Лия колебалась, но затем кивнула, печатая на своем устройстве. Собаки снова расположились вокруг нее, на этот раз и Медведь, и Бандит положили головы ей на живот, а Барон свернулся у ее ног, и это зрелище заставило ее губы изогнуться в улыбке, напомнив ей об этом видео, которое она когда-то видела, прокручивая видео со щенками. Это было видео женщины с ребенком и ее двух собак, сидящих рядом с ней, потому что она ждала еще одного.

Зефир погладила их шерсть пальцами, как вдруг она замерла.

В ее голове пронеслись воспоминания о событиях незадолго до похорон — о Медведе, внезапно положившем голову ей на живот и прижавшемся к ее боку, о Бандите, всегда отстающем от нее на два шага, и о Бароне, отчужденном и отстраненном, который вдруг оказался рядом с ней. Зефир списал все их поведение на то, что они скучали по ней или были рядом с ней во время ее горя. Но что, если дело было не только в этом? Что, если…

Она с недоверием посмотрела на свой живот.

Ее округлый, мягкий живот с жировыми складками стал еще более выпуклым, а она этого даже не заметила.

Вспыхнули новые воспоминания — Альфа толкает ее в кровать, его член глубоко внутри нее, кончает в ее тело. Они никогда не использовали защиту, и она не хотела этого.

Но теперь, когда такая возможность была ей очевидна, она почувствовала, как в ней начинают расцветать остатки паники.

Может ли она быть...?

«Привет, Зефир», — голос доктора Ней заставил ее поднять голову, ее разум был в тумане, сбитый с толку тем фактом, что она была в больнице и проходила обследование у врачей, но никто этого не заметил. Возможно, никто специально не искал, учитывая ее поверхностные травмы, стресс и гормональную историю.

Доктор Ней, великолепная темнокожая женщина лет пятидесяти, вошла в гостиную. Она была одета в строгий костюм и несла небольшой чемодан, без которого Зефир никогда ее не видел. Она села на диван рядом с ней. «Что происходит?» — спросила она.

Зефир уставился на нее, обдумывая, размышляя, как это все изменит, и заговорил, услышав дрожь в ее голосе. «Мне нужно, чтобы ты меня проверила».

«За что?» — спросила доктор, отставляя чемодан в сторону.

«Беременность».

Глава 6

Данте, город Тенебра

Громкий, счастливый детский смех был единственным светом в их жизни в эти дни.

Данте дунул в малину на мягкий животик своей маленькой принцессы, и Темпест вознаградил его смехом, достойным того, чтобы обрушиться на королевства. Если бы счастье можно было превратить в оружие, этот драгоценный комочек радости в их жизни победил бы все и правил бы с беззубой улыбкой и грязным кулаком.

«Нет никаких новостей, босс».

Слова, доносящиеся из динамика телефона, вытащили его из счастливого пространства и в ебанутую реальность, в которой они жили, где бесчисленные дети, такие как его собственный, каждый день вталкивались в жизнь, полную боли, и он ничего не мог с этим поделать, не с ограниченными возможностями и ограниченной информацией. А главный источник его информации нигде не был найден в течение последних пяти недель. Это был самый долгий срок, когда Вин когда-либо оставался без связи, и он должен был верить, что это потому, что он был глубоко под прикрытием, а не глубоко под землей.

«Это все», — отпустил он своего человека, его мысли кружились. Пока что им не удалось обнаружить ничего достаточно существенного, чтобы нанести какой-либо ущерб организации.

Чертов Синдикат.

Черт, они даже не знали достаточно о его операциях, чтобы найти хватку, чтобы искоренить что-либо. Данте находился в этом тенистом подбрюшье мира достаточно долго, чтобы размышлять о том, что, возможно, как бы он это ни ненавидел, они не смогут искоренить такую систему. Чем больше они узнавали о Синдикате, тем больше он понимал, что она намного сложнее, чем они когда-либо думали, как подземная корневая сеть гигантского дерева, широко раскинувшаяся и глубоко под поверхностью, скрытая от мира, переплетенная так плотно, что искоренить всю систему казалось невозможным, корни были достаточно сильными и симбиотическими, что даже если кто-то срубил дерево, на его месте со временем вырастало новое.

