— Почему я ничего не помню о себе? — задала девушка второй вопрос.

На этот раз ее собеседница ненадолго задумалась.

— Видимо, из-за принятия родовой магии. Знания, пришедшие к тебе вместе с ней, так велики, что твой разум не выдержал подобной нагрузки. Ты ведь уже замечала в себе какие-то необычные способности и подсознательно делала то, о чем секунду назад даже не думала.

Последняя фраза была утверждением, а не вопросом, но Риана все равно кивнула.

— Это и есть отголоски родовой магии. Постепенно воспоминания вернутся к тебе, но, скорее всего, это будет не память о прошлом, а память рода, включающая знания и даже навыки твоих предков.

— А воспоминания о моей жизни? Что с ними? — Ланкрейз подалась вперед в ожидании ответа.

— Этого я не знаю. Может быть, они тоже вернутся, а может, нет. Магию не всегда можно просчитать, Риана, иногда она крайне непредсказуема. — Женщина опустила голову и слегка погладила вновь зашевелившийся сверток. — Но лично я советовала бы тебе прокладывать дорогу вперед, а не искать путь в свое прошлое.

— Нет ничего проще, чем изрекать умные фразы, сидя напротив и даже не подозревая, что значит оказаться на моем месте! — огрызнулась девушка. — Вы хоть представляете, каково это⁈ Понимать, что ты оказалась в совершенно незнакомом мире и у тебя нет ничего и никого, кто мог бы помочь, у тебя нет даже собственного имени, не говоря уже о доме! Как думаете, приятно чувствовать себя бродячей собакой?

От последних слов незнакомка, внимательно слушавшая Риану, вздрогнула и вскинула голову.

— Возможно, ты права. Я не могу ничего требовать от тебя и учить жизни, как маленького ребенка. Я лишь прошу помочь, ты ведь уже получила ответы на свои вопросы.

Риана откинулась на спинку стула, тяжело дыша и все еще сердито глядя на женщину со свертком.

— Обещаю, что буду отвечать на три твоих вопроса каждый раз, когда ты найдешь одну из моих вещей.

— Что это за вещи? — окончательно успокоившись, спросила Ланкрейз.

— Ты сама поймешь, когда встретишь их. А сейчас тебе пора возвращаться, — голос таинственной незнакомки стал звучать глуше, будто доносясь издалека, ее фигура снова подернулась белой дымкой. — И не забудь почитать на ночь детфортские сказки. В них больше правды, чем кажется.

Зал, освещенный неровной игрой горящих факелов, был огромен. Казалось, даже его каменная кладка пропитана магией — темной, жестокой, жаждущей смерти. От криков, раздававшихся здесь и эхом отскакивающих от стен, кровь стыла в жилах.

— Ты знаешь, что мне нужно, — холодно произнес Раган, отводя палочку от сжавшегося на полу старика. — Просто скажи, где она, и я избавлю тебя от боли.

— Я… Я не знаю! — прохрипел узник, сплевывая кровь. — Никто из Йордагов не был владельцем Первой палочки и…

— Калидас! — прервал старика глава Свободного Альянса. Его узкое бледное лицо расплылось в довольной улыбке, когда зал вновь наполнился криками. — Где она?

— У меня ее нет!

— Калидас! — лениво взмахнул палочкой Раган. — Хиш-шари, как думаеш-шь, он долго протянет?

Последнюю фразу он произнес на шипящем диалекте Ашхониса длинной тени, отделившейся от стены. Та потянула к пленнику призрачные щупальца и что-то прошипела ему в ответ.

— Стойте! Я скажу… Я скажу все, что знаю!

Йордаг тяжело дышал. Кожа на его пальцах, которыми он хватался за холодные камни, была ободрана, а в глазах лопнули сосуды.

— В последний раз палочка была у Езариша… — Старик вдруг зашелся в приступе кашля, а затем, с трудом выговаривая слова, продолжил: — Он сам говорил о том, что изучает ее, ставит какие-то опыты. Но это было давно, где она сейчас, я не знаю.

Раган медленно кивнул, после чего снова поднял волшебную палочку.

— Подождите! Вы ведь обещали…

— Калидас!

