С улицы послышались разговоры. Я выглянула в отверстие, чтобы лучше слышать. Хорошо, что свое убежище в доме я сделала около того отверстия.

— Что произошло?

— Не знаю. Может из очага, что выпало. Он погашен был?

— Нет. Но там угли еле тлели и их немного было. Не должно.

— Должно, не должно, да только сейчас сюда вся мечеть сбежится. Толку караулить уже нет. В такой толпе мы их и не заметим. Да и близко они теперь не приблизятся.

— Уходим.

Как только они отступили, я продолбила отверстие в стене до конца и вылезла наружу. Они могли по-прежнему следить за дверью. Волосы и часть рясы я все же подпалила, пришлось гасить. Благо вода была в доступности. К моменту, когда они решились отступать, в доме начала уже обваливаться крыша. Я чуть не сгорела заживо.

Кустами добежала до купален. Вбежав в помещение, направилась в рабочие помещения, где сейчас были все. Самое жаркое время дня всегда пережидали в помещении. Кричала “Пожар!”

Далее и правда, все всё побросали и выбежали на улицу к домику гасить пожар. Послушники встали в цепочку и таскали воду. У двоих были артефакты, что позволяли управлять небольшим количеством земли. Они засыпали остатки домика.

Через минут двадцать я заметила в толпе Колина с Кимом, но меня они не видели. Я их позже, как погасили домик, поймала у стены. Обессиленных и поникших. Они сидели, опустившись на землю, чумазые, злые, всклокоченные. Потерявшую всякую надежду. Крыша в доме обвалилась до их прихода, так что пока не разберут мусор, не поймут, что жертв нет. Бедняги. Искренне переживают ведь.

Тихонько подошла ближе и опустилась рядом с Колином. Он даже не дернулся. Сидел с опущенной головой, руки локтями на коленях, пальцами вцепившись в волосы. Больно, наверное. Я тихонько толкнула его локтем в бок. Не отреагировал. Тогда тихо позвала. Пальцы разжались, голова медленно поднялась. Глаза на пол лица неверяще уставились на меня. Не поворачиваясь, он взял за руку Кима и дёрнул в нашу сторону. Тот тоже застыл. А потом Колин с силой прижал меня к себе, сминая до боли руками. Хорошо домик гасили весь остаток дня. Так что было уже темно. И мы сидели в таком закутке, что не просматривался издалека. Ким пересел с другой стороны от меня и тоже обнял. Спросили, что произошло. Я коротко рассказала. После этого был ещё один этап вырывания волос и уже отчитывания меня никогда так не делать. Они не кричали, говорили громким шепотом, но эффект был, и даже очень. Я чувствовала себя последней дурой. Они готовы были пожертвовать собой ради меня, я сама — цель и я же чуть не погибла. Если бы это случилось, то последствия бы точно были, и не только для нас троих, но и на политической арене. Много всего ещё мне выговаривали. Успокоились они далеко не сразу. К этому времени стало совсем темно. Зажглись окна в мечети.

Успокоившись и уже утешив меня после своих излияний, и поблагодарив за такую самоотверженность, меня попросили переодеться. Забрали рюкзак, выдали одежду, спрятали рясу и вывели на улицу.

Мы тихо вышли через боковой механический проход в стене, что маскировался под стену. Если не знать, что торчащая тонкая ветка у дерева — это на самом деле металлический рычаг, в жизни не догадаешься. Внешне один в один. Выбравшись петляя прогулочным шагом, мы дошли до гостиницы практически на другой стороне города. В ней не было ничего особенного. Место для людей среднего достатка, вторая линия от моря. Внутри просторное помещение почти в ширину всего этажа, со слегка обшарпанной деревянной стойкой, небольшими обеденными столиками и стульями. За столиками сидел народ, ужинал, выпивал. На нас внимания не обратили, так как за одним из столиков разразилась драка.

За стойкой сидел пожилой пухленький мужичок с длинной белой бородой. Он, глядя на это безобразие, потеребил бороду и подозвал охранников. Через пару минут дебоширов уже вывели на улицу. Затем он уже заметил нас и, оглядев, заметив и оружие на мужчинах, и добротную одежду, спросил:

— Комнату господин?

— Да. Будьте добры. С цветком азалии на подоконнике.

— Азалии нет. Есть гибискус.

