— Садись, отдохни. — Вернувшаяся старушка, наблюдая за их волнительной встречей, мягко пригласила Норта к огню, где уже был накрыт ужин.

Уютный свет пылающего очага создавал в комнате теплую и спокойную атмосферу, пока старушка раскладывала перед Нортом нехитрое угощение. В деревянной посуде лежали ароматные коричневые хлебцы и густое мясное рагу с кусочками репы. Он ел, бережно поднося ложку за ложкой, и с каждым глотком чувствовал, как тепло еды согревает его изнутри. В какой-то момент он потянулся за хлебцом, но его взгляд упал на руку. Пальцы его были черны от крови. Чужие взгляды устремились на него — старушка, хлопочущая у стола, остановилась, а Марианна опустила ложку и уставилась на брата.

— Норт, что это? — ее голос дрогнул. Старушка перевела взгляд с юноши на девушку.

— Мне нужно выйти… — пробормотал он, внезапно вскакивая из-за стола. Деревянный стул глухо упал на пол, а Норт, не оглядываясь, вылетел на улицу. Ледяной воздух резко ударил в лицо, но не принес облегчения. Голова кружилась, и он с трудом сдержал подступивший приступ тошноты. Перед глазами снова предстало брошенное тело учителя, неподвижное, холодное.

Бросившись к земле, демон с силой схватил снег. Он начал яростно тереть руки, стараясь отмыть застывшие темные пятна, которые, казалось, въелись в него навсегда. Ладони горели от холода, но он не останавливался — жесткие льдинки разрывали кожу, и его кровь медленно проступала сквозь порезы, окрашивая снег. Грудь тяжело вздымалась, его трясло будто в лихорадке. Он продолжал тереть, пока кожа на ладонях не превратилась в месиво. Боль пульсировала в пальцах, но он словно не чувствовал ее, не мог прекратить. За спиной послышался скрип двери. Марианна вышла на крыльцо, молча наблюдая за братом, его сутулой, измученной фигурой. Она подошла к нему, присела рядом и аккуратно положила руку на его плечо.

— Норт, идем домой. — Мари почти силой подняла его с земли.

Они вернулись в теплую комнату. Девушка усадила брата у огня и, взглянув ему в глаза, тихо произнесла:

— Расскажи, что случилось.

И Норт рассказал. Его слова были сбивчивыми, спутанными, он с трудом мог собрать мысли в единое целое. Парень поведал, как вернулся в поместье и покончил с отцом. Он говорил о том, как все разрушил, как тьма поглотила поместье, как разбегались слуги. Многое оставалось неясным — Нортон пропускал детали, старательно избегал описаний Ада, не говорил подробности о своем обучении у Сатаны, лишь вскользь касаясь самых важных моментов. Но больше всего его тяготило то, что среди обломков он нашел Лоренса. В ту ночь он убил двух своих отцов. Родного тирана, чья кровь текла в его жилах, и того, кто не был ему родным, но стал ближе любого родственника.

— О, брат… — прошептала Мари, обнимая его и осторожно гладя по растрепанным волосам.

Демон поднял взгляд. В глазах собравшихся не отражалось ни капли осуждения. Старушка слушала его внимательно и сдержанно, иногда издавая едва слышные вздохи на самых жестоких моментах его рассказа. Она сидела рядом с мужем, крепко держась за его руку.

— Я — Бертран, а это моя жена Агнес, — представил их мужчина. — Мы поможем вам всем, чем сможем. — Он сделал шаг вперед и мягко похлопал Норта по спине загрубевшей от работы ладонью. — Ты не виноват, парень, — продолжил он. — Некоторые люди не заслуживают жизни, а некоторые оказываются жертвами обстоятельств.

— Но если бы не я, если бы не жажда мести… учитель был бы жив, — голос Норта звучит сухо. Все слезы уже выплаканы, оставляя лишь едкую горечь внутри.

— Ты не виноват. Потеря близких — это всегда тяжелое бремя. Мы думаем, что сможем привыкнуть, что время облегчит боль, но это навсегда оставляет шрамы. Смерть забирает тех, кто дорог, и все, что нам остается, — это каждый день находить силы жить дальше, даже когда кажется, что этого недостаточно. Жить ради тех, кого мы потеряли, — произнес мужчина, бросив особый взгляд на жену.

Наконец выпрямившись, Нортон потер лицо руками. Раны на пальцах уже исчезли. Агнес молча подала ему мокрую тряпку, и он принялся вытирать остатки крови.

