— Элен! Эсми! Какая неожиданная встреча! — преувеличенно радостно воскликнул молодой волшебник и снова повернулся к Риане. — Ох, я совсем забыл представиться… Рудольф Гринж. А это мои однокурсницы — Эсминда Дипек и Элен Вартейн.

— Риана Ланкрейз, — ответила девушка, и подруги Руди кивнули на приветствие.

Некоторое время они молча изучали друг друга: Эсми и Элен сверлили взглядом Ланкрейз, а Риана разглядывала Вартейн, размышляя над тем, как тесен магический мир.

— Ну, нам пора! — все так же неестественно жизнерадостно сказал Руди. — А то нас уже, наверное, заждались. Рад был познакомиться, Риана!

— Взаимно, — рассеянно ответила девушка и направилась к запримеченному неподалеку книжному магазину.

Она вспомнила об одном важном деле.

— Говорю же, мне она не понравилась, — стояла на своем Эсми. — Что у нее за делишки с Норденом? Она там явно не учебники в Академию покупала!

— Риана сказала, что Норден отдал ей книгу Этерн «Лабиринт разума», вроде как посвященную вопросам памяти. Как только приедем в Академию, я смогу проверить эту информацию в библиотеке.

— Я смотрю, вы с ней неплохо провели время, — попыталась съехидничать Эсми и наткнулась на ледяной взгляд Руди.

— Мы лишь вместе дошли до Рыночной площади, — отрубил парень. — И если бы кое-кто поменьше шумел, то Риане не пришло бы в голову наворачивать круги.

— Что это ты ее по имени называешь? О чем вообще можно было столько разговаривать? Мы с Элен вас заждались!

— Прекрати, Эсми, — вступилась за начавшегося злиться друга Элен. — Что ты так взъелась на Ланкрейз? Допустим, купила она на черном рынке запрещенную книгу, тебе-то что до этого? Не все преступники входят в Свободный Альянс, уж поверь.

Эсми уже набрала воздуха для того, чтобы возразить, но затем, так и не найдя подходящих аргументов, шумно выдохнула. Впрочем, ничего не сказать она тоже не могла, это же Эсми.

— Вот увидите, что я права. Уже поздно, я пойду наверх. Элен, ты как?

— Еще посижу немного.

— Я тоже, — добавил Руди, когда Эсми уже поднималась по лестнице в свою комнату.

— Не обращай внимания, — посоветовала Элен другу. — Ты же ее знаешь, может обидеться на пустом месте и так же легко отходит.

— Да, я знаю, — кивнул юноша, — но это все равно не очень приятно.

Некоторое время они молчали, каждый погруженный в свои мысли.

— Элен, ты не передумала?

— Нет, — быстро ответила девушка, как будто только и ждала этого вопроса.

— Ты же понимаешь, насколько это опасно?

— Инжар Занзу больше не ректор в Академии Ашхониса, а саму школу не стоит считать колыбелью Темных искусств. Там не так-то много людей, поддерживающих Альянс. Не больше, чем в Детфорте, по крайней мере.

— Неужели нет другого пути? — обреченно спросил Руди, посмотрев на подругу.

— Может, и есть, но это самый простой, — ответила Элен и, заметив, что Руди собирается ей возразить, добавила: — Так считает ректор Ремзлиг, а я ему верю.

С этим Руди спорить не стал, и они еще немного посидели в молчании.

— Почему ты не скажешь Эсми?

— Скажу, — кивнула Элен. — Надо было сделать это сегодня, но как-то не получилось.

Руди укоряюще посмотрел на подругу.

— Ты же знаешь, она не поймет, — вздохнула Элен. — Наверное, поэтому я и откладываю этот разговор.

— Да, Эсми захочет поехать с тобой, — заметил Руди.

— Захочет, — согласилась девушка, — но вы нужны в Академии Дагмара. Ремзлиг сказал, что у него есть задание для вас, без помощников ему не справиться.

— Думаю, это утешит Эсми.

— Да, я тоже…

Еще минута в тишине, и Элен встала с мягкого кресла.

— Пойду спать. Эсми, наверное, уже десятый сон видит, — сказала Избранная, направляясь к лестнице.

— Элен, — тихонько окликнул ее Руди, и девушка оглянулась. — Ты тогда говорила мне, что многое не можешь вспомнить после заклятия Менфирда. Хочешь я узнаю подробнее о той книге, которую Риана забрала у Нордена? Она ведь как раз посвящена исследованиям памяти. Вдруг там есть что-то об этом проклятье?

