— Наши пути… чувствительны к положению звёзд и луны, — уклончиво произнёс он. И позже ушёл в отказ, отмахиваясь, что, мол, сам всё увидишь.
Ладно, посмотрим.
И я смотрел, смотрел по сторонам, пока пейзажи не наскучили, и меня не укачало в седле. Ну и на солнце разморило, так что я сполз в коризину, утрамбовавшись поудобнее. Задремал…
Проснулся от толчка, когда ящероверблюд опустился сперва на четвереньки, а потом и вовсе бухнулся на песочек. Сам дёрнулся, пытаясь выпрямиться, и опомнился, только когда корзина затрещала. Замер, аккуратно приподнялся и огляделся, развязываясь из тех узлов, в которые скрутился.
Уже стемнело, и небо было совершено чудесным, звёздным, с ярко светящимися лунами. Было немного зябко, и шеску шевелились бодро, торопясь устроиться на ночёвку. А ко мне уже целенаправленно полз полосатый, сверля недовольным взглядом. За ним растерянно мотылялся гадючонок.
Меня решительно из корзины вынули и велели растянуться на песке. Я сперва был не особо этому рад, но от песка всё ещё ощутимо тянуло жаром, и полежать на тёпленьком оказалось даже приятно. В этот раз лекарь начал копаться в моей энергетике, что-то то ли ворча, то ли объясняя полосатику про кровь. Было… местами довольно неуютно, но после каждого нового этапа его манипуляций ощущался прилив сил и приятненькая такая дрожь, что подтверждало, что змей знает, что делает. Так что я успокоился немного и попробовал отстраниться, наблюдая за тем, как хвостатые разбивают лагерь.
Ящероверблюдов разгрузили и расседлали. Расстелили им большое непонятного материала полотно, на которое высыпали из мешков какого-то корму. Здоровенные звери начали топтаться и радостно похрупывать угощением.
Шеску же творили странное - рыли не очень глубокие, но широкие ямы в сыпучем песке. Потом на каждую яму был настелен ковёр и сверху накрыт плотной тканью. Края присыпаны песком, с одной стороны оставлен вход. Такие… палаточки наоборот, объёмом вниз. Большие. И что-то их мало. На два десятка голов… вернее, хвостов, всего-то пять штук.
Многоместные, значит.
Разобравшись с делами, подполз шершавый. Полосатый воспользовался возможностью, и наговорил мне гадостей. Ис’саата снова переводил, сильно сглаживая углы - к шипящей речи я немного привык, и улавливал отдельные знакомые слова, которые в переводе оказывались не все.
Выпадало много слов ругательных, да…
Хэшхе был недоволен всем. И двигаюсь я неправильно, из-за чего у меня неравномерно развились мышцы, что приводит к зажимам и грозит серьёзными проблемами с позвоночником. И питаюсь неправильно, из-за чего почки с селезёнкой работают не ахти, а жирового слоя почти нет, и пью много, от чего отёчность, и по холоду наползался, заработав какую-то хронику, и с будущей линькой у меня проблемы намечаются… А пытаясь магичить, я себе что-то там нарушил, что ситуацию только усугубило, внутренние энергии перетекают неправильно и ситуацию не улучшают.
Честно, если бы он потом заявил, что у него есть отличное средство для решения всех этих проблем, и специально ради меня он готов сделать скидку, я бы не удивился. Удивился я с другого заявления.
— В смысле, тяжёлое отравление?! — переспросил я, повернувшись к полосатому. Тот фыркнул и выдал быструю тираду. Шершавый переводил:
— Он понимает, что ваш опекун действовал из лучших побуждений, и просто не знал нюансов применения этих трав. Но это не отменяет того факта, что неправильно подобранная дозировка и несоблюдение продолжительности курсов приёма успокоительного оказало на твой организм угнетающее воздействие. И вызвало привыкание. Попытка отучить твой организм от трав успехом не увенчалась, но наш достопочтенный лекарь обещает это уладить.
Я завис, переваривая услышанное. Ладно, в том, что мне подмешивали успокоительное… наверняка в чиджур, нет ничего такого. В том, что накрутил с дозировкой - тоже. Но разве нельзя было просто сказать?
И значит, приступы ночных кошмаров, что настигли меня в пути были последствиями прекращения приёма зелья?
