— Конечно не каждый, каждый день невозможно, — ответил Трынкус. — Ми делает амулеты на заказ. Они всегда очень хорошо действуют, так что заказов много.
Кот спрыгнул со стола и забрался в кресло, явно намереваясь поспать.
— Катюх, я надену платье и причёску сделаю. Сфоткаешь меня? — сказала Маринка.
— Без проблем.
— Щас! — Соболева-младшая вылетела из комнаты.
— И не лень переодеваться, причёску делать, фотографироваться? — усмехнулась Катя ей вслед.
— Да пусть, тебе жалко, что ли? — зевнул Трынкус.
Вскоре появилась Марина в платье и с такой же причёской, какая была у Кати на балу. И платье, и причёска Маринке очень шли.
— Может, сделаем пышную причёску? — пряча улыбку, поинтересовалась Катя.
— К этому платью нужна строгая причёска, — возразила Маринка.
— Да неужели? Ещё вчера ты утверждала совершенно другое, — напомнила Катя.
— Я пересмотрела взгляды на жизнь, — важно заявила младшая сестра.
— О как! Слышал, Трынкус? — Катя глянула на фамильяра.
— Как всё серьёзно у некоторых! — хмыкнул кот, приоткрыв один глаз.
— Уже спелись, да? — прищурилась Марина.
Катя и Трынкус переглянулись с заговорщицким видом.
— Вредные вы, — притворно надулась Маринка.
— Мы полезные! — заверил кот.
— Мариш, твои туфли, конечно, красивые, но я знаю, где продаются просто идеально подходящие по цвету ходули! — радостно сообщила Катя.
— Язва ты, Катюха! — вздохнула Марина. — Но я тебя прощаю, сестра всё-таки.
— Добрая ты сегодня, — усмехнулась Катя. — Надеюсь, никакими неприятностями это не грозит.
— Не грозит, пользуйся, пока есть возможность, — великодушно разрешила Соболева-младшая.
— Кстати, как родителям объяснять будем, если спросят, почему платье снова стало целым?
— Э-э… Не знаю… — растерялась Маринка. — А что сказать-то?
— Скажите, что Ми приходила узнать, как дела. Всё-таки фамильяра Катя обрела совершенно неожиданно. А поскольку платье пострадало из-за этого самого, так неожиданно обретённого фамильяра, Ми всё восстановила, — посоветовал кот, потягиваясь.
— Так и скажем, тем более, что всё так и есть, — обрадованно кивнула Марина. — Ладно, Катюх, держи мой телефон, пошли в большую комнату, там светлее, там и сфоткаешь.
— Давай лучше фотоаппаратом, — предложила Катя.
— Ну нафиг, потом надо фотки на комп переносить, долго это. А тут я сразу на свою страничку всё выложу.
— Тебе виднее.
Девчонки вышли из комнаты.
— Дети… — проворчал кот, зевая и удобнее устраиваясь в кресле.
Вскоре Маринка похвасталась, что её фото уже набрало кучу лайков и множество восторженных комментариев. Катя поздравила сестру, хоть и не понимала такого увлечения соцсетями. У неё, конечно, тоже имелась страничка в одной из соцсетей, но свои фото в интернет Катя предпочитала не выкладывать. Трынкус заявил, что иначе и быть не могло, что Мариша — самая красивая и добрая, и кота хорошо кормит. Разумеется, миска Трынкуса сразу же наполнилась колбасой.
* * *
Туманов прислонился затылком к высокой спинке кресла и закрыл глаза. Разговор с женой привёл к тому, что снова вспомнилось то, что Андрей так долго пытался если не забыть, то задвинуть в памяти подальше — состояние, в котором он пребывал после блокировки дара. Перед закрытыми глазами замелькали картинки-воспоминания, внезапно такие яркие, будто всё случилось только вчера. Андрей даже удивился, не ожидал, что настолько хорошо это помнит.
Занятие. Всё произошло быстро, буквально через десять минут после того, как он вошёл в аудиторию. Ребята спокойно работали с заготовками, иногда переговариваясь шёпотом или хихикая над чем-то, и вдруг ни с того, ни с сего — громкие хлопки и яркие вспышки на столах перед студентами, осколки, разлетевшиеся по сторонам, вскрики и визг, синяки и царапины на лицах и руках второкурсников. Андрей вызвал университетского врача, охрану и ректора. Ему задавали вопросы о случившемся, он не знал, что ответить, сам толком не понял, что произошло. Представители Комиссии составили множество бумаг, потом порталом переместились в Магический Совет, ректор Кравцов тоже. Врач успокоил Андрея, сказав, что серьёзных повреждений у студентов нет. Вскоре пришли за Тумановым, сообщили, что Совет передал дело в Магический Суд, и Андрея нужно доставить в здание суда. Андрей только успел позвонить Людмиле, попросил её забрать Вэлхада из Университета.
