– И вас это устраивает? – не удержался Васильев.

– Зато они дело делают. И делают так, что все остальные просто в осадок выпадают. А то, что буйные, так ты переживи то, что они пережили, а потом поговорим. Это моя лучшая группа, несмотря на то что сами себя инвалидной командой называют.

После этих слов собравшиеся бойцы только удивлённо переглянулись. Никто из них не ожидал такой оценки своих действий. Каждый из них знал, что Лоскутов не тот человек, что будет хвалить людей ради красного словца. Скорее, от него можно было дождаться очередного фитиля или капитального разноса, чем пустой похвалы. Заметив их реакцию, генерал чуть усмехнулся и, достав из ящика стола сигареты, добавил:

– Меня попросили спрятать тебя и твою семью. А лучшего места, чем эта группа, я не вижу. Да и то, что Матвей Иванович про собак в машине твоей дочери говорил, тоже не просто так. Кинологи на площадке целыми днями тренируются и собак натаскивают. И все с оружием. И патроны у них совсем не холостые. Что называется, от слова совсем. Понимаешь, к чему я веду?

– А жена? – помолчав, спросил капитан.

– Деревня под постоянной охраной. На территорию посторонний может попасть, только получив пропуск на базе. Так что там она будет в полной безопасности. Да и убрать вас поодиночке гораздо сложнее, чем всех одним махом. Сам это понимать должен.

– А какая снайперу разница, где свои три выстрела сделать? – мрачно спросил Васильев.

– Большая. Мастеров, способных работать на расстоянии более полутора километров, по нынешним временам можно по пальцам пересчитать. Зона отчуждения леса от края деревни ровно километр. С другой стороны картофельное поле. Что там, что тут, ближе не подобраться. Полигон для кинологов масксетью затянут. Ещё во время войны делали. Тоже особо не присмотришься, склады вокруг. Ну а ты либо под бронёй, благо у группы машина своя, либо в помещении. Парни особо по улицам не болтаются и тебе не позволят.

– Не понимаю, что вы его уговариваете, товарищ генерал, – вступил в разговор Матвей. – Не могу, не хочу… Не можешь – научим, не хочешь – пошёл на хер, другого найдём. Твоя семья, значит, и головная боль твоя. Ты вон просил с Викой поговорить. Я влез. А что получилось? А ведь девчонка даже руку мне не побоялась подать. Сама. Думаешь, нам с Роем такие вещи легко даются? И про девчонку, Машу, я тоже не просто так вспоминал. Она такое же дерьмо пережила. А свести их только на почве занятий с собаками можно. Вот и думай, что делать. Бабу свою слушать или то, что тебе умные люди говорят.

Не ожидавший такой отповеди капитан растерянно покрутил головой и, махнув рукой, сказал:

– И правда, что-то я совсем берега попутал. Со своим уставом в чужой монастырь лезу. Прошу прощения, товарищ генерал. Согласен на все ваши условия.

– Расслабься, капитан. Я понимаю, слишком много всего навалилось, – кивнул Лоскутов. – Сегодня в общежитии переночуете, а завтра поедете дом в деревне смотреть и обживаться. Матвей, отвезите капитана к общежитию и можете быть свободны до завтрашнего утра.

– Есть, – по-уставному откозыряв, ответил проводник.

Бойцы вышли из палатки и, не сговариваясь, направились к броневику. Васильев, придержав Матвея за локоть, тихо сказал:

– Ты это, Матвей Иванович, извини. Глупо всё вышло. И спасибо тебе за дочку.

– Не за что. И давай сразу договоримся. Мы общаемся без реверансов, по именам или по позывным. Так что зови Матвеем или Беркутом.

– Ну, тогда я Алексей. А вот позывного нет. В нашей службе они не предусмотрены, – усмехнулся Васильев.

– Как это? – не понял Матвей. – Разве вы по связи не общаетесь?

– Общаемся. Но у нас цифровые обозначения.

– Понятно. Всё максимально обезличено, – кивнул проводник. – Ну, это дело нехитрое. Ты ведь у нас телохранитель. Охранник. Значит, будешь Сторожем. Как? Годится?

– А что? Мне нравится, – усмехнулся капитан. – И коротко, и со смыслом, и понять, о ком именно речь, сложно.

