«Это все, что я знаю. Пожалуйста, отпустите меня. Я могу рассказать вам кое-что еще», — начал Ксавье, затем заколебался. «Не знаю, будет ли это вообще полезно, но когда-то ходили слухи».

Даинн его подождал. Терпение было одним из самых мощных орудий, и им обладало не так много людей.

«Несколько лет назад», — начал Ксавье. «Я слышал слухи о каком-то эксперименте».

Дайн подождал еще немного, гадая, к чему все это приведет.

Ксавье наклонился вперед, его голос стал тише. «Это был не большой слух. Я только мимоходом услышал его на одной из вечеринок, но никаких доказательств этому никогда не было. Я их так и не нашел».

После этого сумбура пожилой мужчина прерывисто вздохнул. «Если я скажу тебе, ты оставишь меня в живых?»

Дайн усмехнулся своей попытке торговаться. Он мог бы просто найти другой способ. «Зависит от того, насколько хороша твоя информация. Пока что для тебя все выглядит мрачно, Ксавье».

«Ладно, ладно», — поспешно проговорил мужчина. «Ходили слухи, что Синдикат поставлял плоть какой-то правительственной организации для экспериментов. Экспериментов на людях».

Дайн поднял бровь. Он впервые об этом услышал. Хотя теории заговора о сделках и деятельности Синдиката существовали всегда, об этом он никогда не слышал даже шепотом.

«Хорошо», — уступил он мужчине. «Я заинтригован».

Ксавье сиял, словно даровал ему жизнь, а не уступку, чтобы продолжать. «Я не знаю, что это за эксперимент». Его голос стал еще тише. «Я не знаю, когда это произошло и произошло ли вообще, и что в этом было задействовано».

«Значит, ты ничего не знаешь, кроме смутных слухов?» — спросил Дайн ровным тоном.

Ксавье поджал губы.

Ну что ж. Дэнн выпрямился, поднялся на ноги и обошел стол.

«Пожалуйста», — отчаянно начал умолять другой мужчина. «Я могу узнать, если хочешь. Дай мне шанс. У меня есть источники и уши на земле. Я предоставлю тебе всю информацию, которую ты захочешь».

Дэнн оперся бедром о стол и вытащил из кармана толстовки металлическую проволоку.

«Если информация об этом существует», — сказал он Ксавье, разматывая его, видя, что другой мужчина трясется так сильно, что начал мочиться. Дайнн обошел его сзади, обмотал провод вокруг его толстой шеи и потянул, наклонившись, чтобы сказать. «Я найду его. Но спасибо за наводку».

И с этими словами он сломал себе запястья, из его перерезанной шеи хлынула струя крови, и Ксавье Росси умер жестокой смертью.

Глава 18

Альфа, Тенебра-Сити

Что-то было не так с его женой.

Он не знал, что это было, но тот факт, что она ни разу не позвонила ему за весь день, немного беспокоил его. Они не отправляли сообщения, так как она знала, что он не сможет прочитать сообщение своим единственным глазом, и зная это, она всегда звонила ему. Он сидел в самолете Данте, который был намного роскошнее его, ожидая увидеть пропущенный звонок от нее, когда приземлится. И ничего не было. Он хотел думать, что, может быть, она просто легла спать пораньше, Шэдоу-Порт на несколько часов раньше них. Он позвонит ей, как только доберется до комплекса.

Фантомная боль в отсутствующем глазу, которая время от времени обострялась, заставила его вздохнуть.

Его сводный брат, как узнал Альфа, был человеком с дорогими, утонченными вкусами, более воздушными и изысканными, чем грубые, более приземленные предпочтения Альфы. Его особняк и поместье в Тенебре были в миллиард раз старше и роскошнее, чем его экзотические, более грубые. Имение Данте было отполировано и подстрижено; У Альфы это было дико и естественно. Они были такими разными людьми в плане вкуса, и все же Альфе пришлось признать, что они были очень похожи, когда дело касалось двух вещей — их тренировок и их женщин.

Одной из его любимых вещей в Тенебре были ранние утренние стычки с братом. Это было почти как игра. Они оба были почти одного размера, но у Альфа было больше силы, у Данте было больше скорости. Это началось на свадьбе Данте год назад, и они продолжали это всякий раз, когда были вместе.