Суд. Андрея доставили туда представители Магического Совета, будто он преступник. Приговор вынесли быстро, приговор суровый — блокировка дара на тридцать лет — и сразу привели в исполнение. Происшествия и преступления, связанные с магией, всегда рассматриваются быстро — день-два, не больше. Но в тот раз судья побил все рекорды — дальнейшая судьба Андрея Туманова оказалась решена буквально за полдня. Судья почти не слушал Кравцова, который заступался за Андрея. Сам Андрей не мог даже слова сказать в свою защиту — таковы правила Магического Суда. Ректор объяснял, что не Туманов изначально должен был вести занятие, он всего лишь заменял другого преподавателя и к наборам заготовок никакого отношения не имеет, он их не составлял и впервые увидел уже на столах перед студентами. Главный судья всё-таки вызвал Бородина. Тот заявил, что наборы подготовил за два часа до занятия, а перед занятием как следует их проверил. Если бы он признался, что подготовил наборы заранее, то судья был бы вынужден назначить серьёзное расследование, потому что за сутки к наборам мог приложить руку кто угодно. Но Бородин стоял на своём. И получалось, что кроме Бородина и Туманова к заготовкам никто не приближался. А тот факт, что Андрей видел их лишь издали, судью не интересовал. Раз видел, значит, мог наложить плетение. Ректор пытался ещё что-то сказать в защиту Андрея, но судья не стал слушать и вынес приговор. Блокировка дара на тридцать лет. Потому что пострадало двадцать студентов. И только девять лет спустя Андрей узнал, почему в суде всё произошло так быстро — сын судьи стал инвалидом в результате несчастного случая на занятии (он сам был виноват, но наказали преподавателя). В момент суда над Тумановым с того случая прошло почти шестнадцать лет, но с тех пор этот судья всегда выносил суровые приговоры преподавателям, на занятиях которых пострадал хотя бы один студент, даже если он сам был виноват в случившемся. Андрей понял, что судья признал его виновным только потому, что всё произошло в его присутствии. Находись на занятии Бородин, виновным признали бы Бородина. И судью не волновало, действительно ли преподаватель, присутствовавший на занятии, виноват в случившемся.
Холодный обруч артефакта блокировки на голове, слова заклинания, негромко произнесённые судьёй. А потом — пустота. Пропало всё — звуки, запахи, цвета, даже свет померк. На какое-то время Туманов словно ослеп и оглох. Потом потерял сознание. Пришёл в себя через день, уже дома. Открыл глаза, уставился в потолок. Услышал голос Людмилы, она что-то говорила, он не разбирал слов. Почувствовал тяжесть на груди, слегка приподняв голову, увидел Вэлхада. Фамильяр тоже что-то говорил. Ни разобрать, что они говорят, ни что-то сказать самому не получилось. Андрей снова провалился в темноту — уснул или потерял сознание.
Первые два месяца после блокировки дара для Андрея слились в одну бесконечную попытку вынырнуть из темноты, но она, словно живая, упорно не хотела его отпускать, пытаясь затянуть глубже. Он почти всё время спал, лишь ненадолго просыпаясь каждый день. Когда просыпался, Людмила кормила его с ложечки, Андрей не чувствовал ни голода, ни вкуса еды, просто глотал то, что ему давали.
Что-то светило прямо в лицо, даже с закрытыми глазами это что-то ощущалось слишком ярким. Андрей попытался поднять руку, чтобы заслониться — не получилось. С трудом приоткрыл глаза — шторы отдёрнуты, и солнечный свет бьёт прямо в окно. Туманов попытался сесть на кровати. Получилось далеко не сразу — он очень ослаб, руки подгибались, но в конце концов ему это удалось. В руку ткнулось что-то тёплое. В следующую секунду Вэлхад забрался на колени к хозяину. Кот проурчал, что так долго ждал, когда Андрей проснётся, и что очень рад этому. Туманов спросил, сколько проспал. С удивлением узнал, что два месяца, что уже октябрь. Повезло, что в начале октября выдался такой ясный, погожий денёк, иначе неизвестно, сколько бы ещё он провёл в забытьи. Андрей пообещал фамильяру больше не спать так долго. В комнату вошла Людмила, принесла завтрак и, увидев, что Андрей сидит на кровати, от радости чуть не уронила поднос с едой.
