Сьельсины собрались в углу и скорчились там, теребя свои ножи. Анназ и ирчтани из нашей охраны прыгали вокруг, переминаясь с ноги на ногу. Гошал сидел за столом напротив Эдуарда и выглядел как всегда изможденным, в то время как Селена заняла одну из обитых гобеленами кушеток в комнате, а люди Гошала охраняли ее. Лориан и его люди удалились в другое место, чтобы быть допрошенными великаном и четырехруким министром.

Сын своей матери, я стоял у окна, глядя на строительство и Белый город, которые были совсем рядом. Вдалеке по небу двигались корабли. Солнце Латарры было бледным, и его свет отражался от камня, но коэффициент преломления искусственного материала был таков, что он не вспыхивал и не вызывал слепоты, как можно было бы подумать. Напротив, камни города излучали теплый свет, первозданный, безмятежный. Это было бы прекрасно.

Это было прекрасно уже тогда.

Тогда я отчетливо и слишком хорошо понял, что Лориан испытывал к этому месту. Кален Гарендот создал земную копию, дань уважения и любовное подражание Вечному городу Императора в облаках. Но город Монарха был основан на камне. Это же было место, куда могли ступать ноги простых смертных. Обычные люди. Место, где даже незаконнорожденный интус, такой как Лориан Аристид, мог стать лордом.

"Как ты думаешь, что случилось с Лорианом?" - спросила Кассандра.

"Он будет говорить со своими людьми", - предположил я. "Возможно, со своим монархом. Они будут решать, что со мной делать".

"С тобой?" Селена подслушала нас. "С нами, конечно?"

"Твоя судьба проста", - ответил я. "Ты нужна им, чтобы заключить этот мир. Кроме того, они знали, что ждут тебя. Я был сюрпризом".

Я не повернулся, чтобы посмотреть на нее, и, вытянув руку, положил ее на край окна, продолжая наблюдать за строительством. Я услышал, как Селена заерзала на своей кушетке. "Они позволят нам увидеть его? Монарха?"

"Позволят", - сказал я, - "рано или поздно".

"Мне это не нравится, - поежился Гошал, - прошу прощения, Ваше высочество. Мне ни капельки не нравится это место. Это... ужасное существо. Мажордом. И эта женщина - та, что с руками!"

К моему удивлению, заговорил Эдуард. "Она тетранд, капитан, если я не ошибаюсь в своих догадках", - сказал он. "Ее народ был выведен Империей давным-давно, чтобы работать в качестве рабов в условиях нулевой гравитации. Их производство было запрещено вместе с дриадами. Я думал, они вымерли".

"Я уже встречал одного. Недолго", - сказал я, оглядывая комнату через плечо. "Среди магистров МИНОСа был один".

Гошал проворчал. "У меня от него просто приступы паники".

"Мы все сделаем, капитан", - сказал Эдуард. "Выдохните."

"Мне это не нравиться, сэр", - продолжил жаловаться Гошал, - "это место. Здесь слишком чисто. Слишком ново. Все чувствуется..."

В этот самый момент открылись двери, огромные конструкции из черного дерева, украшенные рельефами, изображающими бесформенную рябь. Я обернулся, ожидая увидеть Онейроса, или Лориана, или тетранда-министра, леди Джамину.

Вместо этого перед нами предстали четверо мужчин в ливреях, которые несли маленький квадратный столик. Когда они вошли, сьельсины встали, склонив головы набок и наблюдая сквозь мигательные перепонки, как слуги внесли столик и поставили его на единственную ножку по одну сторону от пустой кушетки, напротив которой сидела Селена.

"Что это?" спросил я, шагнув вперед.

Старший из четырех слуг низко поклонился.

Прежде чем он ответил, я увидел, что это.

"Его величество Монарх велел, чтобы мы доставили это в комнату, милорд", - сказал он, отступая на шаг. "Он сказал, что вы любите эту игру и можете насладиться ею, пока ждете".

Я посмотрел на стол, на шестиугольный узор, выполненный из гагата, сердолика и перламутра.

Это была друажа.

Не зная, что еще сказать, я поблагодарил слуг. "Вы не знаете, сколько нам еще ждать?" спросил я.

Мужчина поспешно поклонился и удалился.

" ...фальшивым", - запинаясь, закончил Гошал. "Все кажется ненастоящим".

Селена вытянула шею, изучая стол. "Какой странный жест..." - сказала она. "Шахматная доска?"

Я подошел к нему, открыл один из угловых ящиков и увидел фигурки: легионеры, император и иерофант, катафракты, центурионы и кастеляны - все они были обтянуты красным бархатом, каждый был сделан из белого нефрита. "Любопытно", - сказал я. У меня было мимолетное увлечение этой игрой, закаленное временем, проведенным со старым Алдией на Джадде, но это было далеко не то, о чем говорили люди, когда говорили обо мне.

Я поднял с места то, что, по моим предположениям, было одним из катафрактов. В этом наборе традиционный конный человек был изображен в виде шагающего танка, шестиногого колосса, похожего на тех, что стояли в гигантских трюмах "Туманного Странника".

"Ты играешь?" спросила Селена.

"Немного", - ответил я.

Принцесса покачала головой. "Я так и не научилась".

"Зачем присылать шахматную доску?" спросил Гошал, разглядывая ее через столик, который они делили с Эдуардом. "Она прослушивается? Они нас подслушивают?"

Несколько секунд я молча смотрел на него. "Мой дорогой капитан, - сказал я, - мы уже в их доме. Они слышат каждое наше слово".

Гошал огрызнулся: "И что дальше?"

"Я не знаю", - задумался я. У меня было ощущение, что игровой стол - это какая-то шутка, личный намек мне, понятный только отправителю. "Мы можем пробыть здесь некоторое время. Несколько часов. Возможно, дольше".

"Конечно, они не оставят нас здесь на ночь", - заволновалась Селена.

"Могут", - сказал я. "Я предлагаю всем устроиться поудобнее".

* * *

Как оказалось, нам не пришлось ждать всю ночь, хотя бледное солнце Латарры уже заходило и стало золотым, как знамена ее монарха, к тому времени, когда огромные врата снова открылись. В дверях стоял Мажордом, Онейрос, в окружении драгун, облаченных в устрашающее снаряжение Великой армии Латарры.

"Лорд Марло, - сказал Возвышенный, - Его Величество согласился принять вас".

Я поднялся со своего места на одном из дальних диванов. "Селена". Я коснулся плеча принцессы, чтобы разбудить ее. "Селена, пора".

Принцесса неуверенно поднялась. "Который час?"

"Солнце еще не совсем село", - пояснил я.

В комнату проскользнул Онейрос. Бесстрастный и гладкий, как полированное стекло, голос провозгласил: "Вы должны пойти один, милорд".

Мы с Селеной обменялись взглядами. Я посмотрел на Кассандру, чье лицо было серьезным, и на Эдуарда, который выглядел одновременно задумчивым и озадаченным.

Я отвесил Онейросу короткий поклон. "Как пожелаете".

Я оглянулся, когда невидимые механизмы закрывали витиеватые двери черного дерева, пораженный картиной моих людей - все они стояли или сидели, казавшиеся застывшими, неподвижными, как шахматные фигуры на заброшенной доске. Мажордом повел меня по белокаменному залу, мимо закованных в броню гвардейцев с глазами, похожими на маленькие солнца, и потемневших от времени картин, казавшихся невероятно старыми. Одна или две из них, я был уверен, были привезены со Старой Земли, когда человечество было ещё молодо. На одной была изображена обнаженная женщина - как я понял, богиня Венера, - стоящая на раковине, пока слуги спешно надевали на нее одежду. Я остановился перед этим великолепием, но меня окликнул Онейрос.

Монарх ждал.

Я последовал за Онейросом по коридору к лифту из кованого железа и серебряного стекла, который доставил нас по наклонной вверх во дворец. Лифт открылся в атриуме - помещении с высокими потолками, стены которого сходились по мере приближения к потолку, но не совсем образовывали треугольник. "Мы находимся почти на самом верху нынешнего здания", - сказал Онейрос, отвечая на вопрос, который я не задавал. "Увы, дворец будет достроен только через несколько лет. Боюсь, вы видите его в зачаточном состоянии.".