Что касается женщин, то тут все понятно. Они оба рано нашли любовь всей своей жизни — хотя Альфа забыл о своей, а Данте — нет. Там, где Альфа провел годы в одиночестве, веря, что не может иметь любви, Данте провел годы, будучи влюбленным и борясь за нее. Теперь, когда у Альфы тоже было это, он понял.

Холмы за городом, где находился комплекс, катились вокруг них, пока парк машин поднимался. Он сидел в Range Rover, за рулем был его брат, Морана и Тристан с сестрой в том, что позади них, и еще два охранника позади них. Это было немного лишним, но Альфа не винил его, не после всего, что Данте должен был защищать на своей территории.

«Что ты думаешь о Луне?» — спросил Данте Альфу, выезжая на поворот пустой дороги, которая вела только к его владению.

Альфа повернул шею, чтобы посмотреть на него. «Она прошла через многое». Луна Кейн, если ее вообще называли этим именем, в чем он сильно сомневался, была неземной красавицей с затравленным взглядом в глазах. Альфа работал и видел слишком много женщин с таким взглядом. Ему не нужно было разговаривать с ней, чтобы понять, что она видела и пережила ужасы, которые большинство людей не могли себе представить. И видя, насколько она была крошечной, это немедленно вызвало в нем врожденное защитное чувство.

«Согласен», — сказал Данте. Альфа знал, что мужчина тоже узнал этот взгляд, вероятно, он видел его в глазах своей жены в прошлом.

«Я хочу спросить, как ты думаешь, она могла бы работать на Синдикат», — выговорил Данте, к большому удивлению Альфы. «Я не могу обсуждать это с Тристаном или Мораной, не сейчас. Они должны сосредоточиться на ней и их отношениях».

Альфа задумался. «Если она работает на Синдикат, в чем я сомневаюсь, то она одновременно и человек с промытыми мозгами, и хорошая актриса, потому что обман — это не то, что я в ней учуял».

Данте выдохнул, расслабив плечи. «Я рад это слышать. Я хочу доверять ей, но я забираю ее к себе домой, к своей семье. К своей единственной дочери. Это...»

"...понятно," прервал Альфа. Предательство заставляло людей сомневаться во всем. "Лучше перестраховаться, чем потом жалеть".

Данте сделал еще один поворот, умело вильнув. Ворота на территорию открылись, и он проехал дальше и вверх.

«Как дела у Зи?» — спросил его брат, и хотя Альфа его полюбил, он все равно был раздражающим придурком, когда дело доходило до подколов.

«Ты мне скажи», — проворчал Альфа. «Ты с ней больше разговариваешь, чем с ее собственной матерью в последнее время».

Ее мать была больной темой для его жены, обе упрямые женщины двух поколений отказывались отступать от своих позиций.

"Она меня любит". Данте усмехнулся, заставив Альфу захотеть немного повредить его красивое лицо. Он лениво задумался, будет ли Данте выглядеть хотя бы наполовину так же хорошо со шрамом и повязкой на глазу, как он. Эта мысль немного успокоила его.

«Она любит всех», — поправил Альфа, не желая, чтобы его брат считал его особенным. Если бы симпатия к людям и умение видеть в них хорошее было чемпионатом, его жена была бы первой в очереди, качество, которое одновременно и соблазняло, и раздражало его в ней. Но большая часть его надеялась, что она не потеряет этого, что его мир не сделает ее достаточно пресыщенной, чтобы она забыла, что делало ее ею .

Наконец показался особняк — грандиозное чудовище конструкции на фоне заходящего солнца. Амара стоял у входа в подъездную дорожку с Темпест на бедре, его маленькой племянницей, которая росла слишком быстро. Данте остановил машину и вышел, направляясь прямо к ним.

Альфа с легким благоговением наблюдала, как Темпест, которая с любопытством разглядывала машины, расплылась в широкой улыбке, улыбке больше, чем ее лицо, ее десны обнажились, ее маленький ротик был влажным, ее яркие глаза загорелись, глядя на ее отца. Что-то шевельнулось в груди Альфы при виде того, как Темпест немедленно подняла свои пухлые маленькие ручки с ямочками на локтях, явный знак для ее отца, чтобы поднять ее, и как только Данте это сделал, она начала лепетать детскую чушь, перемежающуюся звуками " дада, дада, мама, дада" .