— А почему бы тебе не пойти работать, если так просишь милостыню?

— Я бы рад, да мне в бою пальцы отрубили, — ответил старик, показывая культю.

Галвиэль посмотрела на его руку и вдруг решила проявить свою силу, с лёгким раздражением проводя пальцами в воздухе и напевая заклинание. Из её рук заструились светящиеся нити, оплетая руку нищего. Сначала старик испугался, отшатнулся, но затем ощутил странное покалывание. Он с удивлением увидел, как его пальцы начинают отрастать, кожа стягивается на месте ран, и пальцы приобретают почти прежний вид. Старик застыл в изумлении, а затем, ощупывая свою обновлённую руку, закричал:

— Это чудо! Крохоборы из церкви берут за это целое состояние, а вы сделали бесплатно! Чем я могу отплатить вам за это?!

Она усмехнулась, наслаждаясь моментом:

— Просто прославляй меня повсюду. Помни: это дар прекрасной принцессы Галвиэль. Рассказывай всем, кого встретишь.

Старик несколько раз закивал, схватил свою сумку и бросился прочь, явно намереваясь разнести новость о чуде по всему городу. Галвиэль осталась стоять с лёгкой улыбкой на губах, в её взгляде вспыхнул огонёк удовлетворения. Теперь её имя будет известно хотя бы среди простого люда, пусть и здесь, среди чужих стен.

Галвиэль, довольная своим маленьким триумфом, продолжила путь по узким улочкам города в поисках магической лавки, утопая в мыслях о будущем. В голове крутились новые идеи: если эльфы не желают возрождать величие своей цивилизации, может быть, ей стоит направить амбиции в другую сторону? Люди стремятся к власти, их жадность к магии и контролю не знает границ. Если бы ей удалось стать для них не завоевателем, а лидером, которому они поклянутся в верности, то, возможно, удалось бы создать новую империю, основанную на признании её силы и величия. Такую империю, где маги и преданные люди встали бы плечом к плечу под её знаменем… Она невольно улыбнулась своей мысли — амбициозной, но в чём-то такой соблазнительной.

За этими размышлениями Галвиэль наконец наткнулась на вывеску с рисунком алхимической реторты. Витрина была усыпана пузырьками с разноцветными жидкостями, которые светились при тусклом свете, льющемся из окна. На пороге лавки звенел колокольчик, когда Галвиэль вошла внутрь. Лавка была тесной, но уютной, стены увешаны полками, где в ряд стояли стеклянные банки с травами, корнями и странными светящимися кристаллами. Воздух был густ от запаха серы, аммиака и какой-то кисловатой настойки, от которой щипало в носу.

Галвиэль скользнула взглядом по интерьеру и заметила, что в лавке уже был другой посетитель — белокурая девушка в зелёном платье с поясом, украшенным незнакомой вышивкой. Она удивленно рассматривала какие-то флаконы, но, заметив Галвиэль, замерла. В её глазах сверкнуло восхищение, и она воскликнула:

— Ух ты, настоящая эльфийская волшебница!

Но тут же осеклась и прикрыла рот ладонью, будто только что совершила величайшую бестактность.

Галвиэль, сохраняя грациозность и хладнокровие, сделала шаг вперёд и медленно произнесла, обращаясь к девушке:

— Это так, я настоящая эльфийская волшебница, принцесса Галвиэль.

Девушка покраснела, почтительно поклонилась и пробормотала:

— Для меня это огромная честь, леди Галвиэль!

Хозяин лавки, худой, с седыми редкими волосами, недовольно хмыкнул из-за прилавка:

— У меня тут не дворец, а магазин. Покупайте, что надо, и уходите, а не кланяйтесь.

Девушка поспешила расплатиться, забрала свои покупки и выбежала из лавки, всё ещё оглядываясь на Галвиэль с благоговением. Принцесса проводила её взглядом и подумала, что среди людей у неё наверняка нашлось бы немало верных сторонников. Воспитать из них новых слуг, более преданных и целеустремлённых, казалось теперь ей не таким уж плохим вариантом. Возможно, именно люди смогут принять её видение будущего. Сама мысль об этом наполнила её чувством удовлетворения.

— Чего хотела-то, принцесса? — саркастично протянул лавочник, перебив её раздумья. — У меня тут серой воняет и аммиаком, твои волосы пропахнут, если будешь тут долго стоять.

Галвиэль смерила его холодным взглядом и произнесла с прищуром:

— Мне нужны энергетические талисманы, лавочник.

