— Я не хочу уходить! Не хочу! Но так надо! Надо! — кричала Юки, её вопли грозили разбудить всю гостиницу.

— Перестань реветь, ну!

— Не перестану! Залью тут всё слезами и утону в них! Это будет лучше, чем страдать! А-а-а-а!

— Заканчивай! Весь город на уши поставишь! Не пристало могучей Белой Волчице вести себя как десятилетняя девочка! Где твоя гордость богини пастухов? Неужели такая долгая жизнь не научила тебя стойко переносить невзгоды?

Но Юки уже не могла остановиться. Эмоции изливались наружу потоком слёз. Сейчас она была даже большей девушкой, чем все остальные девицы королевства. И относиться к ней стоило соответствующе.

Агнар тяжело вздохнул и склонился над рёвой. Он поднял её на руки и отнёс обратно в кровать, а затем сел рядом и проговорил уверенным голосом:

— Мне не привыкать к опасностям. Я множество раз был на грани жизни и смерти. Это меня не пугает.

— Ты просто не понимаешь!

— Тогда объясни! Иначе со стороны всё смотрится крайне паршиво. Будто я тебе надоел, и ты решила уйти.

— Но это не так!

Юки продолжила всхлипывать, но уже укрывшись одеялом. Постепенно к ней стало возвращаться самообладание. Спокойствие Агнара и его участливость лечили тревогу лучше любого зелья.

Наконец Юки собралась с духом и тихо спросила:

— Ты действительно хочешь услышать? Это будет долгая история…

— Конечно, у нас вся ночь впереди. Уснуть мы уже всё равно не сможем.

— Ну ладно…

В полумраке комнаты зелёные глаза Юки светились, как два фонаря. Увидев это, обычные люди наверняка испугались бы, но Агнар уже привык. Ему даже нравилось наблюдать за мерцанием «изумрудов».

Юки посмотрела в потолок и начала рассказ:

— Я родилась и выросла на севере, где лето скоротечно, а зимы суровы. Дома у меня было много друзей, с которыми мы гуляли по горам и лесам, грелись на солнце, играли в догонялки или просто дурачились…

На мгновение Юки замолчала, шмыгнула носом и продолжила:

— Окума был лучшим моим другом. Мы росли вместе, часто впутывались в неприятности, даже ссорились до драк, но никогда не бросали друг друга. Я очень сильно… любила его… неверное.

— Окума тоже дух волка? — спросил Агнар, борясь с неизвестно откуда вдруг взявшейся ревностью.

— Нет, много хуже. Он дух медведя. Его истинное обличье почти вдвое больше моего.

— Он силён?

— Невероятно! Пожалуй, даже целая армия не смогла бы одолеть Окуму. Но страшнее всего его дикий нрав. Даже в детстве, когда мы с друзьями лишь выли на луну, он мечтал сожрать её целиком.

Губы Юки затряслись, ком подступил к горлу. Но она смогла взять себя в руки и снова заговорила:

— В тот злосчастный день мы грелись на камнях и наблюдали за морем. Окума вдруг предложил убежать из дома и отправиться в путешествие по землям людей. Он так ярко всё расписывал, так горел желанием повидать мир…

— И ты согласилась?

— Да! И почти не жалею об этом! Приняв обличье людей, мы несколько лет бродили по городам и деревням. Мы без конца ели, пили и веселились! Это было счастливое время, чего уж скрывать!

— Не хуже, чем сейчас, да? — кисло улыбнулся Агнар и украдкой вздохнул.

Юки не ответила. Её мысли вдруг растворились в воспоминаниях. Видения и образы из прошлой жизни потеряли яркость и стали размытыми, но они всё ещё всплывали в сознании и пробуждали давно забытые эмоции.

Юки вынырнула из воспоминаний и призналась:

— Честно говоря, путешествие с Окумой было весёлым! Пока он не стал меняться…

— Меняться?

— Да! Я не сразу заметила, но Окума день ото дня становился всё злее и опаснее. Ему недостаточно было просто веселиться, он стал жаждать власти. Всё говорил о какой-то силе, дающей бессмертие…

— Разве духи зверей не живут вечно?

— Нет, наша жизнь очень длинна, но рано или поздно мы всё равно умрём. В мире нет ничего вечного, как мне кажется. Но Окума считал иначе, он искренне верил, что рано или поздно победит даже Смерть.

