За годы войны она уже давно привыкла к постоянным атакам, поэтому спокойно поднялась с места и приготовилась скрыться от бомбежки.

Но в этот раз звуки были иными. Раздавались громкие мужские голоса, топот тяжелых сапог, звон разбитых ваз. Какие-то люди силой раскрыли парадные двери и вломились в дом. Какая наглость!

Подобрав длинную юбку, хозяйка дома поспешила к лестнице. Свесившись через перила, она взглянула вниз. В вестибюле стояла толпа мужчин в офицерской форме. Впереди всех красовался Глен с мечом наголо.

Мелида в ярости собиралась закричать ему, чтобы убирался и что Кеншина в доме нет. Но Глен опередил ее громким восклицанием:

— Взять дом! Мелиду доставить мне.

Чертов предатель! Мелида всегда знала, что ему нельзя доверять. Сколько раз она говорила об этом Кеншину, но этот мерзавец никогда ее не слушал.

Кто-то из военных поднял голову и заметил ярко-красное платье.

— Там, наверху!

Все фуражки дружно откинулись назад, и хищные, злобные лица уставились на нее.

Мелида молча отскочила от перил и поспешила назад в комнаты. Она слышала, как эти проклятые люди с ревом ломанулись за ней. Кажется, охота на прекрасную хозяйку дома возбудила их инстинкты.

Они были уже на лестнице. Мелида на секунду обернулась и, напрягая все силы, метнула в них ударную волну. Всего несколько дней назад она бы легко раскидала любых врагов, но теперь удар получился таким слабым, что даже не долетел до них.

— Да она и вправду растеряла все силы.

— Вперед, братцы!

— Проклятье! — вскричала девушка.

Забежав в одну из комнат, она захлопнула дверь и щелкнула замком. В тот же миг дверь содрогнулась от множества тел, впечатавшихся в нее. Дикари принялись барабанить кулаками в дверь и требовать, чтобы “шлюха Кеншина” открыла дверь.

Мелида бросилась ко второй смежной комнате. Она едва успела переступить порог, когда военные все-таки вышибли жалкую преграду. Зеленой гурьбой они ввалились в комнату, пачкая дорогие ковры своими грязными сапогами.

За ними в комнату издевательски медленно вошел Глен.

— Попалась, птичка! — усмехнулся он.

Мелида стояла на пороге, испепеляя его взглядом. Бежать было бессмысленно.

— Разыскать всех слуг, — приказал адъютант, — Свяжите и бросьте в подвал. Я потом с ними разберусь.

Несколько человек побежали обратно вниз.

Руки Мелиды предостерегающе загорелись синим. Она пыталась вновь использовать остатки своей магии. Но сияние вышло тусклым и почти сразу погасло. Что вызвало бурный смех среди оставшихся военных.

— Неудобно быть обычным человеком? Да, ведьма? — оскалился предатель.

— Мне не нужна магия, чтобы вцепиться тебе в горло, Глен.

— Ну что ж, попробуй, птичка.

— Я скажу ей пару слов.

Офицеры неохотно отступили, и Глен подошел к Мелиде вплотную. Гордячка вытянулась перед ним, изображая презрение и бесстрашие. Но мужчина с удовольствием отметил, как едва заметно дрожат ее соблазнительные, пухлые губы, а грудь быстро поднимается и опускается в тесном корсаже.

Сколько раз он сжимал эту грудь и впивался в эти манящие губы. Но каждый раз было не то. Он знал, что перед ним не настоящая Мелида, и потому наслаждение тоже было фальшивым. О, какое будет блаженство по-настоящему стиснуть ее в объятиях, зарыться лицом в эти густые, черные локоны, входить в нее снова и снова.

Мелида знала, что скрывалось за этим жадным взглядом. Она с двенадцати лет ловила на себе подобные мужские взоры. И уже очень давно догадывалась о запретной страсти адъютанта. Того самого, который всегда смешивал нечисть с грязью. Который оскорблял ее на каждом слове. Любил и ненавидел.

Пока офицеры не могли их слышать, Глен наклонился к самому ее лицу, почти коснулся заветных губ. Мелида не отстранилась и смело посмотрела ему прямо в глаза.

— Я еще могу тебя спасти, — быстро зашептал Глен, — Просто скажи мне “да”. И я увезу тебя к себе и не дам никому в обиду. Никто ничего не узнает, даже твой поганый муж.

