— Как же вы тогда выстраивали работу все это время?

— У нас есть штатные дизайнеры, но обычно мы не имели ничего общего с детьми — это наша первая работа, поэтому и были такие грубые ошибки. Понимаешь… — он двинулся ближе, убрав планшет в сторону. — Я всегда хотел работать в тени, поэтому многие решения, принятые дизайнерами, копирайтерами, другими людьми, которые задействованы в работе, — обычно все это решала только Моника. Я ей доверяю, она не штатный сотрудник, а второе ответственное лицо.

Лея, воодушевлённо слушающая его речь, тяжело выдохнула, сложив руки перед собой.

— Моника… действительно хороша.

Знакомые ноты витали в воздухе подобно яду. Чувство, которое Лея ненавидела всем сердцем, снова проявляло себя, и это было будто напоминанием — либо уходи и держись подальше. Либо бросайся в этот омут в головой, только потом не плачь.

Прищурив глаза, Джексон внимательно посмотрел на нее.

— Лея, Моника не тот человек, к которому ты можешь ревновать. Я тебе даю гарантии на это.

«— Лея, мы с ней работаем! По-твоему, я должен как идиот бегать от нее, потому что… она девушка? Это бред! Я даю тебе гарантии, что…».

Одна лишь фраза, сказанная Джексоном, буквально заставила Лею сжать кулаки.

— Я не ревную, мистер Питчер. Не имею на это права.

— Пока — возможно, да, но… Моника — моя младшая сестра. Ты не веришь в дружбу между мужчиной и женщиной?

— Нет, — остро и громко ответила Лея. — Раньше верила, была даже уверена, что люди, решившие, что два человека разных полов не умеют дружить, — полные олухи, которые не видели истинной дружбы. Но когда ты сталкиваешься воочию с результатом такой «дружбы», то понимаешь, что олух здесь только ты. Вы действительно думаете, что мужчина, который дружит с девушкой, не увидит в ней ментально родственную душу? И соотвественно, не подставляет ее на роль своей девушки? Зачем искать кого-то другого, если ты так ментально привязан к своему другу?

— Странная мысль, учитывая, что у тебя есть друг-парень, — рассмеялся Джексон. — Колтер, да?

— Колтер… — она засомневалась в своей же теории. — Наверное, он для меня такой же, как для вас Моника, — брат. Но он, как бы вам так сказать… Он действительно брат в какой-то степени. Когда подруга моей матери, Саманта, умерла, она забрала его под свое крыло, но мальчик был не маленький, чтобы ассоциировать нас как сестёр, ему было лет… десять, наверное.

Джексон удивлённо вскинул брови.

— Если мои отношения с Колтером никогда не переступали грани, то у Элиз и Колтера… — она не хотела об этом говорить, но Джексон понял без слов — их связывает нечто большее, чем просто общение. — Не осуждайте только, они друг другу не родные.

— У меня есть жизненное правило: никогда не осуждай, если не хочешь оказаться в этой же лодке через года. Так что это их выбор, каким бы он ни был.

Лишь одна мысль, напоминавшая об этом, вызывала тревогу и злость. Дура. Полная дура.

— Но, возвращаясь к твоему вопросу «мужчина, который дружит с девушкой, не увидит в ней ментально родственную душу»… Тебе не кажется, что есть разница? — спокойно рассуждал Джексон, поднявшись к чайнику.

— И в чем же?

Аккуратными касаниями он заварил чай, расставил печенье по тарелке, протягивая угощение своей гостье.

— Когда вы дружите с самого детства, вы не воспринимаете друг друга как партнёров, вы видите себя как двух родственников. Ну, — вспомнив ситуацию Элиз, Джексон едва не прыснул смехом, — обычно это так. Конечно, родственная душа — это важно как для дружбы, так и для отношений, только если дружба ограничивается тем, что человек для тебя только друг, брат и другие контекстно-синонимичные слова, то в отношениях чуть другое: человек становится другом, любовником, партнёром, для некоторых даже кем-то из родителей. Моника была со мной рядом, когда я лежал в своей блевоте, а я видел ее разбитой после одной из встреч со своим парнем — и мы видим друг в друге друзей, но никак не остальное перечисленное.

