— Ну чего-то, а, — смеялась Эмили. — Я тебе еще тогда говорила, что он маленький мальчик. А сейчас, возможно, взрослый мужчина, который сможет взять ответственность…

— Не интересует, — резко отрезала Моника. — Мы что, пришли обсуждать мои неудавшееся отношения?

— Ладно-ладно, злючка. Джексон, тогда переключаюсь на тебя. — Эмили улыбнулась шире, опустив голову. — Я помню, о чем мы с тобой говорили, но… переживаю, что это будет сильный удар по родителям.

Лея посмотрела на всех присутствующих, чувствуя себя явно не в своей тарелке: семейные секреты, какие-то недомолвки, новый план Джексон, о котором она знала, — все это было чем-то новым. Поёжившись на своем месте, она решила и вовсе сделать вид, будто ее тут нет.

— Я поговорил с мамой, она не против. Насчёт отца… Не вини меня за то, что на его чувства мне немного плевать.

— Он твой отец, Джексон, так нельзя, — не унималась сестра.

— Можно. — Джексон посмотрел на Монику, которая одобрительно кивнула головой. Лея заметила этот маленький жест, из-за чего все ее внутренности сжались от возникшей ни с того ни с сего ревности, которую она давно не чувствовала. — Я долго думал над тем, как мне разорвать и отношения с Кейт, и договор с отцом и мистером Ридом, но это единственный вариант заявить о себе как о самостоятельной единице. Пойми меня правильно: за последние несколько лет я спокойствие чувствовал только рядом с Леей, а она появилась не так давно. И даже рядом с ней, когда нам приходило замолкать, я вспоминал, что тяну ее за собой, хотя сам все еще твёрдо не стою на ногах. Это угнетает.

— Кейт мне тоже жаль. Она кажется милой девушкой, которая выросла не в тех условиях и смотрела не на тех людей, — выдохнула Эмили. — Но посмотри на то, каким парнем ты вырос. — Эмили достала из шуфлядки маленький альбом, поставив его на стол. — Лея, возьми его, не стесняйся.

Аккуратно коснувшись старого альбома, Лея открыла его, рассматривая первую страницу.

— Я хотела его подарить тебе на какой-то из праздников, но, думаю, сейчас он куда кстати, — посмотрела на брата Эмили.

На первой странице была небольшая вырезка как из личного дневника, а также маленькая фотография.

— Ты тогда впервые ко мне приехал. Ты помнишь этот день?

Джексон тяжело выдохнул, но тепло улыбнулся, подняв голову на сестру:

— Помню.

— Ой как ты извинялся за то, что не приезжал раньше, весь такой красный-красный, пристыженный был… После каждой встречи я решила записывать небольшие фрагменты того, каким я увидела тебя, а также добавлять одну фотографию, поэтому я тебя так мучила с ними!

Листая альбом, Лея вчитывалась в каждое письмо, но больше всего ее поразил отрывок из первого, того самого письма. На секунду задумавшись о том, какие эмоции испытывала и Эмили, и Джексон в тот день, впервые увидев друг друга, девушка чуть не проронила слезинки от трогательности момента.

«Ко мне приехал мой брат. Взрослый, красивый, но такой одинокий брат, который потеряно озирался по сторонам, пугаясь собственного отражения. Но даже тогда, когда он испытывал страх, мне он старался показывать лишь выдержку и силу. Пусть я и не знала его, но та связь, что есть между родными людьми, чувствуется за версту. Мой младший большой брат».

Смахнув выступающую слезу, Лея передала альбом Джексону.

— Ты чего?.. — чуть слышно, чтобы не смущать, спросил Джексон, взяв девушку за руку.

— Это так трогательно, — шептала она.

— Пусть ты и не рос на моих глазах, но я застала становление твоей личности. Я решила показать тебе раньше этот альбом, чтобы ты посмотрел, каким тебя сделали те горести и боли, через которые ты проходил. — Эмили поднялась, подойдя к окну, и в этом маленьком жесте Джексон увидел Паулу — свою мать. — Когда у Маркуса случаются неудачи в школе, я ему всегда напоминаю о том, что это нужно для его книги жизни. И если бы это не случилось, то, возможно, на какой-то восьмидесятой странице не случилось бы чего-то хорошего. Мне тебе, как и Маркусу, нужно объяснять, что все твои потери были ради приобретения? Не думаешь, что если бы не фиктивные отношения с Кейт, ты бы так и не встретил Лею?

