Спустя часа ещё два — Ким предложил меня забрать, на что Колин меня прижал так близко, что вдохнуть не смогла. Ответил, чуть порыкивая, что сам справится и все хорошо. Н-да…ни одну меня пробрало, так пробрало.

Через ещё несколько часов Колин таки успокоился. И поскольку ехать ещё долго, решил учить меня верховой езде. Иначе даже так я отобью и сотру себе все. Я честно старалась, но это не так легко. Вечером, когда мы определились с местом стоянки, я просто выпала в руки к тому же Колину из седла. Слезть сама я не могла. Ноги не слушались. Он посоветовал расхаживаться. Иначе завтра будет ещё хуже. Боже. Чувствовала себя дряхлой старухой. Разогнуться не могу, шаг сделать — подвиг.

Мы остановились у небольшого оврага в скоплении деревьев. Сколько пока ехали, заметила, что степь не однородная в этой части Азаргии. Тут степь перемешивается с небольшими островками деревьев. Не часто, но есть. Мама рассказывала, что дальше на востоке степь простирается на многие километры и деревья, кусты попадаются действительно редко. Тут видно, что граница леса не так далеко, оттого и встречаются островки.

Пока я расхаживалась, мужчины поставили лагерь, разожгли костер. Мне стало чуть легче, и я решила хотя бы есть приготовить. Подсела к костру и занялась делом. Потом вспомнила о важном и поняла какая я дура. Вытащила свой мешочек и отыскала мазь, что должна облегчить завтрашний день. Без нее я даже встать не смогу, судя по ощущениям. Но намазать надо прямо там, где я все отбила и натерла, где болят мышцы, а я не сгибаюсь, хоть плачь. А что делать? Попросить — вокруг одни мужчины. Да и мне надо отойти в сторону, чтобы не позориться. Сперва надо встать. Вроде простое действие, но в моем состоянии это боль.

— Здесь есть ручей или ещё какая вода? — спросила я на ухо, подойдя к Колину.

— Да. Вот там за кустами. Я тебя провожу.

— Спасибо.

— Совсем плохо?

— Очень.

Поход до ручья, который был минутах в пяти от стоянки мне показался вечностью. Колин меня чуть не нес на себе. Все равно больно и еле ноги двигаются, спина отваливается. НАКОНЕЦ, мы пришли!

Колин остался немного позади и отвернулся.

Я спустилась к ручью, кое-как стянула верхнюю часть одежды, умылась, оделась в новую нижнюю рубаху и старую верхнюю. Смысл менять, если завтра будет все то же? А вот штаны я даже стянуть не могла. После двадцати минут пыхтения и слез увидела перед собой знакомые ноги.

— Давай я. Ты сейчас не в состоянии.

— Я сама. Мне надо ополоснуться и намазаться.

— Я понимаю, но ещё раз говорю ТЫ НЕ СМОЖЕШЬ. Я это вижу. Только сниму одежду и все.

Я махнула головой, признавая свое поражение и отвернулась. Вроде и все понимаю, да и вспомнить где росла, а стыдно… Меня никто из мужчин до этого не касался. Марин приставал, зажимал в коридоре даже, но там это было, скорее, противно. А тут приятно и стыдно одновременно.

Колин присел на колени и ласково прошелся руками по моим икрам, затем бёдрам и погладил ягодицы. Какого?! Я зашипела, и уже хотела отказаться от такой помощи как глянула этого помогальщика. У Колина видно было как дёрнулся кадык, движения чуть рваные, неуверенные и вот облизнул губы. То есть сам нервничает. Переживает.

— Готова? — взбодрил меня вопросом.

— Да. — ответила я сама удивившись.

И потянул вниз штаны, помог ногам вылезти из штанины. Поднять ноги так высоко я не могла. Для баланса схватилась за его плечи и чуть оперлась на ствол дерева. Понимала, что от такого интимного момента ничего не осталось. Я кряхтела и пыхтела, как старуха. Он тоже пыхтел, меня вытаскивая. Хотелось смеяться, так как мы заваливались то на одну сторону, то на другую. В конце концов, ко второму носку я прижалась целиком спиной к дереву и обняла его же. А Колин поднимал мне ноги. Но вот если мне от этого уже было только стыдно, то он умудрялся ещё и поглаживать меня, успокаивая. Благо рубаха длинная, до середины бедра, и все интимное прикрывала. Снять ему пришлось и белье, ведь я нагнуться по-прежнему не могла. Только до колен спустить, что я и сделала.

