— Мне видится сомнительным, что использование магии человеческой закроет мне доступ к вашей, — заметил я. — Иначе труды наши напрасны, ибо я пользовал её и прежде того, как стать таким.
И Арвин, кажется, тоже. Ну, во всяком случае, у меня сложилось впечатление, что он, как минимум, начал обучение азам.
— Посмотрим, — змей взял со стола пухлый блокнот и задумчиво в него закопался. — Пожалуй, следующее занятие перенесём на два дня. И займёт оно сутки. Позаботьтесь взять с собой необходимое для пересечения пустыни.
— Пустыни? — несколько удивился я.
— Именно. Попробуем поработать в поле. Так что, позаботьтесь о том, чтобы урегулировать свой график занятий к пятому числу.
— Всё будет сделано, ашер.
Этот полосатик вообще интересный. Вызывает уважение и доверие своим профессионализмом, несмотря на то что, как и все Ишису, несколько… высокомерен. Этот род весьма влиятелен, входит в совет и включает в себя множество семей, владеющих разнообразной недвижкой и производствами. А ещё они кичатся чистотой своих “отражений” - соответствием окраса окрасу змей, по образу которых слепили их далёких предков. А ещё утверждают, что патриарх-основатель их рода - первый рождённый естественным путём шеску, откуда имя рода и происходит.
В общем - заносчивая рафинированная аристократия с сакральными претензиями. Не слишком люблю вести дела с подобными - проблематично. Среди этих даже слуги временами задираются, демонстрируя своё презрение ко мне, безродному. Особенно когда на уроки меня привозит кто-то из слуг, а не Эрше собственной персоной.
А маг крайне ответственно относится к порученному ему делу. У него, оказывается, было несколько учеников, двое из своих, один оплаченный и я. И у меня были все основания предполагать, что ко всем он относится одинаково ровно и ответственно. Получив очередное домашнее задание и распрощавшись с учителем, я в сопровождении слуги покинул богатое поместье и направился к заскучавшему подле эркшета слуге рода Ис’саата. Его даже в дом не пустили, так и куковал подле вычесанного, как на выставку, ящероверблюда.
Эркшеты тут, кстати, едва ли не основа всея существования. Эркшет это и средство передвижения, и мясо, и молоко с кучей молочных продуктов, и шерсть, и нутряной жир для готовки, а горбовой - для ламп, мазей и ещё много чего. И шеску активно выводили специализированные породы под те или иные цели. Род Ис’саата занимался эркшетами ездовыми, крупными и выносливыми, пригодными для пересечения пустыни и перевозки что грузов, что крупных и тяжёлых шеску. Так что вычесанные и наряженные в богатую сбрую ящероверблюды пользовались как ходячая реклама заводчика во время таких вот поездок. Тем более что основное стадо рода находилось где-то на выпасах, а при поместье располагались самые перспективные производители и твари попредставительнее для ежедневных нужд и поездок.
До дома добрались сильно засветло - сегодня меня отпустили пораньше. В саду по этому поводу на меня радостно налетела мелкая, и потащила показывать свои посадки. Радости её не было предела - на маленьких веточках, воткнутых в землю клумбы пару недель назад проклюнулись новые листочки.
Ещё бы им не проклюнуться, зря, что ли, я сперва показывал, как правильно обрезать черенки, поливать их и укрывать от слишком жаркого солнца? Ну и поколдовал немного, чтобы наверняка приросли.
Черенки и правда чувствовали себя сносно, несколько нежных листьев отсохло, но кора выглядела здоровой, и новые свежие листики наклёвывались довольно бодро. Проверив влажность почвы и поправив самодельный навес из тонкой ткани, я заверил малышку, что теперь-то с ними точно будет всё хорошо, но пересаживать на новое место их всё равно ещё нельзя. Ишисса слушала и важно кивала.
Я не очень понимаю, что у них там за система, но время от времени страдающие гиперопекой мамочки устраивают какой-то сходняк, чтобы дать своим обожаемым дитяткам хоть какую-то возможность социализироваться. Ну и чадом своим похвастаться перед подружками, конечно же. Ишисса с матушкой ездят куда-то “здесь недалеко” к “шушу”, у которых “большой-большой красифый сад” с “много разных кустоф и цфеточкоф”. И мелкой ну очень хочется перетащить кое-какие образцы в родной сад. То ли с попустительства, то ли с одобрения матушки, ибо я не представляю, сколько она уже чужих кустов ободрала, пытаясь прирастить веточки на этой клумбе.
