— Галвиэль, возможно, тебе придётся поступиться своими принципами, — сказал он, поднимая взгляд на сестру. — Потому что в моих планах есть одно решение, которое может тебе не понравиться. Я собираюсь обратиться за помощью к нашей тетушке.

Галвиэль резко подняла голову, её глаза метнули гневный взгляд, а губы скривились в яростной усмешке. В комнате на мгновение стало тише, даже магическая лютня на мгновение сбилась, словно почувствовав напряжение.

— Ты что, собрался обратиться к Малефии?! — почти выкрикнула она, её голос дрожал от едва сдерживаемого гнева. — Она предательница, и всегда была врагом нашей семьи!

Малефия? — в её памяти вспыхнуло лицо тётушки, холодное и надменное, в свете факелов, когда она обратилась к людям. «Вы хотите свободы? Я дам вам её». Это были её слова в ночь, когда их мир начал рушиться.

Ройдар спокойно выдержал её взгляд, хотя напряжение в воздухе становилось всё ощутимее. Он встал с дивана — его движения были медленными, но уверенными — и начал прохаживаться по гостиной, словно ища нужные слова.

— Да, Малефия была лидером заговорщиков, которые бросили вызов нашему отцу, — проговорил он, стараясь говорить как можно спокойнее, хотя его голос слегка дрожал. — Но она — старейшая из оставшихся эльфов, из тех, кто помнит нашу Родину. Она знает каждого из нас с пеленок, она видела рождение и падение Империи. Глупо отказываться от помощи такой могущественной и мудрой женщины только из-за обид прошлого.

Галвиэль нахмурилась, её губы сжались в тонкую линию, а в глазах сверкнула затаённая ярость. Воспоминания о былых предательствах вспыхнули в её разуме, как угли в погасшем костре.

— Малефия — враг, — повторила она, её голос стал холодным, как зимний ветер. — Она помогла людям подняться против нас, по её вине отец убежал в другие миры, оставив нас одних, а люди убили нашу мать. Как ты можешь говорить о ней, как о союзнике?!

Ройдар тяжело вздохнул, плечи его поникли, а в глазах появилась усталость, которая отражала груз веков. Он подошёл к окну, глядя на сад, где тихо шелестели ветви деревьев, будто пытаясь найти там ответы.

— Ты сама как человек, Галвиэль, — наконец, сказал он, и в его голосе прозвучала усталая горечь. — Только человек может всю свою жизнь посвятить мести и умирать с этими старыми обидами в сердце. Но ты — эльфийка, должна быть мудрее, должна смотреть дальше своих эмоций.

Галвиэль прищурилась, её взгляд стал колючим, словно ледяные иглы, но в её глазах промелькнула искра сомнений.

— Ты меня пока не убедил, — произнесла она, её голос звучал сейчас тише, но от этого не менее решительно. — Я не хочу вновь оказаться среди людей, а уж обращаться к тёмным эльфам, живущим под проклятием тени, — это и вовсе за гранью добра и зла.

Ройдар провёл рукой по поверхности магической лютни, которая тихо звучала под его прикосновением, словно откликаясь на его задумчивость. Затем снова сел на диван, погладил колени и произнёс:

— Ладно, — сказал он с лёгкой улыбкой, пытаясь вернуть разговор в более спокойное русло. — Проблемы надо решать по мере их поступления. Давай хотя бы обсудим, как отсюда выбраться. Грифоны мне решительно не нравятся.

В этот момент дверь в гостиную приоткрылась, и вошёл Джасфер, чтобы собрать оставшиеся бутылки и пустые кубки. Он старательно обходил магическую лютню, словно та была живым существом, способным укусить, если его движение будет слишком резким. Положив пустую бутылку на поднос, он заметил их разговор и слегка покраснел, когда понял, что стал невольным свидетелем обсуждения.

— Прошу прощения, госпожа, — деликатно сказал он, откашлявшись, — но я случайно услышал, что вы ищете способ уплыть из Аллодии.

Галвиэль пристально взглянула на него, её глаза сузились, но она не прервала его. Джасфер выглядел слегка нервно, его пальцы скользили по краю подноса, будто он обдумывал, стоит ли продолжать.

— Да, — наконец ответила Галвиэль, её голос был строгим. — Тебе есть что сказать, Джасфер?

