей отвлекать от дела.

— А как же? В Москву что ли предложения посылать?

— Вот туда и шлите, — сказал Кирюхин и выключил настольный вентилятор. — Там специально люди сидят, чтобы все эти штучки обдумывать. А у нас, батенька, план. Да, да. Можете считать меня зажимщиком, бюрократом. Как угодно. Только заниматься сомнительными экспериментами я не намерен.

— Почему же сомнительными?

У Галкина, как всегда, волосы спадали на гладкий мальчишеский лоб. И он легким движением головы отправлял их обратно. Кирюхин не выдержал, раздраженно крикнул:

— Берет бы что ли купили! И, пожалуйста, поменьше предлагайте! Предлагать каждый может! В дело вникать лучше надо. О тяжеловесных поездах болтаете, а сколько вы их провели на прошлой неделе? Молчите? А с машинистами-тяжеловесниками как работаете? Хоть одного к поощрению представили? Так-то вот, батенька!..

Взвалив на плечи тяжелый дубовый стол, Сазонов-младший неторопливо поднимался на второй этаж по широкой цементной лестнице. Расставив руки и подогнув голову, он глядел себе под ноги и потому не заметил спускавшегося навстречу Мерцалова:

— Отдохни, старатель! — сказал тот, грубо заступив дорогу.

Юрий опустил ношу на ступени, положил руку на крышку стола. Крышка была со старинной резьбой по бокам, единственная во всем депо. Да Юрий и не собирался утаивать того, что стол этот Лидин и что нес он его, желая помочь ей побыстрей перебраться на новое место.

— А ты чего же опоздал? — спросил он Мерцалова. — Не знал что ли?

— На тебя надеялся.

— Да я что… Я случайно… Зашел, а тут переселение. Вот и…

— Знаю. Ты и на мосту ее встречаешь случайно. И на квартиру визиты делаешь тоже случайно.

— Брось, Петр! — рассердился Юрий. — Не такая она, как ты считаешь.

— Ее не трожь, она ни при чем, — сказал Мерцалов, наливаясь гневом. — Это ты заходы делаешь.

— Когда-то делал, — признался Юрий. — А теперь ни к чему.

Мерцалов не понял его слов. Ему показалось, что Сазонов-младший намекнул на что-то очень оскорбительное. И большое лицо его перекосилось. Какую-то долю минуты стоял он в угрожающей позе, тяжело дыша и ворочая злыми глазами.

Юрий не вытерпел, чистосердечно выпалил:

— Ну, что ты смотришь? Ну любил я ее. Не скрываю. И никакой тут у тебя обиды, как я понимаю, не должно быть.

Мерцалов придвинулся вплотную.

— Не должно, говоришь? Так чего же ты, подлец, сатиру на меня сочиняешь? Доказать хочешь, что выше стоишь, а?

— А ты не громыхай, — повысил голос Юрий. — Побереги свои клавиши к вечеру. Вечером объяснимся.

— Вечером? А сейчас боишься?

Шаги и голоса внизу прервали ссору. Мерцалов сразу хотел уйти, но Юрий взял его за рукав.

— Обожди, Петр, не торопись… Теперь сам бери стол. Уступаю.

Мерцалов не ожидал этого и даже почувствовал некоторую неловкость. Однако рассуждать не было времени. Внизу на лестнице показались Лида и Тамара Васильевна Белкина. Обе со связками бумаг и чернильными приборами. Увидав Петра, Лида воскликнула:

— Вот чудо! Брал стол один, а несет другой. Когда это вы обменялись любезностями?

Петр промолчал, как будто не расслышал.

Новое помещение, куда перевели техников-расшифровщиков, было гораздо просторнее и светлее старого. Широкое окно глядело в сторону путей, где стояли составы. Правда, отсюда нельзя было увидеть, как выходят из деповских ворот готовые к рейсам локомотивы. Зато каждый грузовой поезд представлялся как на экране. Ни один пассажирский не мог теперь проскользнуть незамеченным из окна.

— А я, глупая, считала, что лучше, чем в домике, нигде не будет, — сказала Лида. А Петр все молчал. Он устанавливал стол и думал: «Ну и змея, этот Сазонов. Его, как видно, легко не приглушишь. Уж очень жало острое». Но Лида не знала, о чем он думает, и продолжала свое:

— Смотрите, товарищи, отсюда можно вполне сфотографировать весь вокзал!