– Вот и ладно, – кивнул Матвей. – Поехали.

Быстро погрузившись в броневик, они доехали до офицерского общежития, где семье Васильевых выделили две комнаты, и капитан, выбравшись из машины, сказал:

– Так что, на службу завтра выходить?

– Завтра у тебя день на обустройство. А дальше война план покажет, – улыбнулся Матвей. – Ты, главное, жене объясни, что здесь всё не просто так говорится и делается.

– Объясню, – кивнул капитан. – Она после той истории совсем с катушек слетела. На людей кидаться начала. Пора в колею вводить.

– Вот и займись, – усмехнулся Володя, свесившись из башенного люка.

– До завтра, – кивнул ему проводник, и Вадим, включив передачу, плавно тронул машину с места.

Сигнал тревоги сорвал их с Даной с постели. На ходу запрыгивая в штаны, проводник выхватил из зарядного стакана рацию и, переключив её на внутренний канал группы, принялся вызывать свою команду. Услышав ответ всех бойцов, Матвей скомандовал загружать в машину всё имеющееся оружие и боеприпасы и прихватить его с собакой по дороге на базу. Услышав фразу про патроны, Дана не удержалась и, одеваясь, съехидничала:

– Представляю, какой в машине склад будет. Сплошные ящики с патронами.

– Патронов много не бывает, – наставительно отозвался Матвей, попутно проверяя обоймы во всех своих пистолетах. – Их бывает или очень мало, или мало, но больше уже не унести.

– Народная мудрость? – продолжала ёрничать Дана.

– Солдатская. Точнее, солдат, побывавших в серьёзных передрягах, – не принял шутки Матвей. – А вообще я не совсем понимаю твоё настроение.

– Чего тут понимать? – пробурчала Дана, неожиданно надувшись. – Страшно мне. Только решила, что война закончилась, и снова…

– Погоди паниковать. Ещё ничего не известно, – ответил проводник, обнимая подругу и прижимая её к себе.

– Не понимаю, как ты можешь быть таким спокойным, – тихо сказала Дана, утыкаясь носом ему в грудь.

– Привычка, – коротко вздохнул Матвей.

Сидевший на своём матрасе Рой повернулся к двери и, насторожив уши, сказал:

– Приехали.

В ту же секунду на улице раздался сигнал клаксона. Подхватив тревожный РД и закинув на плечо автомат, проводник выпустил на улицу собаку и девушку, аккуратно запер дверь и, забравшись в машину, кивком головы поздоровался со всеми бойцами. Броневик сорвался с места и стремительно понёсся к выезду из деревни.

– Кто-нибудь знает, с чего вдруг шухер? – спросил Володя, выглядывая из-за пулемёта.

– Понятия не имею, – покачал головой проводник.

Все остальные только дружно затрясли гривами.

– Трогательное единодушие, – саркастически усмехнулся Алексей.

– Ничего. Сейчас прибудем, и станет понятно, – вздохнул Володя, устраиваясь поудобнее на узком сиденье стрелка.

Влетев на базу, БРДМ на несколько минут остановился, чтобы выпустить Дану, после чего снова помчался дальше. У штабной палатки Вадим так резко нажал на тормоза, что тяжёлую машину повело юзом. Качнувшись на рессорах, броневик встал, и вся группа выскочила на улицу. Лезть в штабную палатку без вызова проводник не рискнул. В такие моменты от Лоскутова можно было услышать такой посыл, что замучаешься адрес искать.

Но как старший группы, Матвей должен был доложить адъютанту, что группа оперативного резерва на месте. Поэтому, осторожно отодвинув клапан, проводник заглянул в приёмную и, убедившись, что прапорщик его заметил, тихо сказал:

– Мы на месте.

– Ждите. Он сказал, от штаба вас не отпускать, – ответил прапорщик, кивком головы указывая на кабинет.

– Понял, – кивнул Матвей, решив не задавать глупых вопросов.

Вернувшись к своей команде, проводник достал из кармана сигареты и, прикуривая, ответил на невысказанный вопрос:

– Приказано ждать здесь. Что к чему, пока неизвестно.

Мрачно скривившись, вся группа потянулась в курилку. Усевшись так, чтобы видеть вход в палатку, Матвей подозвал к себе Роя и, вытянув ноги, спросил: