— Что ты, что ты! У нас уважают права личности! Не хочешь — не надо! — замахал руками Фердинанд. — Просто можно я скажу, что встретил тебя, и что ты просто учиться пошла? Ну, чтобы брат знал, что не исчезла.

Настя только кивнула: принесли стейк, и прожарен он был как надо, из-под тонюсенькой корочки сочилась кровь. Как ей показалось, бургер, а тем более, быстрый перекус дома были уже очень давно.

— Хочешь, в баре продолжим? — предложил Фердинанд, когда они поели. — Там все тусуются, когда лекций нет.

— А их уже нет? — поинтересовалась Настя, глянув на время. — Закончились?

В ее интересах было не тусить в баре, а походить по зданию «содружества», поисследовать его хорошенько. Лучше всего было бы притвориться, что заинтересовалась какой-то редкой темой, и исчезнуть с глаз добровольного провожатого…

— Следующий цикл только в восемь, через полтора часа, — махнул рукой Фердинанд. — Пойдем, сейчас перерыв, следующий — с полуночи до двух. Но если не хочешь, можно в комнату отдыха пойти… Даже поспать.

«О боги, здесь что, и на ночь можно остаться?» — пронеслось в голове.

Видимо, поняв причины ее удивления, Фердинанд счел нужным пояснить, точнее, потрепаться — такая уж у него манера была рассказывать, очень легкая, — что некоторые здесь зависают неделями, что оно того стоит, что лофт оборудован абсолютно всем, включая душевые и ванные с одноразовыми гигиеническими принадлежностями. А комнаты отдыха есть даже индивидуальные, маленькие, правда, только на ресепшене нужно сказать, какую занял, и табличку на двери повесить…

Настя покопалась в памяти — вроде, кое-что под признаки секты подпадало, но…

Но слишком вольная атмосфера всего происходящего как-то не укладывалась ни в какие представления о таких организациях.

— Ладно, пойдем в бар, — согласилась она.

В баре, к ее удивлению, посетителей было немного, и спутник сразу пояснил, что сейчас в лофте вообще народа еще мало, не доехали с учебы или работы, что самый «движ» начинается как раз после полуночи. Настя решила больше ничему не удивляться.

Алкоголя они не заказали, только кровь — похоже, спиртное, по крайней мере, в это время суток, здесь популярностью и не пользовалось. К ней подходили познакомиться, представлялись, но, поняв, что она уже обрела своего гида, и весьма компетентного, быстро оставляли их в покое. Под легкий треп Фердинанда она заканчивала второй бокал, когда к ним снова подошла официантка:

— Вы Розалина, новенькая? С вами хочет поговорить Первый Кроведар.

Настя чуть не поперхнулась, а Фердинанд удивился:

— Ух ты! Офигеть! Так сразу! Это, наверное, потому, что ты на ТВ работала!

«Далось им это ТВ!» — с тоской и раздражением подумала Настя, а вслух спросила:

— Это вообще кто?!

— Первый помощник главного жреца, — опередила «гида» официантка. — Не прямо сейчас, минут через пятнадцать подходите.

Фердинанд кивнул: отведу, мол.

Через пятнадцать минут под тот же неумолкающий треп провожатого она вновь очутилась на третьем этаже, только в другой части здания, перед высокими дверьми с золоченой ручкой.

— Ну вот. Тебе туда. А меня не звали, я в баре тебя подожду. Если перерыв закончится уже, буду на лекции, аудитория два-шестнадцать. Хотя, если надоел, не обижусь — тут много с кем можно познакомиться! — с этими словами Фердинанд обернулся и зашагал к лестнице.

Настя осталась одна. Подняла взгляд на двери.

Нет, страшными они не выглядели — обычные двери начальства в крупном учреждении. «Блин, все равно жутенько как-то…» — пронеслось в голове.

— ОПАСНОСТИ НЕ ЧУВСТВУЕМ, — зазвучал Хор. — ЕСЛИ ЧТО, ПРЕДУПРЕДИМ. И ПОДДЕРЖИМ…

— Спасибо, — искренне произнесла Настя мысленно. — Кажется, без вас не обойтись…

Она выдохнула, и резко толкнула двери.

За ними оказалась обычная небольшая приемная, вполне уютная, со светлой мебелью: диван, низкий столик и стопка прессы на нем, стол секретаря у окна. Он пустовал. Все вместе напоминало приемную главного редактора федерального телеканала, и не более того.

