Купол начал трескаться, как яичная скорлупа, от каждой новой стрелы, что врезалась в него. Девушка подняла взгляд вверх и, охваченная ужасом, рванула со всех ног. Зарево из стрел неслось прямо вниз. Они врезались в человеческих рыцарей, пробивали их тяжелую броню. Вой и крики прокатились вокруг. Видя это, брат все быстрее бежал к сестре, протягивая дрожащие руки.

Вскрикнув от резкой, жгучей боли, Мари рефлекторно схватилась за рану. Черная кровь начала струиться из нее, когда стрела ангела, пробившая защитный барьер, впилась в ее плечо. Прежде чем демонесса успела предпринять какие-либо действия, на нее обрушился целый шквал. Каждая из стрел вонзалась все глубже, заполняя тело несчастной, словно подушку для иголок.

— Нет! Мари! — сорвался Мессия на истошный крик, когда несколько Небесных воинов снова загородили ему путь. — Прочь! Проваливайте! — Он рвал их на куски, впиваясь клыками, в безумном порыве пробираясь к своей сестре.

Марианна чувствовала, как силы покидают ее. Ноги стали тяжелыми, слабость охватывала все ее существо, и сознание медленно ускользало. Невыносимое жжение священной стали наполнило ее тело, будто огонь, от которого невозможно было избавиться. Земля под ногами кружилась, зрение становилось мутным и тусклым, а звуки битвы превращались в далекий, глухой рев. Чувство странной эйфории начало затмевать боль, и в голове замелькали воспоминания, одно за другим, принося с собой тихую радость и горькое сожаление о том, чего больше не будет.

Вот она еще бежит с Винсентом, держась за руки, смеясь вместе с ним, пока ветер треплет их волосы. Они плетут венки из алоцветов, их нежные лепестки мягко осыпаются от небрежных прикосновений. В памяти вдруг возникает матушка, ее колыбельная песня, звучавшая так спокойно, когда она была совсем маленькой. Затем Марианна вспоминает Норта — как он исчезал из ее жизни, как отдалялся и возвращался с синяками и переломами. Отец, чей характер с каждым днем становился все более агрессивным, как ее запирали в комнате, оставляя одну с ее страхами. Учитель Лоренс и темные фейки, которые всегда приносили сладости. И вот она снова видит себя — ту маленькую девочку, пробравшуюся ночью на кухню, чтобы приготовить для брата торт на День рождения, надеясь сделать его хоть на мгновение счастливым.

Она слышит его крики, едва ощущает встряску, и вот снова перед ней брат — стоящий на пороге дома Рейнардов, повзрослевший лет на десять, с перепуганным лицом и запекшейся кровью на ладонях. Под его глазами пролегли изнурительные темные круги, а острые черты лица стали напоминать Энгеля. Девушка вспомнила бесконечные бега в никуда, Лиану, которая всегда была так добра к ним и даже порой платила за их обеды, тот день, когда они вместе отремонтировали свой первый дом. Но теперь все это словно уплывало прочь, становилось все менее значимым, теряло свою силу перед лицом смерти.

Жизнь демонессы угасла.

— Мари! — Нортон тряс бездыханное тело сестры, пытаясь хаотично заткнуть кровоточащие раны своими руками. — Мари! Мари! Мари! — все повторял он.

Магия исцеления. Он ведь читал о ней когда-то. Точно читал! Перед глазами вдруг мелькнула книга в зеленой обложке, с изображением чудной эльфийки. Его руки дрожали так сильно, что он едва мог сосредоточиться на заклинании. Поворот руки влево, затем поддеть воздух пальцами, чтобы мысленно начертить руну. Он повторял все точно так, как было написано в книге.

Ничего не произошло.

— Ну же!!! — Он снова попытался направить поток магии, повторяя движения, но результат был таким же.

— Эй! — с трудом, спотыкаясь, со склона мчался Винсент.

Парень был красный, его вьющиеся волосы растрепались, а на щеке красовался кровоточащий порез. Он явно прорвался сюда с боем.

— Что с ней? — Вин рухнул рядом с кузеном, коснулся пульса на шее девушки.

Норт сидел какое-то мгновение, просто глядя на сестру. Такая хрупкая, такая уязвимая… и такая несчастная. Ее лицо было бледным, уставшим до невозможности. Он воскрешал в памяти ее улыбку, ее бесконечную преданность и то, как она всегда шла за ним. Марианна всегда была рядом, а теперь… Слезы ручьями текли по его щекам. Демон крепко обнял ее, прижавшись, словно скулящий пес.