— Ты права во многом, это очевидно, — поднялся с места Джексон, подойдя к сестре, — но ты должна понимать и то, что я взрослый мужчина, который принимает решения обдуманно. Если ты за что-то переживаешь, я возьму ответственность за все твои переживания. Все мои действия, которые я планирую совершить в рамках благотворительного вечера, это исключительно ради своей собственной семьи, куда ты, конечно же, входишь.

— А если…

— Ты сама сказала, что каждая неудача — отрывок из книги жизни, так позволь и мне написать свою историю так, как этого хочу я. И если ты не против, то я бы хотел вернуться к своему первоначальному вопросу, о котором мы с тобой говорили по телефону. Ты разрешаешь мне сделать это?

Эмили опустила голову, зажав губы зубами, обдумывая над словами Джексона.

— Хорошо. Хорошо, — уверенней произнесла она. — Но только при одном условии.

— Видимо, заключение сделки на своих условиях течёт в крови у каждого Питчера, — отшутилась Моника.

— Ничего такого, — рассмеялась Эмили, — я лишь хочу забрать твою девушку прогуляться по оранжереи. Джексон, забирай Монику и идите к Маркусу, он сейчас должен со школы прийти как раз, а я пока прогуляюсь с Леей.

— Сходи к Маркусу пока один, я подойду позже. — Моника налила себе чая, уткнувшись в оставленный альбом.

Оранжерея была скромной, но очень милой: качели, украшенные искусственными листьями, которые круглый год оставались зелёными; маленькие тюльпанчики розового и белого цвета, а также большое дерево. Лея присела на скамью, стоящую под ним, испуганно оглядываясь по сторонам в поиске хотя бы какой-то поддержки.

— Не бойся меня, я не собираюсь тебя тестировать или как-то проверять. Хочу познакомиться с девушкой, которая смогла понравиться моему брату.

— Я не пыталась, если честно, — аккуратно улыбнувшись, сказала Лея.

— Он сказал, вы коллеги. Так вы и познакомились?

— Наверное, да? — неуверенно ответила она. — Если честно, мы общались очень плохо первое время, он едва меня не уволил. — Услышав это, Эмили открыла рот от удивления. — Он, наверное, считал меня выскочкой, а я его палачом и бесчувственным сухарем, но…

— Но вы узнали друг друга получше и решили, что близки, да? — перебила Эмили, рассмеявшись. — Извини, я не должна была тебя перебивать, но мне так знакома эта история… Она всегда так мило начинается и так… мило продолжается, — откашлялась она.

Лея почувствовала, будто Эмили точно что-то не договаривает, но и спрашивать не хотела, так как это достаточно неэтично, слишком бестактно и стеснительно, если говорить в общем.

— Я впервые вижу Джексона таким светящимся, если честно, — продолжила сестра. — Когда он ко мне приезжал, от него нельзя было дождаться какой-то искренней улыбки или шутки, вечно его сарказм и мое неумение распознать его вовремя. А с тобой… другой.

— Да? — Незаинтересованно ответив на ее описание Джексона, Лея улыбнулась, отвернувшись в сторону цветов. Этот разговор нёс какой-то слишком приторно-сладкий оттенок, чтобы реально верить в истинные намерения Эмили. И Лея отрезала бы себе язык, если бы подумала, что она плохой человек. Нет. Дело было в том, что она в принципе не верила в какую-то особенность человека, чтобы называть его «особенный» или «другим». — Это… здорово.

Эмили окинула ее взглядом, сложив руки перед собой.

— Не хочу тебя долго тут задерживать. Просто хочу пожелать вам счастья и взаимопонимания. Вижу, как тебе некомфортно, поэтому не хочу смущать еще больше.

Она поднялась первой, чтобы не смущать Лею, но когда сестра вышла из сада, туда пришел человек, которого она не ожидала увидеть, — Моника. Лея хотела уже подорваться, чтобы уйти, но один жест девушки ее остановил.

— Нет, Лея, посиди пару минут тут. Думаю, пришло время и мне с тобой пообщаться. Прости, что сегодня ты на сеансе у двух психологов в виде меня и Эмили.