Элен, замершая на одной из ступенек, вдруг широко улыбнулась.

— Спасибо, Руди. Будет здорово, если ты что-нибудь найдешь, но мне неудобно просить тебя об этом.

— Для этого и существуют друзья, — улыбнулся Руди в ответ.

«Память — это способность, не видимая глазом, зримая умом, посеянная в телах Вышним, начало движения и покоя, всегда занимавшее умы человечества. Чародей, познающий сам себя и то, что он обладает данным ему природой могуществом, далеко отстоит от остальных. Его память возвышается над всеми зародышами. Она гораздо раньше, чем они, отделена от всех тел, и на собственном седалище сидит она выше всех природных и образующих начал, превыше даже самого Всеобщего…»

Риана устроилась на облюбованном ей диване напротив камина и принялась штудировать «Лабиринт разума», добытый в «Норден и Шай». Как и сказал хозяин магазина, это не было полной копией книги Мемории, а лишь сохранившиеся черновики, дневниковые записи да письма, связанные с исследованиями Этерн. Зачитывая сэру Геллерту особенно пышные фразы, Риана в очередной раз порадовалась, что отправилась на Ризелион. Ей ужасно не хотелось снова перемещаться к заброшенной тюрьме, а потом переходить через водопад и мост. А переместиться в замок собственными силами не получалось — видимо, расстояние было слишком большим или на тайное место были наложены какие-то ограничивающие чары. Поэтому, зайдя в книжный магазин, юная леди приобрела не только «Сказки и предания Детфорта», но и небольшую брошюру, посвященную созданию порталов.

«Память присутствует в теле не из-за истечения от звезд, рождается не от природы, входит в тело не по телесным причинам, а нисходит свыше. Если же маг не познал сам себя и того, что он причастен высшему достоинству и поставлен свободным, то рабски служит телу и губит свою память. И ее великий глаз бывает затянут покровом природы и уже не светит…»

Поломав немного голову над магической формулой, Риана переместила пункт назначения так, чтобы оказаться сразу в гостиной замка, а заодно наложила на кулон безликих заклятье кровной защиты, которое приводилось в той же брошюре. Колдовать палочкой девушке понравилось: никакой тебе слабости и тем более истощения. Сверившись с тоненькой книжечкой, Риана убедилась, что все сделала правильно, и только пожала плечами на фразу: «Данное заклятие относится к высшему колдовству и строго контролируется Администрацией магического союза! Его использование запрещено без уведомления и письменного обращения к Совету Двенадцати!» Зачем тогда публикуют, если запрещено? Ну да ладно, зато теперь никто, кроме Рианы, этим порталом воспользоваться не сможет. Даже если при активации ее кто-то схватит за ногу, нежеланного гостя все равно вынесет на берег Северного моря, куда портал был изначально настроен безликими.

«Память — это не вещь, существующая сама по себе, не тело, видимое глазом, и не бестелесная сущность, подобная душе. Нет, память — это вещь, существующая только в нашем разуме. Разум, соединенный с Вышним, рождает память вечную и родовую, когда же он бывает отторгнут от вечности и лишен покоя ради рождения новых мыслей — суть память человеческая и преходящая. Итак, память — это не иное что, как движение и сохранение мыслей».

Так, пафосное вступление можно пропустить, тут все равно нет ничего полезного. Риана пробежала глазами первые тридцать страниц: рассуждения о ментальной магии; скупые сведения о магах Зарьена, способных воздействовать на разум; пара историй о неудачных попытках пробудить родовую память, закончившихся смертью магов… Ничего. Следующая сотня страниц ничем не отличалась, разве что подробно рассказывалось о заклятии Забвения и о предназначенных для сохранения воспоминаний артефактах — начиная от Мыслечтеца, как самой безобидной магической штучки, и заканчивая Печатью души, о которой Мемория отзывалась несколько брезгливо. Кого может заинтересовать Печать, считала Этерн, если она способна лишь сохранять память своего создателя? И при этом требовала проведения довольно-таки неприятного ритуала с жертвоприношением, что практически вычеркивало ее из приемлемых способов сохранения знаний. Нет, Мемория грезила о большем! Ее мечтой было пробуждение родовой памяти — улья, куда несли свои воспоминания миллионы пчелок.