— У меня на него аллергия.

— Тогда без цветов. Идёмте за мной.

И все это совершенно ровным голосом. Подозвал мальчугана лет пятнадцати и, попросив присмотреть за стойкой, подозвал нас. Мужчина вошел в дверь за стойкой, мы за ним. Потом по коридору и по металлической лестнице в подпол. Там оказалась ещё одна неприметная дверь. Если бы он не открыл ее, честное слово, в жизни бы не нашла. Ее открыл снова какой-то хитрый механизм в земле. Дальше куда-то вниз по ступенькам и ещё почти два часа по темному туннелю. Свет лился только от светлячков Колина и моего малыша, что я научилась делать с пару дней назад. Выбравшись на улицу, прошли ещё с пару кварталов и вышли к маленькому домику при лесопилке.

— Вот ключ. — скрипящим и тихим голосом объяснял мужчина — Лесопилка пустая. Вся ваша. Завтра пришлю человека, поможет.

— Спасибо. — поблагодарил, забирая ключ Ким.

— Колодец во дворе. — уже скрываясь в темноте бросил нам толстячок.

Там мы прожили ещё пару недель.

Вообще, если бы не опасность, город бы мне понравился. Особенно теперь, когда я свободна.

Например, большое впечатление на меня произвел ночной базар. Это что-то из разряда восточной сказки из детских книжек. Ночь. Прохлада. Яркий свет фонарей, маленьких магических лампочек, подвешенных на площади. Люди все так же торгующие и покупающие товары, но со скидкой, так как рынок ночной. Соответственно налог пониженный в это время суток. Ходят торговцы с маленькими тележками или корзинками с едой. Они волшебно пахнут и даже виден исходящий пар, так как на улице прохладно. Циркачи и музыканты развлекают народ. Вот девочка лет двенадцати идёт по канату, мужчина изрыгает пламя или силач какого-то прям невероятно огромного размера поднимает сразу четырех девушек на скамейке. Повсюду веселье, смех, шум. Это было здорово.

К нам в поместье иногда заезжали артисты, но это было совсем иначе. Все очень чинно-благородно, и мы могли это смотреть только с нашего балкончика.

Эти прогулки по ночному базару я запомнила на долго. Мужчины заранее спросили, была ли я на таком. Узнав, что нет, решили побаловать и дать чуть больше свободы. Гуляли мы долго, и я смогла перепробовать почти все местные деликатесы, что не приносили в поместье. Посмотреть несколько выступлений. Все это время мужчины тоже отдыхали, расслаблялись, но если Ким отходил, то Колин предпочитал оставаться рядом со мной и держать за руку. В такой толпе легко потеряться, объяснял он. И это была правда, очень уж много народу. Но ощущение его руки, держащей мою, ещё долго не отпускало, даже после того, как мы возвращались домой.

— Всем привет. — сказал Колин, вернувшись с очередной прогулки и как будто полный сил и энергии. Что произошло?

— Привет, привет. Как море? — с любопытством спросил Ким.

— На месте. Меня тут безумная идея посетила.

— Ну, хоть кого-то посетила. Давай, жги! — скомандовал Ким, развалившись в кресле.

— Я вот думаю, а что если пойти не караваном вдоль гор, а прям по пустыне к дальней границе гор?

— Ты свариться решил? Как мы выживать будем? Животные столько не протянут. Там воды считай нет.

— Вот эта идея меня как раз и посетила. Видел я у степняков такие детские игрушки. Выглядят они как маленькие лодки с большим парусом. Они на доску крепят колесики и за счёт ветра и паруса гоняют на них прямо по земле, как по воде. Если сделать такую, но больше и низ с бортами. Спереди, как нос корабля и в остальном, так, чтобы удобно было держаться.

— Хм… может быть. Есть что-то в этом. Снизу можно не колесики, а может полозья поставить, как для льда, но погрубее, из дерева вполне подойдут.

— Я слышала о подобном. Так, говорят, некоторые контрабандисты ездят в Талии. — вмешалась я — Но ветер не постоянный. Может исчезнуть или свернуть в другую сторону. Они часто застревают в одном месте и весьма надолго. Оттого ходят только проверенными маршрутами. От оазиса до оазиса. А это ближе к Грынскому княжеству. Таких уже давно не встречали. Слуги султана выяснили маршруты и переловили в свое время.