Галвиэль, сжав кулаки от ярости, спросила:

— Что за руины, старик?! Где они?

Старик указал рукой на запад:

— В лесу, на западе, леди. Наши дети туда бегали, да мы запрещали. Берегитесь.

Ройдар кивнул старику и поблагодарил его. Как только они вышли на улицу, Галвиэль повернулась к Агликсу и злобно бросила:

— Что за чертовщина у вас творится в этой Олигархии?! Говорите о свободе, а у вас тут представители культов похищают людей!

Агликс, потерев подбородок, задумчиво сказал:

— Возможно, это культ Ночземара. У нас свобода религии, но каждый культ может поклоняться по-своему, похоже на Ересь Разрыва.

Они направились в сторону леса. Ройдар спросил:

— Так Ночземар — это ведь ваш главный бог, не так ли? Неужели похищения нормальны для его последователей?

Агликс усмехнулся и объяснил:

— Ночземар действительно одно из самых почитаемых божеств, но у нас нет строгих канонов. Но есть и те, кто практикует вещи на грани дозволенного. У таких сект свои ритуалы и своё понимание того, что «правильно». Еретики считают, что Ночземар изначально не был создателем мира, а стал заложником своих амбиций. Они утверждают, что паутина реальности — это тюрьма, которую он сплёл, но не смог покинуть её. В их представлении, Ночземар постоянно страдает, и единственный способ освободить его — разорвать реальность, уничтожив паутину.

Галвиэль нахмурилась:

— А что это вообще за бог?

— Ночземар — это бог тайн, знаний, теней, луны и ресурсов, — начал рассказывать Агликс. — Он может изображаться как паук, тень, злобоглаз или даже темная эльфийка с мужскими гениталиями. В общем, это существо символизирует переплетение противоположностей и тайн.

Галвиэль презрительно фыркнула:

— Ну и боги у вас тут. Даже звучит омерзительно.

Ройдар ухмыльнулся:

— У нас в пограничной страже был один эльф, который отрастил волосы до пояса, стал носить женские платья и называться женским именем. Но мы его под шумок из стражи попросили. Мало ли, что у него на уме.

Галвиэль покачала головой:

— Никогда бы не подумала, что среди наших сородичей есть такие сумасшедшие.

Внезапно Ройдар остановился и, опустившись на одно колено, осмотрел землю:

— Следы. Их немного, но видно, что это от небольших ног, может быть, человеческих. Возможно, здесь была Маджерина.

Агликс наклонился, осматривая следы рядом:

— Это действительно могут быть её следы.

Галвиэль сжала зубы и крепче взялась за эфес меча:

— Если они что-то сделали с Маджериной, они об этом пожалеют.

Галвиэль тяжело вздохнула, направляясь к руинам. В голове мелькали мысли о том, как нелепо она может потерять свою ученицу. Вспомнился день, когда она впервые встретила Маджерину в лавке алхимика: девушка была тогда настолько восхищена эльфийской волшебницей, что едва могла говорить. А теперь она, возможно, пленница, заточенная в этом зловещем месте, где каждое дерево, казалось, таило в себе угрозу.

Ройдар, тихо ступая рядом с Агликсом, полушепотом спросил:

— Что это за руины? Ты что-нибудь о них знаешь?

Агликс слегка склонил голову, поглядывая на окружавшие их деревья.

— Могу только догадываться. Когда-то на месте этого леса стояла древняя держава хобгоблинов. Но что с ней случилось — никто не знает. Когда сюда пришли эльфы, остались только эти руины.

Лес вокруг был зловещим. Деревья, высокие и искривленные, с чёрными, как уголь, стволами, тянули к небу свои кривые ветви, похожие на когти. Листва шуршала от легкого ветерка, но казалось, что под каждым кустом может скрываться кто-нибудь враждебный. Землю усеяли странные грибы, пульсирующие тусклым голубоватым светом. Издалека доносились тихие, едва различимые звуки — то ли шорох листвы, то ли приглушённый шёпот.

Галвиэль украдкой взглянула на брата, увидав его напряжённое лицо. И тут Ройдар заметил, как сквозь туман и ветви деревьев проступили силуэты руин. Древние камни, поросшие мхом, возвышались среди леса, словно напоминание о былом могуществе.

