Он и сам понимал, что расставленные приоритеты были слегка странными… Но, ссылавшись на интерес к персоне, быстро отбросил мысли, решив, что пока им там не место.

— А чего можно еще от него ожидать? Дивиденды, презрительные взгляды и уйма нерешенных проблем со мной. Ему не нравится, что я с ним играюсь, а мне не нравится, что в двадцать восемь я до сих пор должен слушаться отца. И этот договор с Кейт… Она из меня сосет последние силы, из-за чего я могу и на тебе сорваться, и… на ком-то еще.

— Опять разговор сводится к Лее, — закатила глаза Момо, уже выпив, наконец, кофе. — Воду, пожалуйста, — шепнула пробежавшему официанту, а затем продолжила: — Мы же рассмотрели все возможные варианты, как вам можно разрушить его. Единственное — эта стерва даже на секунду не подумает расставаться. Ее красные ногти будто в твоей крови, и ей уж точно нравится иметь власть над тобой.

— Да, — согласился, грубо взяв кружку. — Меня злит это. Меня злит, что я не могу быть с ней грубым, но ей позволено крутить мной вокруг себя только так. Почему это нормально?

— А кто сказал, что это нормально?

— Я не могу ей противостоять, а если и начну, то она будет это разыгрывать все против меня же. Слабость… — он думал, думал, касаясь волос, но голова совершенно не работала. Болела от эмоций и чувств, переполнявшей ее. — А ты как? Прости, я тебя позвал не плакаться.

Моника лишь махнула рукой, грустно нырнув головой вниз.

— Эй, — коснулся руки, — ты в порядке?

— Как думаешь, почему я одна?

— Могу лишь предположить со стороны мужчины… — дума Питчера была недолгой, но достаточно сфокусированной. Нужно было подобрать слова так, чтобы точно не обидеть, но попробовать объяснить свое мнение. — Если бы мы были не знакомы, мне было бы с тобой сложно, так как ты выполняешь те функции, которые должен выполнять я.

— Должен? Это какие?

Не хотелось копаться в этом. Он понимал, что их взгляды могут быть разными, но в чем его вина, если они расходятся?

— Обещай не ссориться со мной.

— Персик, когда мы последний раз ссорились⁈ — махнула рукой, агрессивно выжидая ответа.

Джексон собирался с мыслями, слегка улыбнулся каким-то своим мыслям и продолжил.

— Ты себя обеспечиваешь полностью, можешь полностью самоудовлетворить себя… во всех хотелках, решить любые проблемы, а что делать мужчине рядом с тобой?

— Любить. Дарить эмоции. Это же взаимно все будет, не в одну сторону, — пригрустнув, она слегка навалилась в кресло. — Необязательно быть материально зависимым от человека, чтобы видеть в нем доминантность. Если рядом достойный мужчина, мне будет плевать на его заработок. Пусть хоть… пять долларов зарабатывает!

— Абсолютно верно. Но только для тебя. Самодостаточность может проявляться в разных значениях: для меня самодостаточность личности важнее, чем финансовая независимость. Не всем может подойти такой тип жизни, я знаю, — кивнул, отпив немного, — но и я не хочу подстраиваться под кого-то. Ты уверена, что ты смогла бы быть с мужчиной, который зарабатывает пять долларов, а ты — пять тысяч долларов?

— Ну, да… Почему нет?

— И ты что-то еще говоришь про доминантность? — усмехнулся Джексон. — Не моя история, не моя…

— То есть, если я правильно поняла, тебе нужно, чтобы ты доминировал?

— Да. Я хочу быть головой, я хочу брать на себя все проблемы и решать их. Мне важно, чтобы было доверие в решении любого вопроса. Для меня сила девушки проявляется в том, что она позволяет себе быть слабой рядом со мной. Слабой не как клише в виде неумелой и, откровенно говоря, ментально слабой, а как человек, чья способность быть сильной рядом со мной, не требует реализации. Она позволяет свои чувствам расслабиться. Вот! — выдохнув, он даже улыбнулся. — Долго пришлось формулировать.

— Ты же знаешь, мне тяжело быть слабой рядом с мужчинами. Ты не в счет. Но та история… До сих пор дерёт.

— Я не мужчина?

— Я тебя не боюсь.

