Крик стоял оглушительный. Настолько, что Архип даже не сразу осознал в какой-то момент, что кричит охрипшим голосом уже только он один. Его враг, истерзанной и изуродованной бездыханной тушей распростерся под ним, и не думая, впрочем, разжимать своих огромных челюстей. Благо с этим делом легко справился услужливо прыгнувший в руку колдуна топор. Вставив его, словно рычаг, и надавив всем весом, попутно выломав пару зубов, сумел вытащить ногу из капкана.

- Архипушка, - дрожащим голосом проговорила вышедшая из спальни Дарья. Архип в очередной раз невольно восхитился смелостью и внутренней силой это прекрасной женщины. Казалось бы, только что такой ужас пережила, а уже тут как тут, схватила с пола какую-то то ли скатерть, то ли простыню, рвет на бинты. Дрожжит, как осиновый лист, руки ходуном ходят, но старается.

- Все в порядке, душа моя, - попытался он успокоить ее и поцеловал в лоб. Естественно, измазав в крови. Судя по всему, он вообще весь был вымазан волчьей кровью. - Надо бы приблуду осмотреть, - проговорил он, с благодарностью принимая от Дарьи свою сумку и ткань для перевязки.

С трудом вытащив девицу из-под трупа волка, Архип все еще не мог даже подняться, она поднесла поднятый с полу осколок зеркала и поднесла к губам девушки, проверяя дыхание. В этот момент в светлицу ввалились вооруженные мужики.

- Страшный ты все-таки человек, Архип Семенович - ошарашенно пробормотал староста, присаживаясь к сосредоточенно посасыващему трубку трубку Архипу. - В жизни бы не подумал, что на такое способен, - он кивнул в сторону двух охотников, кряхтя, вытаскивающих из дверей Архиповой избы здоровенного пудов на шесть мертвого волка. - Такую зверюгу в одиночку в клочья изрубил, - Выглядело животное и вправду страшно. Все изрезано, исполосовано, залито черной кровью, в спине огромная прожженная дыра, да такая, что было видно ребра и перерубленный надвое позвоночник. Сам колдун, впрочем, выглядел не намного лучше, расхристанный, всклокоченный, измазанный с головы до ног кровью, левая штанина разорвана в клочья, из-под которых выглядывают мокрые насквозь окровавленные бинты. - А ты говорил, не волколак это...

- И сейчас повторю - не волколак, - упрямо и зло сверкнув глазами, перебил Архип. - Я тебя селом управлять не учу, вот и ты со своим рылом в калашный ряд не суйся.

Разговор этот происходил на лавке, в палисаднике перед архиповой избой, куда мужики выбрались, покуда селяне, вызвавшиеся помочь увечному, а сил залечить раненную в недавней схватке с оборотнем ногу пока у колдуна просто не было, приводили его жилье в порядок. Желающих помочь оказалось на удивление много. Кто-то помогал убирать дом, кто-то заделывал выбитое в пылу схватки окно. Натащили утвари взамен разбитой, бабы деревенские стайкой вились вокруг Дарьи с Айрат, татарской подопечной Архипа, так и норовя то ли спать уложить, то ли в баню утащить мыться. Обе Архиповых женщины, кстати, на удивление легко пережили нападение зверя, отделавшись исключительно испугом да не особо значительными царапинами. И если жизнь Дарьи дохлый немец Архипу гарантировал, то вот с татрской приблудой все было не так уж просто... Еще и слова оборотня о том, что у колдуна есть нечто, принадлежавшее его "хозяину". Неужто черноглазая красотка с личером этим, Густавом Альбертом, как он себя назвал, как-то связана? Ни на беглую служанку, ни, тем более, на сообщницу не тянет, уж больно простодушная она, родители от всего света оберегали, вырос натуральный тепличный цветок. Может заложная? Отец продал за какую-то услугу? От того и лицом так пригожа, заложные, говорят, красивые всегда. Кроме того, она ж в первый раз как-то пережила нападение волков на свой хутор, пусть и порчей заразилась. Слишком много вопросов, а ответов так мало, что хоть на стенку с воем лезь.

- Архип Семеныч, а с этим что делать? - мужики тем временем свалили волчью тушу около поленницы и в ожидании указаний восхищенными глазами уставились на колдуна.