Нет, я не обижен… И в целом понимаю мотивацию. Полосатому маг обо всём доложил, так что… Ну, может, поворчу немного при случае на эту тему. И вообще, я отлично себя чувствую, а страхов нагнали…
Ну, может, голодно немного. О чём я и сообщил, но меня огорошили заявлением, что я сегодня на диете. Допытался уточнений. Оказалось, для шеску нормально есть раз в один-два дня, да и вообще здоровый змей без вреда для себя может голодать неделю. А я с человеческого три-раза-в-день и понемногу - совершенно расстроил себе обмен веществ.
Мнда. Знал же, что шеску - скорее змеи, чем наги, но чтобы настолько…
Впрочем, никто не ел и готовкой не занимался. Приготовились к ночлегу, выставили караульных и расползлись по “палаткам”, спать. Я испытывал некоторые сомнения, но был настойчиво утянут полосатым внутрь, и утрамбован в самый низ быстро образующегося клубка змеиных тел. Когда в эту аморфную массу влился шершавый, стало совсем тяжко, я завозился… и все возились… и как-то внезапно всех всё устроило. Я тоже притих, чувствуя себя довольно сносно, несмотря на то, что был придавлен посторонними тушами едва ли не целиком.
Из хорошего - шеску совершенно не храпели во сне. Дышали медленно и глубоко, почти под ухом неторопливо и спокойно билось чьё-то сердце. А ещё под чужими телами было тепло.
Но успокоиться и уснуть мне удалось только после того, как я вспомнил об одном проклятии, что на меня наслали около сотни лет тому назад. Точного текста уже не вспомню, но там точно было что-то про змеиное кубло. Сбылось, что ли?
Забавно. В тот раз я отчасти был виноват. Эскалировал ситуацию, когда следовало вести себя сдержаннее и просто свалить от этих неадекватов.
Кармическая вселенская справедливость? Боги его знают. И я даже поимённо назвать могу, которые именно.
Спал относительно сносно. Кубло шевелилось редко, пряча подмёрзшие части тел в тёплую глубину, и в качестве подушки чужие хвосты вполне подходили. Ну, кроме Эрше Ис’саата, из-за его рельефной чешуи. И стоило с утра проснуться кому-то одному и начать выпутываться из кучки, как проснулись все.
Снаружи было ещё зябко, солнце только вставало, но его прикосновения уже приятно нагревали чешую. Эркшеты умудрились раскопать мощными лапами песок чуть дальше от скал, где изобиловали сильно погрызенные кустики, и цедили из ямы медленно проступающую воду. От них пахло теперь мокрыми шерстяными коврами. Свернув лагерь, животных прервали и начали деловито и шустро седлать и навьючивать. Я снова закинул свои вещички в корзинку и устроился в седле позади шершавого.
Было немного неуютно и голодно. Я спросил про еду и узнал, что оная будет вечером.
Печально.
Подумал и начал аккуратно испытывать терпение змея, спрашивая о том, о сём. Он оказался терпеливым, и потому я решил пользоваться ситуацией и допытаться от него перевода некоторых часто употребляемых нагами вокруг слов и помощи с произношением разных звуков. Язык доучивать надо ведь, в конце концов. Да и это хоть как-то отвлекало от мыслей о еде, которые начинали накатывать со всё большей силой.
В какой-то момент подлый змей предложил мне попробовать шесскую скороговорку, чтобы потренироваться выговаривать определённые звуки. Сколько лет живу, и до сих пор наивно полагал, что “сломать язык” - это образное выражение.
Меня обвели вокруг пальца и обезвредили на продолжительное время.
Скал понемногу становилось меньше, песка больше, растительность становилась совсем уж чахлой и невзрачной. Мы углублялись в пустыню. И двигались без остановок, до самого вечера. Ну, либо до приметной скалы, что рассекала первые, скромные барханы, как волнорез пенные барашки. От неё свернули на запад, и вскоре остановились на вроде как ничем не примечательном пятачке песка среди россыпи крупных камней. Однакож нюх мой отметил запахи растительности и… воды?
Как бы там ни было, меня снова разложили на песке ради процедур, сдобренных ворчанием и иногда руганью. В том числе и на гадюшонка, что был у полосатого вроде как за ученика. Когда от меня отстали, я немного пошуршал вокруг и правда убедился, что шеску раскопали яму и аккуратно набирают из неё воды в большой котёл, тщательно фильтруя через хитро сложенную материю.