— И вы не чувствовали ревность по отношению к ней? Когда она была с парнем.

Джексон улыбнулся.

— Никогда, — снова разлив кипяток по чашкам, он протянул одну чашку девушке, предложив шоколада. — Когда ты чувствуешь ревность к кому-то, это говорит о чувствах чуть больше, чем дружба. Ревность не всегда про недоверие, мне кажется.

— Что для вас — ревность?

В голове моментально вспыхнули неловкие касания Черуче и лишь одна фраза:

— Ревность — боязнь потерять или не успеть. Плюс ко всему дружба — это о принятии ценностей, которые ты бы никогда не смог допустить в своей жизни: философии Моники абсолютно противоположна моей, мне совершенно не нравятся многие ее черты и решения, частенько даже сталкиваемся лбами. Я их не принимаю, но не осуждаю. То же самое у нее по отношению ко мне. А в отношениях, если вы хотите прийти к балансу, нужно чем-то жертвовать, пусть и минимальным. Не стоит менять свою личность, подстраиваясь под каждого, но важно понимать, что смена так или иначе будет, во что бы то ни стало.

Но даже такие, казалось бы, стойкие аргументы, в которых где-то и была правда, не могли убедить Лею в том, что ее страх испарится.

— С Моникой я могу не общаться месяцами, был такой период, но мы всегда знаем, что в случае проблем будем рядом друг с другом, — он осекся, добавив, — как бы ни звучало это, конечно. Но когда ты влюблён в человека, ты чувствуешь к нему такую сильную тягу, что даже неделя отпуска кажется концом света.

В расстроенных глазах девушки Джексон увидел ответы на свои вопросы. Лея выглядела подавленное и задумчивой, явно вспоминавшей свой горький опыт.

— Все так говорят, пока не почувствуют что-то к другому человеку, — выдохнула она. — Верю, что и человек, который внезапно на шестом году отношений почувствовал влюблённость к другому, испытывает весь спектр чувств, но тот, кого так предали… он никогда не оправится после такого, — Лея посмотрела на Джексона, — вы же это понимаете?

«Кем был тот человек, кто обидел тебя так сильно?» — увидев едва скрываемые слезы Леи, он хотел расспросить у нее все, что можно было, но осознание того, что нечего ворошить старую рану, останавливало его.

— Конечно понимаю. Если глянуть с другой стороны, то этот человек может сказать «спасибо», так как перед ним появился, наверное, вариант получше.

— «Вариант получше» — звучит, конечно, так себе, если честно.

— Лея, вокруг столько людей, что невозможно не найти такого, кто будет к тебе добр, будет верен тебе и будет рядом с тобой не несколько месяцев, а чуть дольше. Я верю в то, что для каждого человека подготовлен свой, а испытания, которые он проходит с другим, лишь формируют новые черты характера, которые станут со временем базовыми. Проходя через неуважение, ты понимаешь, как к тебе нельзя относиться, — Джексон вовремя прервался, затем добавил: — Я не сталкивался с тем, чтобы меня предавала моя вторая половинка, даже с Кейт я всегда был честен, но мне не жаль людей, которые столкнулись с подобным.

— Не жаль? — вспыхнула Лея. — Они буквально оказались с дырой в сердце! Это подобно желанному, но вырванному цветку. Не жаль?

— Не жаль, — повторил он. — Если бы не этот этап в жизни, то где бы этот человек оказался сейчас? Занимал бы он то место, которое занимает?

Так Лее говорили все, только слушать кого-то она не хотела. Все твердили: время лечит, «пройдёт время, и ты вовсе забудешь об этом инциденте», только если для кого-то это было лишь какой-то мелкой информацией, которую они узнали о своем друге или знакомом, то для Леи это было самое настоящее испытание, пройти через которое она должна была с гордо поднятой головой. И когда она поднимала ее, казалось, что она способна все преодолеть, пройти через все передряги жизни, но стоило встретиться один раз в человеком, разрушившим ее мир, все вернулось туда, с чего началось: боль, потеря близкого человека, заменить которого было некем, да и не хотелось, а также постоянная эмоциональная нестабильность, сопровождаемая то высокой самооценкой и желанием всем нравиться, то ненавистью к себе, постоянными проблемами с питанием и со сном.