Джексон сглотнул, явно понимая, о чем говорит Моника. Он осознавал, как тяжело бывает заслужить доверие девушки в нынешних реалиях, где ты не можешь доверять даже собственным братьям, друзьям и в принципе близким.

— Не меняй себя. Ты не должна подстраиваться под общество. Не слушай меня. Действуй как конкретно хочешь ты. Хочешь оставаться сильной — будь ею. Но не забывай и об этом, — аккуратно ткнув куда-то в области сердца, он улыбнулся, — я же знаю тебя, стальная леди.

Джексон был кем-то большим, чем просто другом для Моники. Она давно признавала, что их связывают чувства куда сильнее: скорее, что-то родное. Человек, которому ты сможешь доверять в любых вопросах. Но как бы то ни было, строить отношения с Питчером это то же самое, что влюбиться в родственника, — невозможно. И даже сейчас, когда он постарался ее немного переубедить, она знала, что это не из-за тяжёлого характера. Таким образом он заботился о своей близкой подруге.

— Хочется любви, чтоб аж в рёбрах болело. Хочется, чтобы я чувствовала… — задумавшись, она резко перевела взгляд на Джексона, — вот чтобы чувствовала то, что чувствуешь ты. Чтобы мужчина меня так добивался, как ты добиваешься внимания Леи.

Джексон не понял, даже слегка опешил, но затем хищно улыбнулся. Все действия в сторону Леи были не спланированы, они шли исключительно от импульсов, но давать им характеристику как «добиваться Леи» придумал не он.

— Могу позаботиться об этом. Есть у меня знакомый…

— Нет-нет, — отнекивалась Моника, поставив руку перед собой, — даже не думай, я не пойду к твоим коршунам. Их, скорее, я съем, чем они меня. Если и выбирать мужчину, то самостоятельно. Мне не нужны твои ребятишки, чей бизнес построен с деньгами отца. И тот, о ком ты подумал, но не сказал, тоже.

— Мой бизнес тоже не так чист.

— Ты его отбил у него, это другое. Поверить только, отыграл бизнес у собственного отца… Для меня это все равно будет чем-то из фантазий.

— То, что он его забросил и уже чуть ли не стал банкротом, а я поставил условия, не делает из меня хорошего человека. По факту я лишь спас тонущую лодку, но никто же не говорит, что лодка не могла сама выплыть.

— Джексон, ну так можно о чем хочешь сказать. Я тоже могла быть сейчас не здесь, если бы и бла-бла-бла, — скривилась Моника, — но это явно не отменят того факта, что тебе следует задуматься о собственных перспективах, где не над тобой правят демона, а где ты — демон.

«Где я демон…» — задумался Джексон.

— Интересная формулировка. Бороться против демонов, чтобы самому стать таким.

— В этом мире не выжить, если не вести борьбу с самым сильным, занимая его «должность» после казни.

Мысль Моники засела тяжким грузом. Слово за слово, время было далеко за то ночи, поэтому Джексон учтиво подвёз свою подругу до дома, затем поехал к себе.

Жил он недалеко от офиса, в тридцати минутах езды, что позволяло ему экономить достаточно много времени. Дом стоял особняком от всех, будто скрываясь от назойливых глаз соседей и туристов, приезжающих в этот район ради красивых фотографий. Когда он только проектировал дом, он рассчитывал, что в нем будет жить его семья, поэтому классический тёплый бежевый цвет был основным. Дом состоял из трёх этажей, но пользовался Джексон лишь первым: спальня и все, что ему нужно было, стояли внизу.

Часто в этом огромном доме он чувствовал себя одиноко. Даже сейчас, когда он только зашёл внутрь, его встретил лишь пёсик, скучающий весь день за хозяином, и тёмная тишина, становившаяся иногда фантомной. Медленно проходя вдоль гостиной, он плюхнулся на диван, уставившись в чёрный экран.

— Я однозначно запутался. Однозначно делаю что-то не так, но никак не могу понять что.

В офисе было тихо. Утренние лучи солнца едва касались окон, наполняя их светом, кафе только-только открывалось, выставляя булочки. Лея несла две упаковки пончиков, договорившись заранее с Колтером. Ночью не спалось: дикие сны, Элиза, что-то бурно смотрящая на балконе, и какие-то новые чувства, взявшиеся из ниоткуда.