— Ты очень красивая. — прошептал он, как будто боялся спугнуть, по-прежнему сидя на пятках и поглаживая мои щиколотки.

— Угу. — грустно хмыкнула я, мне этот комплимент постоянно говорил Марин. Это все, что во мне тот видел. Внешняя оболочка и то, что я противилась ему так, как могла. Ему нравилось ломать людей, лошадей и делать из них послушных ему игрушек. После они быстро надоедали. Я устремила взгляд куда угодно, главное не на Колина. Некрасиво получается. Вроде он ухаживать пытается, а я о другому мужчине думаю в это время. Обошла его и направилась к ручью.

— Я не только о внешности. — вот тут удивил, я даже вернула внимание к его лицу — Ты самая чистая, умная, но не подлая, не капризная. Это такая редкость в тех местах, где выросла ты.

— Где я выросла?

— Я про наложниц. Я и до этого сталкивался с женщинами, живших в подобной атмосфере, но пока тебя искали, насмотрелись на местных. Да так, что надолго хватит.

— Хм…ясно.

— И да, у тебя красивые ноги. Прости, это немного неприличный комплимент, но глядя на них, я не удержался. — отвернулся он от меня и, видно решил исправиться — Завораживающие глаза. Но кроме красоты мне нравится твоя находчивость, предприимчивость, ум. Ты заботлива, но не душишь этим. И редкое качество для девушки — острый ум, умение держать себя. Честно говоря, среди знакомых мне таких даже мужчин не так уж много.

Вот от этих комплиментов мне было приятно. Чувствовала, как щеки залил румянец.

— Спасибо. Мне приятно. — почти шепотом произнесла я, но он услышал, улыбнулся.

— Я обещал доставить тебя отцу в целости и сохранности, но боюсь не доживу, если все будет идти так, как идёт сейчас.

— Ты думаешь мы не справимся с талийцами?

— Нет. Я о другом. — разоткровенничался он, по-прежнему сидя ко мне спиной и перекатывая метательный нож в руках. За это время я дошла до ручья и присела на камень так, чтобы смогла обмыть основное, и опустила ноги в воду. Пусть отдохнут, расслабятся. Вода хорошо помогает в таких случаях. Пока я проделывал все эти манипуляции, Колин собрался с мыслями и прервал затянувшееся молчание, продолжая свою мысль. — Я заинтересовался тобой ещё при первой встрече на вечере. А узнав тебя поближе, понял, что это не просто желание, страсть. Сперва себя отговаривал и держал, как мне казалось, ситуацию под контролем. Но сейчас понял, что не железный и это впервые сильнее меня. Больше так не могу. Ты так близко и далеко одновременно. Прошу, если я тебе безразличен так и скажи, не обижусь. Знаю, что не красавец и у меня много недостатков… Но если я тебе по сердцу, то был бы счастлив дать тебе все, что могу. Это тоже не мало.

О как его пробрало. Неожиданно. Я как-то не готова к таким разговорам пока что. Да и вообще он вел себя, большей частью, более чем скромно по отношению ко мне. Но раз так, думаю стоит расставить все точки над ай.

— Ты мне тоже очень нравишься. Не могу сказать, когда это произошло. Когда ты заинтересовал меня не только как учитель и соратник, но какой-то интерес был сразу. Да. Тогда я танцевала только для тебя и не только потому, что хотела сбежать от этих двоих. Было что-то эдакое. Потом узнавала о тебе больше и прониклась уважением, пониманием, и заинтересованность росла. Но я не могу сказать, что влюблена в тебя. — призналась я. Пусть так, зато честно.

Колин немного повернулся заинтересовавшись, приподнял бровь. Но взгляд удерживал в сторону от меня. Кивнул, принимая ответ.

— У меня есть куча недостатков, как я уже сказал. В свое время по определённым обстоятельствам мне пришлось обуздать свою натуру. В итоге во многом я не похож на обычного воздушника, что, как мне кажется, для семейной жизни с другими магами даёт шанс на крепкий союз. Но есть вещи, что присущи именно им: я не могу сидеть на одном месте долго. Оседлый образ жизни не для меня. И не смогу тебе его дать, если ты жаждешь теплого уютного гнезда и лёгких прогулок по парку, званных вечеров и гостей. Это не так, чтобы я всегда путешествую, но часто. Хочу, чтобы ты это знала и трезво оценивала с самого начала.