В небесах началась перегруппировка. Крылья ангелов едва колыхались на ветру, издавая зловещий шум. Один за другим они спускались, окружая Норта кольцом.

— Это все ты! Все ты виноват! — Он смотрел на кузена исподлобья.

Лицо Винсента побледнело, словно кровь отхлынула в одно мгновение, и он стал таким же бледным, как Мари. Его взгляд метался между ее телом и кузеном, который наконец нашел в себе силы подняться на ноги.

— Я… Я не этого хотел!

— А чего ты хотел, предав нас?

Злость захлестнула Норта с новой силой, и его кулаки, не сдерживаясь, начали хлестать Вина по лицу. Он повалил его, забираясь сверху. Первый удар пришелся на челюсть, затем — по скуле. Нежное лицо кузена уже было покрыто кровью, но Норт не останавливался. Винсент едва шевелился, его руки поднимались, пытаясь прикрыть лицо, но каждый раз слабость брала верх, и он просто позволял себе принимать удары. Один из них ударил его прямо в нос, сломав его — хруст раздался так, что Норт ощутил это в своих костяшках пальцев.

В глазах Винсента не было ненависти, только страх и сожаление.

Еле приподнявшись, он попытался что-то сказать, но брат снова нанес удар, на этот раз более слабый. Его грудь тяжело вздымалась, вздрагивала от всхлипов. Сквозь пелену слез он ничего не видел, но если бы смог, разглядел бы заплаканное лицо Вина.

— Я просто хотел жить! — вырвалось из его уст, когда он смог сесть и отпихнуть кузена. — Хотел ее спасти! — Со всей силы тот ударил Нортона в челюсть. — И тебя спасти я хотел!

Свалившись от внезапного удара, Норт зарычал. Его глаза пылали, и он начал снова принимать второй облик. Но в этот миг его схватили за шкирки и болезненно швырнули в сторону. Юноша едва успел понять, что происходит, когда ангелы наложили на него свои оковы. Светлые цепи обвили его, душили магию, не давая ей вырваться наружу. Мессия закричал. Истошно, пронзительно, разрывая собственные связки.

Его истерику прервал Архангел, приземлившийся прямо перед Нортом, сопровождаемый двумя ангелами низшего ранга. Мужчина, окинув взглядом тело Марианны, с издевкой произнес:

— Я же говорил, что нужно целиться в девицу.

Его длинные волосы ниспадали до самых колен, подобно серебристому водопаду. Белоснежная броня переливалась, словно жемчуг, под светом Селены и Миры. Она была украшена узорами, образующими сложные орнаменты. За его широкой спиной возвышались три пары огромных крыльев. На лбу сиял золотой обруч, подчеркивающий его высокий ранг.

Однако, несмотря на божественное величие, Мессия не видел более мерзкого выражения лица. Он подошел к бездыханной девушке, поднял ее за руку, приподнимая в воздух. Мари повисла, ее тело едва покачивалось, словно безжизненная кукла.

— Не смей трогать ее! — вскипел Норт.

Избитый и едва стоявший на ногах, Вин, тяжело дыша, сделал несколько шагов вперед, прокладывая себе путь между воинами, которые, казалось, даже не замечали его присутствия. Кровь текла по его лицу, пропитывая ворот рубахи, но он не останавливался. С огромным трудом он подошел к Архангелу, взглянул на него снизу вверх, заглядывая в его ледяные глаза. Его голос дрожал, но он все же выкрикнул слова, в которых было все — и отчаяние, и бессильная ярость.

— Отпустите ее! Это… это бесчеловечно! — Винсент, не отводил взгляда.

Архангел скривился, презрительно оглядел его и махнул рукой подчиненным.

— Какой срам. Кто выпустил этого бесенка?

Небесные — дева и юноша — подошли к Вину, грубо подхватили его под руки и потащили прочь. Он начал сопротивляться, но его усилия обернулись лишь новым ударом, заставившим его приглушенно вскрикнуть.

— Так, на чем я остановился? Ах да… — Архангел снова повернулся к Нортону. — Я лишь хотел сказать, что ты жалок. Сдавайся и позволь нам исполнить волю Создателя! Ты порочишь нас самим своим существованием! — Голос его был спокоен и холоден, в нем не чувствовалось ни гнева, ни сочувствия. Слова Михаила будто намеренно вонзались в самое сердце, стараясь сломить остатки воли Мессии.