— Подожди-подожди. — быстро проговорил «капитан» и продолжил думать. — Ты увозишь меня отсюда и выманиваешь моего отца из его логова, если, конечно, он не совсем слетел с катушек, то оторвется от своих поисков. Я тебе ничего не сделаю, даже обижаться не буду. Только увези меня отсюда и подальше от этого придурка.

— А чем он тебе так насолил…

— Морис.

— А чем он тебе так насолил, Морис? Он же твой как-никак отец.

— Который поехал крышей из-за сказочных гор золота… К тому же вам ведь совсем не интересно почему я хочу так поступить?

— Как раз-таки нет. Знай врага и знай себя: тогда в тысяче битв не потерпишь поражений.[10] — чуть прокашлялся голубоглазый. — Но ты же догадываешься кто я?

— Один из пиратов, которых благополучно жмет мой отец?

— В точку, только лично мне, он насолил больше всех. — подметил саркастично молодой человек, чуть лаская большим пальцем рукоять пистолета.

— У моего отца много врагов в этом море. И хоть смутно, но я понимаю ваши мотивы.

— А я твои не совсем. Раз ты так не любишь своего отца, то почему бы сам не уплыл отсюда?

— Все не так просто, как кажется на первый взгляд. Отец, как бы содержит меня в этой своеобразной «тюрьме». Отсюда мне выходить нельзя, а корабль этот обязан находиться в порту, пока мой квартирмейстер не отдаст приказ, по совместительству еще и моя «нянька», которая при любой удобной возможности оповестит моего отца о моих действиях. Уж больно разные у нас взгляды на жизнь с моим отцом. Уж слишком сильно он поверил в свои силы, считая себя вершителем судеб. Коль тебе будет удобно, — вот и проявились первые проблески настоящего характера рыжего мальчишки с золотой ложкой. — то называй мои действия — бунтом. Да и есть между нами один не улаженный вопрос.

— Становиться интереснее. — уже прикинул игрок, куда он сможет сыграть эту карту. — Вернемся к судну. Мне нужно заставить отдать приказ об отплытии квартирмейстера, и корабль, наконец-то, станет моим по праву?

— По сути дела — да. Но у квартирмейстера есть еще пара людей на этом корабле, а все остальные, как один верны мне, в этом я не сомневаюсь. — свойственно ошибаться в таких вещах молодым людям, что до этого не сталкивались с предательством.

— Тогда слушай сюда. Значит, ты сейчас сюда приглашаешь их, а я с ними «поговорю» об этом. — убралось ружье в кобуру.

— Конечно, но потом же ты меня высади на вашем острове. — роковую ошибку совершил мальчишка.

— Ты не понял, Морис, куда ввязался. Ты мне и после пригодишься. — и наполнились карие глаза, что чуть закрыты прядями рыжих волос, страхом, страхом небывалым ранее, страхом первобытным. Сама смерть сейчас бросила свой взор на мальчишку, что пытался выторговать себе свободу. — Но не беспокойся. Живой ты мне нужен. Но не целый…

— Я понял. — чуть вернул себе самообладание Палмер младший. — Я сделаю, как ты и сказал.

Морис и Эдвард вместе подошли к дверям, старясь сильно не шуметь. Палмер раскрыл их, а Джонсон расположился за ними, приготовившись к возможным выходкам рыжего ребенка.

— Позовите сюда квартирмейстера и его парней у меня есть дело к ним! — на испанском выкрикнул Морис, страшась, что голос его предательски дрогнет.

— Так точно, капитан. — проговорил один из испанцев и побежал в трюм, быстро перебирая ножками по ступенькам.

— Иди обратно к столу и стой там, двери оставь открытыми. — прошептал Джонсон, посматривая на лицо воодушевленного юноши перед собой.

— Посмотрим, что у нас получиться. — Морис послушно развернулся и подошел к столу.

— Что у меня получиться. — прошептал юношиа.

««Пандора». Теперь я вновь у себя дома, в своей каюте, но уже, не как хозяин, а как вломившийся гость, но ничего. Это скоро измениться.» — пробежали в светлой голове эти мысли, но в этот момент в каюту вошел человек лет сорока — сорока пяти в добротном мундире, а за ним трое крепких парней, которые явно были намного шире в плечах, чем прославленный Эдвард Джонсон. Они прошли вглубь каюты, но недостаточно. Спины парней, стоящих за квартирмейстером, до сих пор были уж слишком близки к дверям. Эдвард накинул на свою голову капюшон и начал выжидать.