Алхимик усмехнулся, снова возвращаясь к своим флаконам:

— Сговорились, что ли, вы тут все? Девчонка перед тобой забрала последние.

— И что, больше нет? — удивилась Галвиэль, её голос стал холоднее. Она не привыкла слышать отказов.

— Это вам не столица, — фыркнул лавочник. — У нас маги — слишком редкие гости, чтобы держать много таких штучек на складе. Могу сделать на заказ, но это займёт время. Деньков пять, не меньше.

Галвиэль прищурилась, обдумывая услышанное. Пять дней в этом городе — не самый подходящий вариант, но, возможно, ей стоит сделать заказ — на всякий случай. Неизвестно, что их ждёт в дальнейших путешествиях, а без достаточной магической энергии она не хочет рисковать снова.

Она медленно кивнула алхимику и сказала:

— Хорошо, делай. За качество я заплачу, но если меня не устроит результат, берегись.

Алхимик хмыкнул и, покачивая головой, записал её заказ в свою потрёпанную книгу, бурча что-то себе под нос. Галвиэль на мгновение задумалась, что делать с ближайшими днями, но это был вопрос для обсуждения с братом.

Ройдар шел по шумным улочкам Эдгардмира, направляясь обратно в «Лунный очаг». По дороге он случайно столкнулся с группой темных эльфов, которые проходили мимо, направляясь в порт. Их одежда была украшена сложными узорами, которые имитировали силуэты ночных птиц и зверей. Темные эльфы смерили его презрительными взглядами, а один даже бросил ему что-то на своём языке, чего Ройдар не разобрал, но явно ничего доброго. Он, однако, сделал вид, что не заметил их, стараясь избегать конфликта. Он размышлял о том, как они далеки друг от друга, несмотря на общее происхождение. Возможно, через несколько веков их народы снова сблизятся, но он знал, что его жизни на это точно не хватит.

По дороге он вышел на центральную площадь, где возвышался дворец наместника. Над площадью гордо возвышалась статуя короля Эдгарда I, который был изображен с трезубцем в одной руке и миниатюрной моделью корабля в другой, а на плече его восседал орел, широко расправивший крылья. Эльф остановился и всмотрелся в лицо короля. «Людям хотя бы есть чем гордиться, — подумал он с горечью. А нам? Покорение малоразвитых племён, века высокомерия, и в итоге — бегство перед первой серьёзной угрозой». Он знал, что его сестра, вероятно, никогда не смогла бы понять таких мыслей, и потому держал их при себе.

Его размышления прервал шум шагов. К нему подошли четверо агоранских солдат, на которых были кожаные доспехи с гербом королевства — орлом с мечом в лапах. Один из них, невысокий и коренастый, обратился к нему с интересом:

— Ты — тот самый эльф, который был на Орлиной площади, когда сбежал василиск? — спросил он с любопытством.

— Это так, а в чем дело? — спокойно ответил Ройдар, не опуская руки от рукояти меча, на случай непредвиденных обстоятельств.

Солдат усмехнулся и хлопнул его по плечу:

— Говорят, ты убил этого змея. Нам просто хотелось поблагодарить. Было бы весело гоняться за ним по всему городу, но ты избавил нас от этой головной боли.

Ройдар слегка наклонил голову, принимая благодарность, но в глазах его мелькнула усталость:

— Просто сделал то, что сделал бы на моем месте любой другой, — сказал он сдержанно.

Солдаты засмеялись, переглянулись между собой, а один, у которого был шрам поперек носа, подмигнул:

— Ты слишком хорошо думаешь о местных! Змей бы их напугал до полусмерти, они бы на деревья полезли, — с улыбкой отозвался он.

Солдаты попрощались, бросив напоследок пару шуток, и продолжили свой обход, а Ройдар вновь погрузился в свои мысли. Эти люди, возможно, и грубы, но в них была простота и непосредственность, которых так не хватало эльфийскому высокомерию.

Когда он, наконец, добрался до «Лунного очага», сестры еще не было. Он взял кружку местного эля, который имел терпкий привкус трав и слегка подгорелого ячменя, и уселся у окна, откуда был виден кусочек главной площади и кусочек уличной суеты. Он размышлял о том, как рассказать сестре о трудностях с транспортом в Эбонскую Олигархию, и насколько готова она к столь опасной поездке. В такие моменты он понимал, что Галвиэль осталась всё та же — упрямая и не отступающая от своих целей, но окруженная миром, который не хочет принимать её былое величие.