— Надо бы понять, сколько их там, — пробормотал Ройдар, присматриваясь.

Агликс нахмурился.

— Если потревожим их слишком рано, они могут убить вашу подругу. Если она ещё жива.

Галвиэль ощутила нарастающее волнение, но скрыла его за уверенной улыбкой.

— У меня есть способ. Я знаю заклинание невидимости. Я проберусь туда, посмотрю, что происходит, и атакую тех, кто рядом с Маджериной. Как только услышите звуки боя, нападайте. Это наш единственный шанс.

Ройдар обеспокоенно посмотрел на неё:

— Ты уверена, что сможешь продержаться, пока мы не подойдём?

Галвиэль кивнула:

— Маджерина спасла мне жизнь. Теперь моя очередь. Если её ещё не убили, я должна спасти её!

Она подняла руки, сложив пальцы в замысловатый жест, и принялась шептать заклинание. Через мгновение тело её стало блекнуть, будто таяло в воздухе. Вскоре её полностью накрыла невидимость, и только два изумрудных глаза, как парящие искры, остались видны — единственный недостаток этого заклинания. Полностью невидимым маг стать не мог, иначе сам бы ослеп.

Ройдар и Агликс молча переглянулись, наблюдая, как только что видимая Галвиэль исчезает перед ними. В последний раз мелькнули её зелёные глаза, и она растворилась в воздухе.

— Удачи, сестра, — прошептал Ройдар, едва дыша.

Невидимая и решительная, Галвиэль двинулась к руинам, стараясь идти как можно тише и чувствуя, как волнение сжимает её сердце. Тени деревьев стали гуще, и каждый шаг казался долгим, а каждая секунда — бесконечной. В груди эльфийки росло чувство тревоги.

Галвиэль медленно приближалась к руинам, остро ощущая каждый шорох под своими ногами. Массивные каменные блоки, из которых были сложены руины, выглядели древними, испещрёнными странными надписями на темноэльфийском языке. Заглянув внутрь, принцесса застыла от ужаса и ярости: во внутреннем дворе, прикованная цепями, лежала обнажённая Маджерина. Девушка была в полуобморочном состоянии, едва ли сознавая, что происходит вокруг.

Ученичица была не одна — рядом с ней стояла темная эльфийка в роскошных одеждах, по всей видимости, жрица культа. Она медленно водила кистью, нанося на тело Маджерины узор из символов, едва заметно мерцающих в свете факелов. Вокруг на земле сидело не менее десятка культистов: темные эльфы, темные гномы, пара хобгоблинов и несколько людей. Некоторые из них были вооружены, другие же, судя по всему, были заняты ритуалом.

Галвиэль ощутила прилив ненависти, желание уничтожить всех их цепной молнией. Вот только ученица… Если вызвать магию такой мощи, то может убить и её. Нужно было действовать осторожнее.

Жрица, будто почувствовав её присутствие, на мгновение повернула голову в сторону Галвиэль. Принцесса замерла, прикрыв глаза, чтобы стать полностью невидимой. Она следила, как жрица, не обнаружив ничего подозрительного, вновь обратилась к ритуалу, продолжая наносить символы. Галвиэль осторожно двинулась вдоль стены, наблюдая за каждым шагом.

Темный гном вдруг поднял голову, будто почувствовав что-то неладное. Его маленькие проницательные глаза уставились прямо в её сторону. Принцесса снова замерла, закрыв глаза, заставляя себя не дышать. Гном что-то пробормотал, но спустя мгновение снова отвел взгляд, успокоившись. Галвиэль продолжила свой путь, приближаясь к жрице.

Когда она оказалась достаточно близко к цели, сердце забилось быстрее. У неё был только один шанс. Пальцы крепче сжали эфес её Звездного Кристалла. Галвиэль тихо шагнула вперёд, клинок блеснул в воздухе и, со смертельной точностью, вонзился в жрицу. На лице принцессы мелькнула хищная улыбка, когда тело жрицы сползло с клинка на землю, кровь заструилась по камням.

В следующее мгновение культисты вскочили на ноги, их крики тревоги разорвали тишину. Галвиэль перестала быть невидимой. Она, высоко подняв клинок, встала перед ними, словно воплощение самой смерти.

— Вы знаете, кто перед вами, жалкие крысы? — закричала она с яростью.