Потом меня поволокли в дом, показывать новое украшение гостиной. Честно сказать, челюсть у меня отвисла - только вчера показал мелкой, как из цветной бумаги складывать тюльпаны и лилии, а то птички, собачки и лягушки ей уже наскучили. И вот - над длинным окном почти во всю стену напротив входа висит целая цветочная гирлянда.
— Ты всё это сама сделала? — недоверчиво спросил я.
— Да! — аж извиваясь от гордости подтвердила мелкая. — Мама сфязать фместе помогала.
Я невольно поискал глазами госпожу Шиа, но женщины нигде не маячило. Она ко мне немного привыкла и относилась теперь куда спокойнее и благосклоннее.
— А покажи ещё цфеточки! — потребовала мелкая.
— А у тебя бумага-то ещё осталась? — с надеждой поинтересовался. Увы, увлекался я оригами в те времена, когда был не сильно её старше, и мало что помнил.
— Да! Сейчас плинесу! — бодро закивала она, развеивая мои надежды, и сорвалась в сторону подъёма на второй этаж.
Кажется, я выпустил кракена…
***
— Ты уверен? — близнецы смотрели на меня с сомнением и тревогой.
— Вы сами говорили что в Преддверье нет ничего опасного, — заметил я.
Они переглянулись. Неохотно и совершенно синхронно кивнули. Блин, метку на одного повесить, что ли?
— Проводите его, — вздохнул Тэши. Старший змей явно терзался противоречиями - с одной стороны, возиться со мной ему не нравилось, с другой - ему голову оторвут, если со мной что-то случится.
— Посмотрю хоть, что там как, и имеет ли вообще смысл связываться, — окинул я взглядом всех троих. Они задумчиво, хотя и с некоторым сомнением кивнули. Отношение к пещерам у молодёжи было сложным. Опять же - происхождение порядком стесняло благородных шеску.
Но обо всём по порядку.
Подле шесского города и частично под ним находилась сеть пещер и пересохших русел, рукотворных подземелий и разломов. Оттуда раньше пёрло всякое, но проходы к неприятным местам благополучно отыскали и заблокировали, сделав так называемое “Преддверье” местом безопасным. Теперь туда пёрли нуждающиеся в средствах искать всё, что можно загнать в скупку. Увы, за сотни лет Преддверье порядком подчистили, и ценного стало мало. Самой бедноте на ведро каши, конечно, хватает, а после землетрясений можно надеяться на то, что откроется какая-нибудь рудная жила или новая пещера… Хорошо если без опасных обитателей или ядовитого газа. В целом, туда парням ходить западло, ибо обсмеют, и родители будут недовольны. Подвизаться на крохах наравне с беднотой - не для них.
Самая мякотка водится в дальней, закрытой от посторонних части подземелий, но туда собирают походы отрядами, ибо опасно. И парней туда не пустят, ибо маленькие ещё. Меня - тем более. Зато - я крайне непритязательно выгляжу, и окраска у меня достаточно мутная, чтобы меня посчитали простолюдином и пропустили в Преддверье без всяких вопросов. Главное - приодеться соответствующе. Вернее, прираздеться - в шесском обществе пропасть между бедняками и “средним классом” достаточно велика, и одним из показателей статуса является одежда. Ткани, за исключением шерстяной, здесь очень дороги, ибо привозятся издалека, тонкая мягкая кожа тоже встречается куда реже, чем грубая выделанная кожа эркшетов. Так что на простолюдине обычно надета кожаная безрукавка с широким поясом из тонкой шерстяной ткани, либо шерстяная же накидка. Всякие шелка и местные варианты растительных волокон на них заметить сложно. Ну и оттенки цвета роль играют - самые дорогие красители здесь синие и лиловые, красных и зелёных же - хоть залейся. Потому замаскироваться мне - снять лёгкую накидку с синими, смахивающими на атлас вставками (на правах самого мелкого донашиваю за Марешем к его вящему злорадству) и натянуть шерстяную накидку с непритязательным оранжевым узорчиком, выклянченную тишком у одного из слуг. Ну ещё повесить на пояс помятую масляную лампу, найденную в груде мусора на границе бедняцкого квартала.
