Глядя на звездно-полосатое полотнище, Курт глубоко вздохнул и с циничной усмешкой на губах въехал в сонный город.

Мэйн-стрит пересекала город с севера на юг. Южнее делового центра по обе стороны улицы располагались жилые дома. Маленькие и большие, они смотрели друг на друга через широкую проезжую часть. Даже не повернув головы, Курт почувствовал, что за ним наблюдают.

Вскоре, оставив жилые дома позади, он въехал в деловую часть города. За конюшней тянулось приземистое здание, где помещалась общественная баня. Напротив расположились редакция местной газеты, парикмахерская, склад пиломатериалов и кабинет зубного врача. Две дамы, выходившие из лавки модистки, при виде Курта повели себя так, словно сам Люцифер явился в их город. Отпрянув, они вцепились друг в друга и уставились на него круглыми глазами.

Курт кивнул им и улыбнулся. Женщины, испуганно ахнув, кинулись назад в лавку. Зато мужчины, шагавшие по деревянным тротуарам, не прятались, они выкрикивали оскорбления и угрозы, однако Курт не обращал внимания.

У почтовой станции остановилась карета, из которой вышла нарядно одетая женщина. Когда Курт проезжал мимо, она взглянула на него, но не затрепетала от ужаса и не поспешила прочь. Секунду-другую с явным интересом рассматривала его, затем кокетливо опустила густые ресницы.

Уверенная, что завладела его вниманием, женщина едва заметно улыбнулась и медленно двинулась в обход кареты к тротуару. У нее была роскошная фигура, подчеркнутая модным летним платьем. Лавандовый цвет выгодно оттенял белую кожу, а тугой лиф соблазнительно облегал пышные формы.

Женщина ступила на тротуар, умудрившись продемонстрировать изящные лодыжки, обтянутые шелковыми чулками. Курт не сомневался, что это зрелище предназначалось исключительно для его восхищенного взгляда.

Опустив пышные юбки, женщина с величественным видом двинулась по тротуару. Встречные мужчины приподнимали шляпы и почтительно кланялись ей, словно королеве.

Женщина остановилась перед солидным фасадом одной из контор и потянулась к ручке застекленной двери, на которой золотыми буквами значилось: «Ловлесс энтерпрайзес». Глаза Курта сузились, когда она проскользнула внутрь и закрыла за собой дверь.

Судя по всему, это была контора Найлза Ловлесса, богатого землевладельца, о котором рассказывал ему Джолли. Того самого, что вознамерился завладеть фермой и участком леса, принадлежавшими Хелен. А привлекательная особа, вошедшая внутрь, очевидно, миссис Ловлесс, его изнеженная супруга.

Курт миновал универмаг Джейка и остановился у яркой вывески парикмахерской Скиттера. Соскочив с седла, он накинул длинные поводья на столб у коновязи, потрепал жеребца по шее и шепнул ему в ухо:

– Я ненадолго.

Не обращая внимания на недовольный ропот и враждебные взгляды, следившие за каждым его движением, Курт поднялся на тротуар, неспешно проследовал к парикмахерской и вошел внутрь.

В небольшом помещении имелось два кресла для клиентов, и оба были заняты. Одного из клиентов брил высокий тощий мужчина в белом халате. В другом кресле сидел мужчина средних лет с жидким венчиком волос, над которым добросовестно трудился плотный коротышка, которого Курт принял за хозяина.

Скиттер поднял глаза, окинул Курта взглядом и нахмурился:

– У нас сегодня полно народу.

– Вижу, – улыбнулся Курт, садясь на длинную деревянную скамью у стены. – Мне не к спеху. Подожду.

Он просидел все утро, пропуская остальных клиентов, пришедших позднее. Время близилось к полудню, когда наконец оба парикмахера освободились.

Курт поднялся, потянулся и пересек комнату. Взял с полки чистую белую салфетку, обвязал вокруг шеи и уселся в кресло, которое обслуживал хозяин заведения.

– Обеденный перерыв, – сказал тот своему тощему помощнику, бросив на Курта выразительный взгляд.

Курт остался сидеть, наблюдая за толстяком парикмахером, который устремился к двери и, взявшись за дверную ручку, оглянулся на Курта.

– Мы идем обедать. Не могли бы вы… – Он кивком указал на выход.

– Я подожду, – сказал Курт, не двинувшись с места.

Мясистое лицо Скиттера побагровело. Он захлопнул переднюю дверь и повесил табличку «Закрыто».

Мужчины переглянулись, пожали плечами и ретировались через заднюю дверь, оставив Курта одного, невозмутимо сидящего в кресле с белой салфеткой на шее.

Около полудня Хелен закончила стирку, прополоскала белье и выжимала простыню, когда кто-то окликнул ее. Она подняла глаза и увидела, что из обсаженной дубами аллеи выехал блестящий черный экипаж. Хелен замерла на мгновение, щурясь от яркого солнца.

Из окошка кареты показалась рука в белой перчатке, яростно размахивающая кружевным платочком, а следом за ней голова с шапкой блестящих темных кудрей.

– Хелен! Хелен, я вернулась! – закричала Эмма Элликот. – Где ты? Я вернулась!

– Эм, – тихо вымолвила Хелен. Просияв улыбкой, она уронила простыню в корыто, вытерла руки о фартук и помчалась к карете.

Эмма распахнула дверцу и выскочила наружу прежде, чем пожилой, преисполненный достоинства кучер слез с козел, чтобы помочь взбалмошной хозяйке. Подхватив юбки, она с радостными возгласами помчалась навстречу Хелен.

Они крепко обнялись, затем отстранились, держась за руки, смеясь и взвизгивая, как расшалившиеся школьницы.

Дэниел, старый преданный кучер Элликотов, поскреб затылок и покачал головой, бормоча себе под нос:

– Н-да, вряд ли из мисс Эммы когда-нибудь получится такая же благородная леди, как ее маменька. Вы только гляньте на нее. Ведет себя словно лишилась рассудка, а может, так оно и есть. Господи, где ж это видано, чтобы взрослая женщина визжала как поросенок? – Дэниел возвел свои близорукие глаза к небу. – А что она творила, когда масса Куп встретил ее на пристани в Мобиле! Можно сказать, опозорила всю семью. Вешалась шерифу на шею средь бела дня, словно потаскушка. Страшно подумать, что будет дальше…

– Я попаду в ад, Дэниел! – крикнула Эм через плечо, двинувшись вместе с Хелен к дому.

– Вот-вот, как пить дать попадете, ежели не возьметесь за ум, – проворчал кучер, забираясь в карету, чтобы подремать в тишине.

Молодые женщины рассмеялись и, взявшись под руки, направились к дому, ни на минуту не умолкая.

– …мне следовало знать, что моя уловка не сработает, – сокрушалась Эм.

– …уверена, все только и говорят об этом, – беспокоилась Хелен.

– …надеялась, Куп осознает, что не может жить без меня…

– …у меня просто не было выхода…

– …после четырех лет, которые он провел на войне, глупо было надеяться, что десять дней…

– …сделаю все, лишь бы сохранить свою землю…

– …почти сдался, но быстро опомнился…

Они уже подходили к дому, когда Эмма вдруг спросила:

– А где твой янки?

– Никакой он не мой!

– Китти Фей Пеппер будто бы слышала, что он довольно привлекателен, хотя несколько диковат на вид. – Она выгнула брови. – Это правда?

– Пожалуй. – Хелен пожала плечами. – Я не задумывалась об этом.

– Так где же он? Я не заметила, чтобы он работал в поле, когда мы подъезжали.

– Его здесь нет. Поехал в город подстричься.

– Вот дьявол! – воскликнула Эм. – Значит, мне придется ждать его возвращения? Я надеялась познакомиться с ним сегодня.

– Познакомиться? – удивилась Хелен. – Господи помилуй, это еще зачем? И не вздумай, Эм.

– А что? – поинтересовалась та, весело рассмеявшись, когда Хелен сокрушенно покачала головой.

Они вошли в дом и направились в спальню Хелен, где можно было спокойно поболтать, наслаждаясь прохладным ветерком с залива. Хелен быстро сменила промокшее платье, Эмма скинула туфли и уселась на ее постели, поджав под себя ноги. Стянув с рук перчатки, она бросила их на ночной столик, расслабила кружевной воротник платья, откинула с лица волосы.

И принялась рассказывать.

Она пожаловалась Хелен, что ее поездка в Новый Орлеан не сотворила чуда с ее упрямым возлюбленным. Куп клялся, что ужасно скучал по ней, но, очевидно, недостаточно, чтобы сделать предложение, как она надеялась.