Оба были молодые и еще романтичные, так что к вечеру по селу, а как только к весне сойдет снег, так и по всей волости, пойдут слухи о том, как ИХ, капустинский колдун голыми руками стаю оборотней на куски порвал. Да, Архипа не то, чтобы сильно в селе любили, образ деятельности никогда не нравился, но уважали. Полезен он был народу, а заслугу просто народ помнил. Да и вообще, он же СВОЙ, с их села. А потому его доблесть - повод гордиться всей округе. Да и пусть. Архипу с того не убудет, а народу все развлечение. Пусть лучше удалью гордятся, чем колья точат и факелы готовят, как то в других деревнях бывает. Правда от одного до другого буквально пара шагов.

Ворча и ругаясь по чем свет стоит, Архип, опираясь на забор, приподнялся. Андрей, староста тут же подставил старому товарищу плечо:

- Да ж не учить тебя лезу Архип Семеныч, не серчай, - слегка сконфуженно полученным отлупом, миролюбиво проговорил он. - Просто непонятное дело, сам же не ребенок. Мне ж на сходе поперед людьми ответ держать надобно, а что я им скажу, коли сам ни бельмеса ни понимаю? Сказочку про белого быка не расскажешь...

- Ай... - в сердцах махнул рукой колдун и пустился в объяснения. Он не слишком-то любил читать лекции о природе нечисти и нежити, но народ его окружал любопытный, да и, что уж говорить, староста деревенский прав, ему перед общиной ответ держать. А там спросят по первое число. И про трупы в общинном амбаре, и про волка в избе у Архипа. - Не волколак это, Андрей Семеныч, - повторил он уже спокойным менторским тоном. - Волколак - он проклятый, но проклятие его имеет природное сродство. Рождено силами древними, которые до нас еще были, до того, как Церковь Святая пришла. И на природные силы же оно завязано.

- Это как так?

- Обращается он только на полнолуние, никогда не нападет на людей без нужды, а чаще просто в лес сбежать норовит.

- А как же тогда тот, что...

- Охотился он. Говорю ж, волколак, он не злой. Просто мы, люди, для него добыча. А главное... - он тяжело вздохнул, вставая над телом и грустно оглядывая то, во что превратился несчастный Трофим Афанасьевич Хитрый, последний оставшийся в живых мальчишка с хутора, третьего дня разгромленного нападением волков. - А главное, после смерти проклятие его спадает и жертва всегда становится обратно человеком.

- Но Трофим - то не обратился, - задумчиво почесывая редкую бороду, отозвался один из помощников, которые, развесив уши больше, чем у иного чабака, слушали беседу мужиков.

- Ты смотри, Андрей Семеныч, а ведь у нас тут с тобой царь Соломон, никак выискался, - съязвил Архип, недовольный тем, что его перебили. - Как думаешь, ему шапка не жмет с таким умищем-то? Царицу Савскую где оставил, герой легенд? Ладно, - снова махнул он рукой, видя, что сконфуженный мужик под землю готов от смущения провалиться. - Не перебивай только больше. А то чирей тебе на седалище наколдую, будешь месяц за столом только стоя обедать, да на животе спасть, - мужик облегченно хохотнул, распознав шутку. И вправду неглупый попался, иной бы за чистую монету принял.- Так о чем, бишь, я? А, вот. Значит, Трофим обратно не обернулся. А значит не волколак он. Оборотень, да, проклятый, да, но не волколак.

- А кто ж тогда?

- Видится мне, что это то, что турки зовут Гульябани. Бес, черт то есть, да не простой, а особо паскудной породы, который в человеческое тело вселяется, в зверя его превращает.

- Как черт? Прям из Ада?

- Из него самого. Ада, Геенны, Преисподней, как хочешь называй. Опытный чернокнижник может такую погань призвать и в человека вселить. А ежели правильно все сделать, то еще и к себе привязать, как собаку.Тот слова поперек вякнуть не может, верой и правдой служит, все прихоти выполняет. Да не трясись ты, черт не сильно страшный. Тупой и кровожадный, но не более того.

- И он вот так в любого может... Это... вселиться?

- Нет, - покачал головой Архип. - Слава Господу, не в каждого. Пока человеческая душа сопротивляется, бесу в нее никогда не подселиться. Нужно добровольное согласие, причем полное и безоговорочное, просто так обманом выманить "да!" не получится, малейшее сомнение и человек духа вытолкнет. Я так думаю, Трофим, бедолага от страха слегка в уме помутился. Шутка ли сперва трупы соседей, татарвы, насмотрелся ужасов, а когда увидал, как оборотни его семью терзают, совсем сдал. Вот тут-то ему колдун беса и подослал, обещавшего защиту и сокрытие.