— Мне дали силу. И я ее боюсь. Боюсь, что не смогу совладать. Что снова совершу ошибку…

— Ты говоришь о силе, способной изменить мир, — голос старушки стал тише, словно она боялась чего-то. — Используй ее во благо. Помоги тем, кто действительно нуждается в ней.

Норт кивнул, понимая их обеспокоенность. Не каждый день к старикам являлся Мессия. Он знал, что сила, которую он получил, несет с собой огромные разрушения, и все опасались стать ее жертвой. Как можно требовать от животного отказаться от своей природы? Как заставить лису не рвать плоть, когда она рождена для охоты, когда ее зубы острее ножей, а желудок терзаем голодом?

— Мари, где сейчас остальные? Я думал, что они будут здесь, с тобой. Почему их нет? — Вспомнив о дяде, Норт задумчиво оглядел комнату. Мысли привели его к тем, кого он давно не видел.

— После того как ты… умер… — последнее слово она произнесла тише. — отец совсем обезумел. Лоренс настоял отправить меня сюда. Оставаться с Винсентом и дядей было небезопасно. Они находятся в соседней деревне, — слегка отрешенно продолжила Мари. — Чтобы избежать лишнего внимания, они скрывают свой облик и работают под другими именами. Это единственный способ оставаться в безопасности.

Незаметно за разговорами и домашней атмосферой наступил вечер. Время для Мессии потеряло свое значение, и лишь затемнение за окном напомнило, как долго он здесь пробыл. Устав от переживаний и событий, он почувствовал, как на него постепенно накатывает сонливость. Теплый уют дома, забота стариков и горячая еда окончательно расслабили его. Физическое тело требовало намного больше. Агнес, заметив это, мягко улыбнулась и жестом пригласила близнецов следовать за ней.

Женщина провела их в небольшую, уютную спальню, оставив наедине. Норт осмотрелся: две простые деревянные койки занимали большую часть пространства, обе покрытые чистыми, аккуратно сложенными одеялами и мягкими подушками, в которых угадывалась заботливая рука хозяйки дома. Рядом с ними стояли старые, спешно сколоченные тумбочки. Около дверей висели простые крючки для одежды, спрятанные шерстяными плащами, и на одном из них висел его собственный. На полу лежал старый коврик с потертыми узорами. На полках стояла рассада зверобоя в глиняных горшках, его ярко-зеленые листья и солнечные желтые цветы наполняли комнату свежестью. Он цвел даже зимой — тепло комнаты не давало ему завянуть.

Медленно подойдя к плащу, он дрожащими пальцами вытянул из кармана сложенные листки. Аккуратно разворачивая их, он присел на край койки. Пальцы бережно погладили местами грязный пергамент, на котором виднелись высохшие следы слез. От бумаги до сих пор веяло спиртом, на некоторых письмах были пятна и подтеки. Это было все, что у него осталось от Лоренса.

— Это письма Лоренса? — печально поинтересовалась Марианна, подсаживая к брату.

— Угу. — Нортон не мог решится их прочитать.

— Я видела, как он писал их… Даже посоветовал мне тоже писать, чтобы стало легче. — голос девушки дрогнул.

— Прости, что не смог прийти раньше.

— Я думала, что ты и не вернешься… — она вытерла выступившие слезы и устало приподняла уголки губ.

— Больше я никогда не оставлю тебя, — прошептал юноша, крепко прижимая Мари к себе и закрывая глаза. Теперь она казалась ему младшей сестренкой. — Слушай, а почему старики помогают демонам? — вдруг спросил он, отстраняясь и откладывая письма на прикроватную тумбочку.

Он не мог их прочесть. Не сейчас.

Ложась рядом на кровати, сестра слегка вздохнула, будто готовилась к долгому объяснению, но ответила просто и спокойно:

— Они помогают демонам с давних пор, — сонно пробормотала она. — Рейнард знают, кто мы такие, и что мы пережили. Они хотят справедливости, хотят, чтобы мир был другим, чтобы те, кто страдает, получили помощь… независимо от того, кто они.

Она не скрывала свои демонические черты — в ее глазах играли красные и золотистые отблески. Марианну никто не учил колдовать. Юноша мягко провел рукой по ее прохладным рогам, и, сосредоточившись, направил потоки магии по телу сестры. Под его прикосновением они исчезли, словно их никогда и не было. Ее глаза потемнели, окрашиваясь в глубокие, карие оттенки.