Юки вдруг сжала кулачки, словно вспомнила что-то особенно мерзкое. Она нахмурила бровки и почти яростно зашептала:

— В последний день нашего путешествия Окума вернулся весь в крови! Его глаза горели адским пламенем, в них была неутолимая злость. Позже я узнала, что в порыве безумия он вырезал целую деревню. Детей, женщин, стариков…

— Но… зачем?

— Не знаю. Но из-за этого мы впервые серьёзно поругались. Дошло до того, что он избил меня до полусмерти. Только тогда я ощутила, насколько силён он стал даже в человеческом обличье.

— Сволочь! — прошипел Агнар, до хруста сжимая пальцы.

— Я была раздавлена и унижена. Страх так сильно сдавливал моё горло, что я не могла обратиться волчицей. Но Окуме было плевать на мои слёзы, он всё твердил о том, что ему нужно время, чтобы обрести настоящее бессмертие. А потом…

Голос Юки задрожал. Она вцепилась пальцами в одеяло, словно оно стало щитом, защищающим от дурных воспоминаний. Волчица дышала так тяжело и так быстро, что закружилась голова. Казалось, мир вокруг стал меркнуть.

Агнар увидел потухающий взор и напомнил о себе лёгким прикосновением. Юки вздрогнула, но затем опустила глаза и вымученно улыбнулась. Присутствие рядом близкого человека придало сил и не дало провалиться в беспамятство.

В комнате снова зашелестел её тонкий голосок:

— Когда Окума перестал избивать меня, он потребовал отдать Искру.

— «Искру»? Что это?

Юки приложила руку к камню души, висящему в мешочке на шее. Тут же комнату наполнило ровное сияние. Над ладонью Волчицы появился яркий зелёный шарик, который походил на малахитовую жемчужину.

Протянув руку, Юки пояснила:

— Это и есть Искра — моя жизненная сила. А точнее, та её половина, которой я вольна распоряжаться. Духи зверей могут управлять своей Искрой и делиться ей. Это помогает спасти друга на грани смерти. Мы просто передаём ему половину тех лет, что нам осталось прожить.

— И Окума решил забрать Искру себе?

— Верно, но я отказала. И тогда он побил меня снова, а затем ещё раз и ещё. Это длилось так долго, что я перестала чувствовать боль. Внутри осталось лишь ощущение пустоты. Но я точно знала, что не отдам Окуме даже года своей жизни! Он стал настоящим зверем, сеющим вокруг только смерть!

Агнар взял Юки за руку, она выдавила из себя подобие улыбки и попыталась закончить горестный рассказ:

— Когда Окума понял, что мучить меня бессмысленно, он просто вырвал из меня душу и заточил её в камне. Он сказал, что я останусь привязана к одному месту до тех пор, пока не соглашусь отдать Искру.

— Так вот почему ты не могла покинуть окрестности близь Пастушьей деревни…

— Да. Время от времени Окума навещал меня и повторял своё требование. Получая отказ, он пускал в ход кулаки, а затем пропадал на следующие десять лет. И вот теперь он снова вернулся! Так невовремя! Ну почему сейчас?!

Юки опять дёрнулась и попыталась выбраться из-под одеяла. Ей снова овладела паника, призывающая бежать как можно дальше. Но Агнар крепче сжал худенькую ручку своей спутницы и заверил:

— Всё будет хорошо! Он не найдёт тебя в Лейктоне! А завтра мы уже отправимся дальше! Мир слишком велик, чтобы случайно наткнуться в нём на одного человека.

— Ты уверен? — с надеждой спросила Юки.

— Да! Но если вдруг так случится, что Окума нападёт на наш след, то я обещаю тебя защитить!

— Ты не сможешь, он слишком силён, даже я…

— И что с того?! — прервал её Агнар. — Я смог достать твою душу из камня, смог вернуть тебе дыхание, заставил снова улыбаться! Разве не так?! Разве это ложь?!

— Это правда, но…

— Так почему ты считаешь, что я не смогу тебя защитить?!

— Ох, барашек! — пролепетала Юки.

Она вдруг расслабилась и плюхнулась обратно на подушку. Зелёные глаза смотрели на Агнара почти изумлённо, а хвост под одеялом метался из стороны в сторону. Всё это говорило о том, что настроение Юки улучшилось.

Повидавшая многое Волчица вздохнула и будто невзначай произнесла: