– Эй! – крикнул он в замешательстве. – Сейчас же вернитесь! – Он шагнул на улицу. – Где документы на мою ферму, Хелен? – Он перешел на бег, следуя за удаляющейся парой. – Проклятие, Нортвей, слезьте с моего жеребца!

Влюбленная пара даже не оглянулась. Сжимая в объятиях златовласую красавицу, Курт не верил своему счастью. Эта замечательная женщина готова продать свою обожаемую ферму ради него! Хелен была потрясена ничуть не меньше. Ради нее этот великолепный мужчина готов продать своего бесценного скакуна!

Эм и Куп тоже смеялись, наблюдая за происходящим из окна окружной тюрьмы. Было забавно – и в высшей степени приятно – видеть, как Найлз Ловлесс, багровый от ярости, тяжело дыша, бежит по улице, выкрикивая пустые угрозы и проклятия на потеху жителям Спэниш-Форта.

Рейдер горделиво гарцевал по главной улице, словно сознавая свою роль в происходящем.

Сидя на его спине, Курт и Хелен не переставали целоваться, пока последние строения на окраинах города не остались далеко позади.

Наконец Хелен оторвалась от губ Курта.

– Курт Нортвей! – возмущенно сказала она. – Как ты мог даже подумать о том, чтобы продать Рейдера! Господи, ну что мне с тобой делать?

– Выходи за меня замуж, – усмехнулся он.

– И выйду! – воскликнула Хелен. – Чтобы ты больше не делал глупостей.

– Я люблю тебя, Хелен Кортни, – произнес он слова, которые она так хотела услышать от него при ярком свете дня. – Я люблю тебя, детка, и не могу позволить, чтобы ты продала свою ферму Ловлессу.

Хелен снова поцеловала его.

– Я тоже тебя люблю, дорогой. Ты самый добрый, самый заботливый, самый отзывчивый. О, Курт, я люблю тебя так, что не выразить словами. Если нам суждено дожить до глубокой старости, ни один из подарков, которые ты подаришь мне за долгие годы совместной жизни, не будет значить для меня так много, как тот, что ты подарил мне сегодня.

– Хелен, ты просто чудо, – сказал Курт. – И заслуживаешь лучшего.

– Лучше тебя никого нет!

Курт печально улыбнулся:

– Ты ошибаешься. Я люблю тебя и хочу жениться на тебе. Но любовь не отменяет того факта, что у меня нет видов на будущее, источников дохода и денег. Я просто не представляю, как смогу обеспечить тебя и Чарли.

– У меня возникла одна идея, правда… я не совсем уверена… Дорогой, ты согласен остаться здесь? – серьезно спросила Хелен. – Или непременно хочешь вернуться домой, в Мэриленд? – Она испытующе смотрела в его зеленые глаза.

– Мой дом там, где ты, – мягко ответил Курт. – А значит, здесь, в Алабаме.

Лицо Хелен осветилось улыбкой, яркой, как сентябрьское солнце.

– Я много думала в последнее время, – быстро сказала она. – Ты видел лес вокруг фермы?

Курт кивнул.

– Дедушка Берк собирался расчистить этот участок под посевы, но не успел. Однако это по-прежнему наша земля. Шестьсот акров соснового бора.

– Тебе принадлежат шестьсот акров строевого леса? – Курт вскинул брови.

– Не мне. Нам. Тебе, мне и Чарли. У Джолли тоже есть лес. Как ты относишься к тому, чтобы заняться производством пиломатериалов? Помнишь, Джолли рассказывал про сына одного из наших старых друзей, который живет в Бей-Минетте и владеет лесопилкой? Он процветает. По всему Югу идет строительство, цены на доски постоянно растут…

Чередуя разговоры с поцелуями, они строили планы, рассуждая о будущем, которое обещало быть прекрасным, и касаясь дорогих сердцу воспоминаний.

Оба знали, что любовь, которую они обрели вместе, не первая в их жизни.

И не сомневались, что она будет последней.

К тому времени, когда они свернули в обсаженную деревьями аллею, солнце уже село и в воздухе чувствовалась осенняя прохлада. Вздрогнув, Хелен теснее прижалась к теплой груди Курта.

Скоро начнут опадать листья, дни станут короче. Жара спадет, за ясными бодрящими вечерами последуют холодные звездные ночи. В гостиной будет ярко пылать камин, и они с Куртом, Чарли и Джолли будут коротать долгие зимние вечера, сидя у камелька. Довольные, как тараканы за печкой.

А потом, когда погаснет свет и в старом доме воцарится тишина, они с Куртом уединятся в своей уютной спальне на широкой двуспальной постели. Как муж и жена.

Когда они добрались до дома, навстречу выбежал Чарли в сопровождении верного Доминика. Джолли следовал за ними по пятам. Они забросали Курта и Хелен вопросами. Те с радостью отвечали. Идею завести лесопилку Джолли воспринял с энтузиазмом.

Оживленно разговаривая, они обошли вокруг дома и поднялись на переднее крыльцо.

Там сияющая Хелен приласкала Доминика, по очереди обняла Чарли, Джолли и Курта и велела им оставаться на веранде, пока она не позовет их.

Войдя в дом, Хелен прямиком направилась в столовую. С раскрасневшимися от волнения щеками она поспешила к массивному серванту розового дерева и начала осторожно распаковывать фарфор и хрусталь бабушки Берк. Она в изумлении покачала головой. Ни один предмет не разбился во время урагана.

Накрывая на стол, Хелен напевала. Это будет особенный вечер, как в старые добрые времена. Постелив белую скатерть из дамаста, она поставила во главе стола изящную фарфоровую тарелку и склонила голову набок, оценивая ее положение. Затем отодвинула ее на полдюйма от края стола и рассмеялась. Боже, сколько раз она видела, как ее бабушка делает то же самое!

Внезапно голубые глаза Хелен наполнились слезами от избытка чувств, и она прижала руку к сильно бьющемуся сердцу.

Долгое ожидание закончилось.