— Чего звал, пацан?! — грубо и бесцеремонно проговорил квартирмейстер на английском с очень сильным акцентом.

— Да, друг мой хочет с вами поговорить.

— Черт! — пронеслось в голове Эдварда, и он закрыл двери, за которыми стоял.

Люди квартирмейстера успели лишь повернуть голову, как юноша уже оголил свои шпаги и приближался к ним. Он проткнул своими шпагами двоих, пронзая плотные красные мундиры. Эдвард, отпустив рукоятки своих легендарных шпаг, достал свой кинжал и провел по сонной артерии третьему парню из людей квартирмейстера. И все три бездыханных тела рухнули на пол, истекая кровью, пачкая так сильно любимый пол.

Джонсон, не теряя времени, приблизился к квартирмейстеру, начал разворачиваться, в момент разворота, начал заводить ногу на высоту головы противника и у самой головы выпрямил ступню и подошвой со всей силы, что вобрало его тело, ударил по голове квартирмейстеру. Прозвучал глухой шлепок. Еще живого испанца откинуло в сторону, на метра полтора. От удара головой об пол по приземлении потерял сознание.

— Сильный удар, хлесткий. — проговорил Морис, радуясь, что смог увидеть своими глазами такое представление.

— «Хвост дракона» называется. По юношеству выучил.

— А ты его не убил случайно? — не проявляя ни капли сочувствия к своему мучителю, проговорил Палмер младший, как только приблизился к телу квартирмейстера.

— Вот этих убил. — Эдвард достал свои шпаги из тел убитых и обтер об их одежду. — А этого только оглушил. Его пробудит хороший удар по солнечному сплетению. — юноша ударил лежачего квартирмейстера ногой по груди.

Тот откашлялся, с красными глазами осмотрел все вокруг себя. Вот было набрал воздуха в легкие и уже с красным лицом начал было открывать рот, чтобы закричать, но бывший капитан этого судна моментально поднес шпагу к щеке квартирмейстера. Чуть надавила рука, и оставило острие клинка маленькую рану, из которой вот-вот пойдут первые капельки крови.

— Заткнись и слушай внимательно. Ты сейчас поднимаешься с нами на мостик и отдаешь приказ о том, что этот корабль отплывает, в этом случае ты выживешь, в другом — отправишь к праотцам.

— Понял-понял. — ворчливо поднялся на ноги квартирмейстер и злобными маленькими глазками посмотрел на Мориса.

— На выход. — Джонсон убрал шпаги в ножны и достал пистолет.

— Понял.

Квартирмейстер, Эдвард и Морис поднялись на пустой мостик, и подошли к фальшборту.

— Отвязать корабль! — прокричал на испанском квартирмейстер. — Морис уже искупил вину перед отцом.

— Принял! Отвязать корабль! — веревки, сдерживающие «Пандору» разрезаны, и теперь впереди лишь море.

— Поднять якорь! Все паруса! — прокричал Морис и встал за штурвал, думая, что имеет на это право.

После этой команды палуба «Пандоры» наполнилась людьми Мориса, что на удивление работали очень слажено. Мгновение и корабль вновь начал набирать скорость.

— Теперь иди к штурвалу. — Эдвард уперся дулом в спину квартирмейстера, и тот послушно выполнил команду. — Теперь ждем.

«Пандора» уже отплыла на пару миль от острова Серранилья.

— Вы отпустите меня? — боязно и аккуратно спросил квартирмейстер, что в любую секунду мог быть пристрелен.

— Да, и передай Палмеру, что сын его теперь в заложниках «Черного черепа». — проговорил Эдвард до сих пор с капюшоном на голове.

— Понял-понял. — быстро проговорил квартирмейстер.

— Ага, сейчас. — считая все игрой, дал волю своим мыслям молодой человек.

— Заткнись, щенок! — грозно и громко проговорил Эдвард.

Морис замолчал и стал молча наблюдать за дальнейшими событиями.

— Шлюпку на воду! — прокричал брюнет. — Ты можешь идти. — обратился он к квартирмейстеру. — Плыви обратно и расскажи все, что видел и слышал. Свободен! — квартирмейстер чуть ли не бегом спустился на палубу, а потом и на шлюпку и поплыл обратно на остров.