— И даже дом, вот тот новый, что слева! — сказала Белкина. — Как быстро его построили! И, кажется, уже заселили. Квартиры, говорят, малогабаритные, но все отдельные, уютненькие.

— Ох, да!.. — вспомнила вдруг Лида и повернулась к мужу. — Послушай, Петя! Тамара Васильевна хочет посмотреть нашу квартиру.

— Зачем? — строго спросил Петр.

— Ну, просто посмотреть.

Тамара Васильевна смущенно объяснила:

— Видите ли, Петр Степанович, я слышала, что вы переезжать собираетесь обратно к Роману Филипповичу. Ну, мы с Лидочкой…

— Никуда мы не собираемся, — хмуро ответил Мерцалов.

— Тогда извините, — сказала Белкина и, тяжело вздохнув, принялась развязывать принесенные бумаги. А Лида стояла и недоуменно смотрела на мужа. Ведь он сам говорил ей, что на следующей неделе займется переселением. Почему же сейчас у него был такой вид, будто никакого разговора о переселении не вел.

— Ты не понял меня что ли? — спросила Лида. Но Петр так внушительно посмотрел на нее, что продолжать разговор она не решилась. Только подумала: «Это он перед собранием нервничает».

Когда Тамара Васильевна ушла в домик за своим стулом, Петр подсел к Лиде и, глядя в глаза ей, спросил:

— Ты что же, опять с Юрием играть начинаешь?

— Что ты, Петя. Я с ним даже словом не обмолвилась.

— А стол как же у него оказался?

— Просто, пришел, взял и, не разговаривая, понес. Ну, что с ним поделаешь?

— Вот хам.

Из-за двери кто-то крикнул:

— Мерцалов! Срочно к дежурному!

Первое, о чем подумал Мерцалов, сбегая с лестницы, это о поездке. Иначе зачем бы его вызывали к дежурному. Но в то же время он знал, что послать его в рейс перед собранием не должны. Тут уж Чибис работу соответствующую провела. Да и тесть его, наверняка, постарался. А сам он, конечно, не возражал бы сейчас уехать. Вообще после сегодняшней встречи на лестнице ему стало очень обидно за все свои уступки перед тестем.

Когда Мерцалов вошел к дежурному, тот сидел за столом и настойчиво убеждал кого-то по телефону:

— Да, нежелательно, понимаете, нежелательно!

Вошедший остановился, чтобы не мешать разговору.

— А, впрочем, вот он сам! — сказал дежурный и с явным неудовольствием протянул трубку Мерцалову. Мерцалов сразу же узнал голос Риммы. И не только узнал, но и уловил его дружеский тон:

— Слушай, Петя! Как хорошо, что я нашла тебя. Через полтора часа ты должен вести поезд. Особое задание. Ты понимаешь? Сам Сергей Сергеевич приказал.

— Сергей Сергеевич? — переспросил Мерцалов и облегченно вздохнул: — Куда вести? Направление?

— По центральной.

— Все ясно, я готов! — сказал Мерцалов.

Дежурный отложил карандаш, поморщился. По всему было видно, что результат переговоров обеспокоил его основательно. Он попытался даже позвонить начальнику депо, но того на месте не оказалось. Затем он постучал кулаком в стену в надежде, что отзовется Чибис. Но ее, наверное, тоже не было.

Из комнаты дежурного Мерцалов опять поднялся наверх, к Лиде. Сообщение мужа о поездке привело ее в замешательство.

— А как же собрание? — спросила она.

— Никак, — ответил Петр.

— Почему никак? Ты же мог?..

— Ничего я не мог, — рассердился Петр… — Тебе, наверное, хочется, чтобы меня прорабатывали, да? А я не хочу. У меня ответственный рейс. Ясно?

Но Лиде было не ясно. Она смотрела на Петра и не знала, что ему ответить.

Распахнув дверь секретарской комнаты, Сазонов-младший возбужденно спросил:

— Где Прохор Никитич? У себя?

— Ой, нет его, — с сожалением ответила Майя. — Вот-вот должен приехать. Посиди!

— Да что там «посиди»! Собрание срывается. Готовили, готовили и вдруг!..

Майя обиженно склонила голову.

— Ты всегда так говоришь, Юра, как будто во всех грехах виновата я.

— Серьезно? Ну извини… Я просто… — Он потянулся за ее рукой, но не поймал. Девушка ловко отпрянула и смущенно погрозила пальцем: не забывай, где находишься.