Настя стояла, размышляя, стоит ли сразу постучаться в точно такие же двери сбоку — наверное, кабинет Первого Кроведара именно за ними, — когда оттуда выглянула симпатичная блондинистая девушка:

— Розалина? Здравствуйте, я Изабель. Извините, посидите, пожалуйста. Сейчас вас позовут.

Настя возмущенно подняла бровь, но излагать свое мнение по поводу задержки уже было некому: секретарша снова скрылась.

«Ну… Ладно…» — она села на диван, и тут же едва не вскрикнула.

На столике, чуть прикрытый газетами, лежал журнал — Насте бросился в глаза анонс «Масштабная операция ФСБ завершилась впечатляющим успехом. Обезврежена террористическая сеть», а выше…

Она выдернула журнал из-под газет.

Ну да, так и есть. Это они с Владом два дня назад. А также БМВ с распахнутыми дверьми, «скорая», «Ауди» пикета поперек дороги, некоторые члены следственной бригады, и вон — даже кто-то из «Захвата», только лиц не разберешь. И пятна крови на асфальте на заднем плане, которым фотограф или бильд-редактор заботливо добавил яркости. А также не забыл пририсовать легкие клубы дыма в воздухе — конечно, куда ж без него, драматичности добавляет еще как! И плевать, что у станции переливания крови ничего не горело…

Да, обложка была очень красивая и драматичная, но… «Блин-блин-блин!!! — лихорадочно билось в голове. — Убью фотографа за мою челку! Только бы никто не успел увидеть!!! Куда его теперь?!»

Как назло, в коридоре послышались шаги. Настя, облившись горячим потом, открыла журнал на первой попавшейся странице и старательно сделала вид, что поглощена чтением…

Шаги затихли.

«Ну куда?!» — она принялась оглядываться…

И вдруг ее озарило!

Не похоже, что журнал до сих пор читали, и значит, никто не заметит, если он просто исчезнет.

Через пару секунд он благополучно упокоился на дне Настиной сумки.

Вовремя.

Дверь распахнулась, и Изабель, любезно улыбаясь и снова извиняясь, пригласила ее зайти в кабинет Первого Кроведара…

Влад вышел утром из поезда на Восточном вокзале, зверски уставший и не выспавшийся, но полный радужных надежд.

Прямо на перроне его встретил старший «хороших ребят» и передал ключи от внедорожника — он был уже в порядке, ждал, припаркованный у подъезда дома.

— Ты это, братан, не бери его больше на задания, — увещевающим тоном попросил старший. — Мы сами его очень любим, прямо выставочный образец нашей работы, считай!

Влад усмехнулся и ответил, что обещать не может: мол, после того, как машина выполнила задачу в этот раз, она на особом счету, и, соответственно, на нее возлагаются особые надежды.

— На тебя, видать, тоже особые возлагаются, — понял шутку старший. — Выглядишь — краше в гроб кладут. Отдых-то дадут?

— Ребенок маленький в купе был, — пояснил Влад. — И так спать не особо довелось в командировке, а в поезде уж… А отдых дадут. Должны.

Это было почти правдой. Ребенок плакал всю ночь, Влад хотел даже воспользоваться вампирскими чарами и усыпить его: кроме себя, ему было жалко и измученную мамочку. Но вдруг случайно услышал, что мальчик болен какой-то редкой болезнью, и его везут на обследование в Москву. В этом он ничего не понимал, и решил не вмешиваться, опасаясь навредить.

И кроме того, всю поездку снова ныли ребра — вроде, их в командировке и не побеспокоил, но вот почему-то взялись болеть, и болели без перерыва, неустанно и нудно, взрываясь дополнительно каждый раз, когда он хотел повернуться. Возможно, это было действительно от усталости, и Влад отчаянно надеялся на то, что сегодня удастся выспаться дома, в тепле и покое.

Правда, перед этим надо было заехать в отдел и сдать отмеченное командировочное, а там — как получится. Согласится Парщиков ждать хотя бы до вечера, чтобы получить от Влада отчет, или потребует писать прямо сейчас — неизвестно.

— Ну, бывай, братан! — попрощался старший, когда они вышли из вокзала. — Легкой службы тебе! От души!