Остальные, в своем оптимизме, каким-то образом верили, что смогут отрубить его, даже такому логичному ублюдку, как Тристан. Но он был более эмоциональным, чем показывал, и когда дело касалось организации, ответственной за исчезновение его сестры, он действовал на чистых эмоциях. Данте был с этим человеком достаточно долго, чтобы быть свидетелем этого. Но Данте, такой же эмоциональный, как он, действовал на чистой логике, когда дело касалось Синдиката. У него не было эмоционального багажа, хотя организация была косвенно ответственна за многие вещи в его жизни. Нет, думал он как бизнесмен, как глава мафии, и по его размышлениям это выглядело мрачно. Это была не та мысль, которой он обязательно делился с остальными; в данный момент в этом не было необходимости. Лучше иметь оптимизм и надежду. Он знал, как это может мотивировать мужчину терпеливо ждать, пока все не развернется. Живое доказательство этого терпения взмахнуло ее пухлыми ногами в воздухе, ухмыляясь ему.

Данте ухмыльнулся в ответ, гадая, как она вырастет в этом уродливом, уродливом мире. Хотя он будет защищать ее, как только сможет, так же будут защищать и другие, которых она будет называть семьей; это его беспокоило. Когда сам воздух станет отравленным, никакая преграда не сможет помешать ему просочиться сквозь трещины, токсичные пары проникнут в те самые легкие, которым он нужен для дыхания. Он мог держать ее в вакууме только определенное время, прежде чем она взбунтуется, и зная, какой у него был отец, он никогда, никогда не хотел быть таким с ней. Он хотел быть для нее хорошим отцом и хорошим другом, проводником, к которому она сможет обратиться, и почвой, на которой она сможет расти. Он не знал, как она это сделает, но, как любила напоминать ему Амара, со всей любовью, которую она получала от всех вокруг, она разберется.

Звонок телефона прервал его тревожные мысли о будущем.

Он снова нажал на динамик, когда Темпест перевернулась на живот и начала отползать от него. С тех пор, как она вошла в их жизнь, его офис стал больше похож на детский сад, чем на логово льва.

«Данте». Он услышал голос Мораны из динамиков, и на его лице появилась искренняя улыбка. Он никогда не думал, что Морана когда-нибудь войдет в его жизнь и станет такой неотъемлемой частью его семьи. Даже зная одержимость Тристана ею на протяжении многих лет, он никогда не думал, что она заполнит его сердце, как родная сестра. Видя, как Морана получает ранение и исцеляется, он еще больше осознал, насколько она важна для его семьи.

«Как дела у моего любимого хакера?» — спросил Данте, наблюдая, как Темпест подполз к Лулу, где она мирно спала. У этого чертова кота была кровать, и он все равно предпочитал спать где угодно, только не на ней. Амара уехала проверять детей в реабилитационном центре, над которым они работали больше года, и их Дочь и их кот остались под его опекой. Не то чтобы он возражал против компании.

«Такая очаровательная». Он услышал, как глаза Мораны закатились в ее голосе, прежде чем она замолчала.

Именно тишина заставила Данте сосредоточиться. Морана говорила, и ей было достаточно комфортно в его компании, чтобы говорить довольно много. Так что тишина была... необычной. Все необычное в эти дни привлекало его внимание.

«Что происходит?» — тихо спросил он, не сводя глаз со своей ползавшей девочки, но сосредоточив внимание на звонке.

Морана колебалась. «Я... есть кое-что, о чем я хотела с тобой поговорить, но не знаю, как сказать».

Сердце его внезапно упало. «Это из-за Амары?»

«Нет, нет, нет!» — поспешила его успокоить Морана. «Ничего о ней. Она замечательная, даже фантастическая. Я говорила с ней вчера, и она в восторге от планирования первого дня рождения моей крестницы».

Он расслабился, его мышцы расслабились. Пока его жена была хорошей, он был бы хорошим. Его жена. Ему было так приятно называть ее так, даже в мыслях, после того, как он так долго этого ждал.