Риана очнулась с головной болью. Казалось, что слабость, лишившая ее сознания, вернулась стократ — от легкости, подаренной ей междумирьем, не осталось и следа. Почему-то ломило кости и ужасно затекла правая рука. Риана через силу пошевелилась и выкарабкалась из-под груды коробок, видимо свалившихся на нее во время падения. Бездна, голова раскалывается…

Шатаясь, она встала. Лавка Йордага не изменилась: все такие же пирамиды упакованных волшебных палочек, заваленный инструментами стол и приоткрытая дверь в мастерскую. Риана проковыляла к выходу и дернула за ручку двери. Закрыто. Удивленная, она повернулась к разбитому окну и отшатнулась от неожиданности: на подоконнике неподвижной статуей сидел черный ворон и выжидающе, как показалось девушке, смотрел на нее.

— Ну и напугал ты меня, приятель, — облегченно вздохнула Ланкрейз, подходя к птице. — Что ты скажешь мне на этот раз?

Кутх молчал. Он только вытянул вперед свою железную лапу, к которой было привязано письмо.

— Это мне? — подозрительно спросила Риана.

Ни одной другой птице она не стала бы задавать такой вопрос, но кутх воспринимался ей как несравненно более мудрое существо. Ворон продолжал неотрывно смотреть на девушку и молчать, но лапу не опустил.

— Ну хорошо. — Риана восприняла подобное поведение кутха как утвердительный ответ. — Ты только крыльями не дергай, договорились?

С опаской она отвязала письмо, радуясь тому, что ворон застыл, как восковая фигура. Лишь когда Риана забрала послание, кутх позволил себе опустить лапу.

— Хорошая птичка… — пробормотала девушка, разворачивая желтоватую бумагу. — Что тут у нас интересного?

А интересное действительно было. Директор Чуриба, почтенный безликий Увер, сообщал благую весть о том, что прошение Рианы о восстановлении ее имени в родословной Ланкрейзов было рассмотрено Советом Двенадцати и в связи с предоставлением неоспоримых доказательств, свидетельствующих о принадлежности девушки к древнейшему волшебному роду, принято решение ее просьбу удовлетворить. Для уточнения деталей вышеупомянутый Увер приглашает к себе теперь уже законную леди Ланкрейз в любое удобное ей время.

Риана на всякий случай перечитала письмо второй раз. Да уж, оперативно работают. Только утром была в банке — и на тебе, все уже рассмотрено и одобрено. Никак это не сходилось со словами банкира о царившей в нынешнее время бюрократии. Чувствовался какой-то подвох. Не зная, что и думать, юная леди повернулась к кутху, который внимательно наблюдал за ней, не собираясь улетать.

— Выходит, ты принадлежишь Чурибу, — обратилась к ворону Риана. — Безликие не доверяют свою почту кому попало, да?

Кутх по-прежнему молчал.

— Ммм… Пора уходить отсюда, приятель. Снаружи все, вроде бы, стихло.

С улицы действительно не доносилось ни криков, ни заклятий. Да и время, кажется, близилось к вечеру.

— Наверное, стоит попросить господина Йордага открыть дверь, — поделилась с вороном своими мыслями Риана. — А ты лети к своим хозяевам в Чуриб, я скоро туда приду.

Ворон немного помедлил, словно раздумывая над предложением девушки, затем взмахнул крыльями, и через секунду подоконник пустовал. Риана лишь покачала головой, поражаясь необычной птице, и направилась к рабочему кабинету мастера палочек.

Дверь скрипнула, нехотя впуская посетительницу. В комнате было темно, но даже плохое освещение не могло скрыть бардака, который царил в мастерской. Заготовки палочек валялись прямо на полу вперемешку с перьями и какими-то записями.

— Господин Йордаг, вы здесь? — крикнула Риана, вглядываясь в темноту.

Ответа не последовало.

— Господин Йордаг?

Девушка сделала пару шагов в глубь комнаты и почувствовала, как под правой ногой что-то хрустнуло. Ох… Может, это была бракованная палочка, иначе бы мастер не бросил ее на пол, верно? Риана присела, чтобы понять, насколько тяжкий ущерб она нанесла деревянному изделию. Ну, если не приглядываться, то можно и не заметить этой трещины… А это еще что такое?

Несчастная палочка лежала не на полу, а на чем-то черном. Помедлив, Риана подняла тетрадь — ту самую, которую хотел ей отдать Йордаг. «Это моя жизнь», — так он сказал. Странно, что столь ценная для мастера вещь валяется в груде хлама, он ведь так боялся, что ее прочтет кто-нибудь, кроме Рианы. И откуда столько доверия к первой встречной девчонке?