Полугном кивнул и чуть прикусил губу, прежде чем продолжить:

— Видите ли, госпожа, жить в изоляции порой бывает непросто. Поэтому время от времени мы торгуем с… определёнными лицами. Контрабандисты, крысолюды с побережья Бесконечного Океана. У них есть свои тайные пути и лодки, которые плавают к колониям в Тулэ или к человеческим королевствам. У вас здесь есть всё необходимое, но слугам иногда нужны вещи, которые не так просто найти в этой глуши.

Галвиэль вскинула брови и сурово посмотрела на Джасфера, её голос зазвенел, как острое лезвие.

— А почему вы раньше не говорили мне об этом, Джасфер?

Полугном опустил голову, и его лицо залилось румянцем. Он выглядел так, будто хотел провалиться сквозь землю.

— Потому что вы… никогда не спрашивали, госпожа, — пробормотал он, нервно теребя поднос. — Я не думал, что это может вас заинтересовать.

Ройдар рассмеялся, его смех был лёгким и добродушным, словно он наконец увидел луч света в этой сложной ситуации.

— Контрабандисты, говоришь? Вот это нам как раз и нужно! — воскликнул он, хлопнув Джасфера по плечу так, что тот чуть не уронил поднос. — Эти ребята точно знают, как добраться до любого конца света, и уж точно не боятся рисковать ради прибыли.

Галвиэль медленно кивнула, но её взгляд всё ещё оставался настороженным. Она отпила вина из своего кубка, её пальцы касались края бокала, словно она обдумывала услышанное. Тонкая граница между её гордостью и желанием выбраться отсюда размывалась, уступая прагматизму. Возможно, помощь этих крысолюдов была не такой уж плохой идеей, если это могло стать ключом к решению их проблем.

— Хорошо, Джасфер, — наконец сказала она, её голос смягчился. — Свяжись с этими… контрабандистами. И узнай, готовы ли они оказать услугу за соответствующую плату.

Джасфер почтительно поклонился и, кивнув, удалился из гостиной, вновь оставив их наедине. Ройдар поднял кубок и жестом пригласил сестру присоединиться к тосту.

— За новые возможности, сестра, — сказал он с лёгкой улыбкой, поднимая бокал.

Галвиэль слегка улыбнулась в ответ, и они оба сделали глоток, вдыхая аромат вина. Впереди лежал путь, полный опасностей и неожиданных поворотов, но, возможно, впервые за долгое время они оба почувствовали, что этот путь может привести к чему-то большему, чем просто воспоминания о прошлом.

День подходил к концу, и заходящее солнце заливало сад Древних Террас мягким золотистым светом, пробивающимся через густую листву. Ройдар и Галвиэль провели остаток дня вместе, общаясь, будто пытались наверстать столетия разлуки, разбавляя разговоры дружескими поединками в шахматах. Их ходы были медленными, продуманными, и каждый из них старался перехитрить другого, совсем как в старые времена. Но даже эта игра была лишь иллюзией безмятежности — обоим не давала покоя тень новых событий. За ужином они смеялись и обсуждали детали былых приключений, но между словами проскальзывало напряжение. Ройдар, казалось, всё время был чем-то обеспокоен, и взгляд его блуждал по залу, как у человека, привыкшего жить в опасности. Галвиэль наблюдала за ним, стараясь уловить каждое движение, каждую тень на его лице, пытаясь понять, что именно терзает её брата. Но он был непроницаем, как и прежде.

Когда вечер окончательно погрузил Древние Террасы в тени, Галвиэль вернулась в свою спальню. Она стояла у окна, глядя на розовеющее небо, где повис тонкий, как лезвие кинжала, полумесяц. Ночной воздух был прохладен и свеж, но и в нём ощущалась какая-то тревога, словно лес вокруг знал о грядущих переменах. Она тяжело вздохнула, её мысли были смутными и хаотичными, как неуправляемый поток реки.

Для людей, возможно, это обыденность — когда к ним приходят родственники, когда они обсуждают житейские вопросы за ужином. Но для неё… Когда родственник, которого не видел три сотни лет, вдруг появляется на пороге, это не просто визит. Это знак, что что-то идёт не так, что опасность приближается, и что её брат действительно встревожен. А это, в свою очередь, означало, что и сама ситуация серьезней, чем она могла предположить.