– Да, – коротко ответил пёс.

– Это было сложно для тебя?

– Да. Он был очень опытным и сильным.

– Но ты оказался сильнее?

– Нет. Я услышал его.

– Как это?

– В драке он подумал, что нужно схватить меня за лапу, перегрызть её, и тогда я не смогу как следует стоять. Я показал ему лапу, и когда он решил схватить её, ударил.

– Как ударил? Чем? – не понял Матвей.

– Прыгнул и ударил грудью. Он упал на бок и открыл горло. И тогда я взял его.

– Тебе не нравится говорить об этом?

– Да.

– Почему?

– В его логове осталась волчица и щенки. Он искал пищу для них. А я его убил.

– Но ведь если бы он ушёл, ты бы не стал убивать его? Так?

– Так. Но он хотел забрать Бака. И не хотел уходить.

– А Маша? Разве он охотился не на неё? – удивился проводник.

– Он не хотел её убивать. Он знал, что потом люди будут искать волков и могут найти логово. Он хотел убить Бака.

– А ты решил вступиться за него?

– Он друг Маши. А Маша твой друг. Наш. И Бак друг. Я не мог отдать его, – вздохнул пёс.

Матвей растерялся. Ведь вдруг выяснилось, что его пёс терзается моральными страданиями. Он убил кормильца семьи, и это его беспокоит. Задумчиво почесав в затылке, Матвей машинально погладил пса и, подумав, проворчал:

– Похоже, мы с тобой слишком тесно общаемся, если ты начал задумываться над такими вещами.

– Это неправильно? – спросил пёс, склонив голову набок.

– Это правильно для человека. А ты собака. Ведь ты и твои собратья как раз и должны защищать нас и наши стада от волков. Так что ты сделал всё, как надо.

– Я не хотел убивать его. Но иначе он убил бы Бака.

– Забудь о нём, – решительно ответил Матвей. – Ты сделал правильно. Ведь если бы волк забрал Бака, генерал приказал бы прочесать лес, и тогда люди убили бы всех. И волчицу, и волчат, и других волков.

– А как сделать, чтобы люди не убивали волков? – вдруг спросил Рой.

– А какое тебе дело до волков? – удивился проводник.

– Они свободные и очень умные, – помолчав, ответил Рой.

– Ты тоже очень умный и свободный. Просто у нас с тобой работа такая, искать и убивать врагов, – попытался отвлечь его от грустных мыслей Матвей.

– Я не свободен. Я служу, – вздохнул Рой.

– Я тоже служу. Но это не значит, что я не свободный. А вообще свобода дело очень странное.

– Почему странное? – заинтересовался Рой.

– Тот волк. Думаешь, он был свободным?

– Да.

– Нет. У него тоже была работа. Добывать и приносить еду своей семье. И это была его работа. Его служба. Такая же, как у тебя. Только мы ищем и убиваем врагов, и за это нам дают еду, дом, нужные вещи. А он сам искал логово, сам искал добычу, сам убивал её, сам приносил в логово и отдавал волчице. Так что у каждого своя служба.

– Я хочу сам кормить и учить своих щенков, – неожиданно сказал Рой.

– И как ты себе это представляешь? – растерялся Матвей.

– Ты найдёшь суку и приведёшь её сюда. Она родит щенков, и я буду охотиться, кормить их и учить.

– И чему ты собираешься их учить?

– Искать и убивать врагов.

– Но зачем тебе нужно охотиться? – недоумевал Матвей.

– Сила.

– Что?

– Охота даст силу.

– Какую силу?

– Жить. Я не хочу умирать. И не хочу, чтобы умер ты. Я буду охотиться, и у нас обоих будет сила, чтобы жить.

– Я не совсем тебя понимаю, – проворчал Матвей.

– Я не знаю, как правильно объяснить. Я знаю, что охота даст мне силу. И эта сила поможет нам жить, пока люди в белом поймут, что нужно делать.

– О как?! – удивленно крякнул проводник. – И на кого ты будешь охотиться? Разве здесь есть добыча?

– Там. В лесу.

– Но ты же никогда не охотился на диких животных? – спросил окончательно сбитый с толку Матвей.

– Я сумею, – решительно отозвался Рой.

– Хорошо. Давай сделаем так. Вечером я выведу тебя за КПП и отпущу в лес одного. Охоться. Если ты ровно неделю будешь приходить обратно с добычей, я найду тебе суку, и ты будешь кормить своих щенков, – предложил Матвей, отлично понимая, что спорить с лопоухим упрямцем бесполезно.

– Хорошо. Вечером я пойду охотиться, – ответил Рой и, поднявшись, от души и повизгиванием потянулся.

До самых сумерек Матвей ходил задумчивым, пытаясь понять, что нашло на его пса. Дана, каким-то неизвестным женским чутьём угадав, что с ним что-то не так, старалась не приставать к другу с вопросами, хотя любопытство буквально разъедало девушку, словно кислота. А когда Рой, войдя в дом, куда-то увёл Матвея, окончательно растерялась. Такого ещё не было. Потом она удивилась ещё больше. Вскоре проводник вернулся один и, присев на ступеньку крыльца, закурил.

– Что случилось? – не удержавшись, спросила Дана, присаживаясь рядом с ним.

– Ройка новый фокус отмочил. Решил стать полудиким зверем. На охоту отправился, – ответил Матвей, разводя руками.

– Зачем? Его плохо кормят? – не поняла Дана.

– Тут дело не в кормёжке, – покачал головой Матвей. – Он пытался мне объяснить, но ему не хватает абстрактных понятий. Это, похоже, как-то связано с жизненной энергией. Он сказал, что охота даст ему силы, которые позволят нам жить дальше. Вот теперь сижу и думаю, он это придумал, чтобы просто одному по лесу побегать, или в этом действительно есть какой-то смысл? Если хотел просто погулять, мог так бы и сказать. Не щенок, не заблудится. А если это правда, то откуда он мог всё это узнать? Чёрт, я с этими загадками с ума сойду.

– А ведь в этом есть смысл, – задумчиво ответила Дана.

– Поделись, – устало попросил Матвей.

– В литературе часто описывалось, как не то что люди, а даже охотничьи собаки возвращались с охоты словно обновлённые. Заряженные энергией.

– Думаешь, сработала память предков? – с интересом спросил Матвей. – Возможно. Очень возможно. Но с другой стороны, эта порода много лет подряд живёт рядом с людьми. И для охоты их не использовали. Для охраны, для боя, для собачьих боёв, да. Но для охоты практически никогда.

– Выходит, нужные навыки у него всё равно есть, – развела руками девушка.

– В том, что он справится практически с любым противником, я даже не сомневаюсь, – отмахнулся Матвей. – Вопрос не в этом.

– А в чём? – удивилась Дана.

– Он решил создать свою семью. Хочет, чтобы я нашёл ему подходящую суку и позволил кормить её и щенков охотой. Как волки в лесу. Он собирается учить их.

– Чему и зачем?

– Всему, что умеет сам. А вот зачем, я так и не понял, – растерянно улыбнулся проводник.

– И что ты обо всём этом думаешь?

– Я?! Честно говоря, со всей этой историей мне хочется сесть на пол и начать хихикать или пойти по деревне, с телеграфными столбами здороваться, – фыркнул Матвей, сам не зная, как реагировать на всё происходящее.

– Так, погоди хихикать и без штанов разгуливать, – осадила его Дана. – Давай посмотрим, что у него получится, а потом будем решать, у кого крыша поехала.

– И рад бы, да боюсь, этот паршивец умудрится всё по-своему сделать.

– И что? Чем плохо? Хочется ему по лесу носиться? Пусть носится. Может, и вправду здоровья прибавится.

– Тоже верно. Ладно. Поживём, увидим, – кивнул Матвей, украдкой поглядывая на часы.

Роя не было уже полтора часа. В первый раз за несколько лет он оставался один так долго. Но к собственному удивлению, Матвей не чувствовал себя одиноким. Несмотря на расстояние, Рой словно находился где-то рядом. Во всяком случае, его незримое присутствие проводник продолжал ощущать частью своего сознания. И несмотря на всё-то же расстояние, настроение у проводника заметно улучшилось.

А в половине второго ночи Матвей вдруг услышал зов. Рой хотел, чтобы проводник встретил его у КПП. Быстро проверив пистолет, проводник выскочил из дома и почти бегом кинулся к воротам. Увидев его, дежурившая смена ополченцев только удивлённо переглянулась. А когда на освещённую перед воротами площадку вышел Рой, тащивший на себе целую косулю, их удивление переросло в настоящий шок.