— Не боишься испачкаться об меня? — ядовито спросила девушка, — Я ведь колдунья, нечисть.

— Не строй из себя недотрогу. Ты прекрасно все понимаешь.

— О да, я хорошо понимаю таких козлов, как ты.

— Время идет. Решайся. Церемониться мне с тобой некогда. Выбор простой: либо ко мне в кровать, либо на казнь.

— Пошел ты, Глен.

Лицо адъютанта побагровело от гнева, а кулаки угрожающе сжались. Но Мелида даже глазом не моргнула.

— Значит, ты снова выбираешь ЕГО? В тот раз мы оба сделали тебе предложение, хоть ты и колдунья. И ты выбрала Кеншина. Ты отвергла меня — графа с великолепной родословной. И выбрала это безродное ничтожество.

— И снова выбираю ЕГО.

Офицеры уже начали шушукаться. О чем это Глен так долго разговаривает с проклятой ведьмой? Надо хватать ее и бежать, пока их никто не застукал.

Но Глен сделал последнюю попытку.

— Ты ведь уже знаешь, что это не настоящий Кеншин. В его теле какой-то жалкий болван.

— Нет, в его теле юноша с большим сердцем. Тебе такое недоступно, Глен.

— Ну что же, будь по-твоему, стерва!

Глен резко отошел в сторону и заявил:

— Придушить ее и поджечь дом. Скажем, что в него ударил снаряд.

Офицеры с хищными улыбками повернулись в сторону несчастной девушки.

Но, прежде чем они успели что-либо сделать, мощная невидимая волна ударила по ним, заставив отлетать назад и грохнуться об стены.

Мелида в изумлении обернулась.

Позади Мелиды стоял… дворецкий Боррэй.

Будь это обычный человек, его величественная поза внушала бы уважение и страх. А так пафосная поза живого костюма вызывала только смех.

Мелида не удержалась и прыснула, но тут же постаралась напустить на себя обычный холодный вид.

— Что за…

Офицеры кряхтели и поднимались на ноги, но их тут же снова опрокидывал невидимый удар.

Но дальше стало не смешно. Костюм пошевелил пустым рукавом, и люди стали вдруг рассыпаться в прах один за другим. Оставшиеся ломанулись к дверям, но по пути превращались в такие же серые облака праха, оседавшего на тех, кто еще был жив.

Человек просто мгновенно высыхал до костей, а затем рассыпался в пыль. Словно процесс старения и гниения происходил за секунды. Вся комната наполнилась этими мерзкими остатками плоти.

Глен первым прорвался к двери, бесцеремонно расталкивая товарищей. Он единственный успел выскочить в коридор целым и невредимым. Только был серым с головы до ног.

Внизу его ждали оставшиеся военные. Они держали за плечи бедную Миори, которую схватили прямо с кастрюлей в руках.

— Бежим! — крикнул Глен, — Скорее!

Все вместе они позорно ретировались из дома. Одна Миори в недоумении осталась стоять посреди вестибюля с несчастной кастрюлей.

Когда с врагами было покончено, костюм устало поник и начал шататься.

Мелида бросилась к нему.

— Ох, Боррэй! Зачем ты их убил! Достаточно было просто разогнать. Я всегда поражалась, откуда у тебя столько жестокости.

Костюм пошевелился, видимо пытаясь пожать плечами. А затем и вовсе безвольно упал ей прямо на руки, как будто лишился чувств. Ткань обмякла в руках Мелиды, словно обычная одежда.

— Боррэй! — встревожилась девушка, — Эй, не вздумай умирать! Я же предупреждала, что тебе опасно много колдовать в таком состоянии.

Костюм больше не шевелился. Мелида вздохнула и бережно понесла его в свою комнату. Здесь она спрятала его в шкаф, аккуратно повесив на вешалку. Шкаф она на всякий случай заперла на ключ.

Прижавшись лбом к полированной дверце, девушка тихо сказала:

— Спасибо, что спас меня. Не ожидала от тебя такого поступка. Хоть это и было опять слишком жестоко. Но я не забуду того, что ты сделал для меня. Будь у меня прежняя магия, расколдовала бы тебя прямо сейчас. И плевать, что скажет матушка! Но я не могу, прости… Если ко мне вернется прежняя сила, я обязательно это сделаю.