В груди защемило, но внимание переключилось на кое-что дикое. Нет, он не оседлал метлу и не взлетел. Через небольшое окошко было прекрасно видно, как сельские парни подкатывают к дому двухколёсный мотоцикл…

Господи, это похоже на Иж-49… На таком мой прадед по матери ездил в зрелые годы, а потом отец в юности. Старичок до сих пор пылится в гараже, как и десяток фото.

Конечно, внешний вид отличался, но совершенно точно — это мотоцикл!

Испытал культурный шок, когда волшебник надел шлем. Вскочил на мягкое сиденье, ударил по газам. Свет фар подсветил каменную тропу — стальной конь с ревом помчался по следам чудовищ.

Дни летели незаметно, и, не успев оглянуться, понял, что прошло четыре месяца. Стало гораздо легче, но постоянные мигрени всё же не отпускали, доводя меня до безумия. Старик давал мне обезболивающие, которые хотя бы немного снижали уровень страданий.

Тайно надеялся, что чародей станет моим путём к здоровью. Ведь именно этого я отчаянно желал.

Через неделю после отъезда чародей вернулся, израненный, с мешком разнообразных вещей. Его интересовали кольца, цепи, часы и медикаменты.

Семья была удивлена, когда он вывалил на стол кучу сверкающих украшений. Оказалось, что волшебники вполне себе материалисты.

С того момента, как я случайно выпустил огонь, дед начал часто пялиться на меня, раздумывая над какими-то тайнами. Связан ли я с мистическим зданием, которое он приказал разобрать за два месяца?

Теперь больница напоминала древние руины, а деревня преобразилась, получив несколько качественных каменных домов с новыми крышами.

Я позаимствовал книгу у Никиты, и прямо сейчас, под покровом ночи учил алфавит. Шептал новые слова. Язык давался мне на удивление легко.

— Так значит, ты всё-таки умеешь говорить, маленький лжец! — проворчал он и потащил меня обратно.

Он буквально занёс меня в дом и, словно поношенный рюкзак, кинул на кровать.

Я резко отлепил лицо от лебяжьих подушек, вперился недовольным взглядом в изуродованную злобой морду старика.

— Твой развязанный рот может многое упростить, поэтому не советую тебе лгать, — он взялся за кожаный ремень и ударил им воздух.

Я бы, конечно дал отпор, но как это сделать против двухметрового гиганта со стальными ручищами…

— Сперва думал, что ты случайная жертва. Но те механизмы невиданной сложности, плюс факт того, что они пошли за тобой, заставляет меня перестать так думать!

От пробирающего до костей хищного взгляда можно дубу дать. Вдобавок не до конца понимал сказанное, но общую суть вроде бы понял.

Он увидел задумчивость на моем лице и взревел:

— Говори! — сделал один шаг ко мне.

— Мало помню… — невнятно промямлил я. — До этого жил в закрытой деревне на вершине горы. Потом меня изгнали. Мои стенания закончились тогда, когда вошёл в какую-то пещеру, где мерцал красный свет…

Он крепко задумался, забыл про ремень и поглаживал бороду с проседью.

— В пещере могла быть пространственная аномалия. Только человеку не пережить перемещение через пространство или время. Стало быть, ты первый. Что ты знаешь о тех, чьи имена нельзя называть?

— Ничего.

Не знаю, какие слова переведут меня к лучшему итогу, а какие кинут в пропасть.

он прищурился.

— Вопрос остаётся открытым: почему всё время молчал? Почему тебя изгнали?

Нужно придумать что-нибудь забористое, правдоподобное… Причем немедленно. Иначе мне придёт полный и неотвратимый песец…

— Тут в деревне говорят на совершенно другом языке. Поэтому ничего не понимал… Родители умерли пять лет назад.

Я без конца плел бред про жестокого старосту, неизвестную болезнь и красное свечение.

Пытался разжалобить этого сухаря.

Между тем сердце клокотало, а ладоши вспотели. Меня даже немного подташнивало от наплывов адреналина.

— Чей ты сын, безымянный мальчишка!.. — строго спросил он.

— Я Леонид, сын Поэта, — быстро выплюнул я.

Здесь у людей нет привычных фамилий. Мальчики называют имя, а потом профессию отца. Девочки, к примеру, говорят так: Я Лиза, дочь из славного дома Андрея Лесоруба.

Самое страшное, что я почти не врал. Мой отец действительно был безызвестным поэтом. Мама была автором женских романов, то есть писательницей. А сестрёнка только начала ходить в садик. Одной холодной ночью мы направлялись к друзьям отца на светлый праздник.

Так же в больнице во время прохождения магнитно-резонансной томографии оказалось, что у меня онкология.

Но это было относительно давно и мое сердце щемит не так сильно.

— О чем ты задумался? — сухо спросил он.

— Про смерть родных подумал, — серо откликнулся я.

— Сочувствую.

Воцарилось глухое молчание.

— Леонид, сын Поэта, пойдёшь ко мне в ученики?

— Че…

Неожиданно резко озвученное предложение заставило всё внутри мен перевернуться, даже ступор словил. Чародей явно мне не поверил. Тогда зачем такое предлагать.

— Пойду… Но почему именно я? В чём моя особенность.

— Твой внутренний огонь чрезвычайно мощный. Признаюсь честно, он сильнее, чем я когда-либо видел у молодого человека твоего возраста. Если тебя кто и сможет спасти, то это ты сам, — твердо, как удар молота по раскалённой заготовке, выдал он.

Он видел недоумение на моем лице, поэтому решил что-то добавить.

— Потерять такого лекаря будет огромной утратой для нашего непокорного мира. Только поэтому хочу взяться за твоё обучение. И только поэтому вожусь с поддержанием тлеющей жизни в тебе.

За дверями кто-то ахнул. Наверняка, это была хозяйка дома.

— Что ж, отныне я для тебя Старик или Учитель! Свое имя просто так никому не сообщаю, — он грубо взял ведро с водой, где плавала тряпка и сильно ударил меня им в грудь. — А теперь пошёл работать! Дармоедов не терплю!

— Работать на ночь глядя?.. — шокированный предыдущими речами откликнулся я.

Старик разгневался и раздавил меня одним только пылающим взглядом. Я сию секунду вылетел из комнаты драить полы, чтобы блестели, как его лысина.

— И практикуй произношение! Слушать твой скрипучий лепет — всё равно, что коту яйца прижать табуреткой. Обращайся к людям из магического мира — Почтенный.

— Почтенный, — еле как вымолвил странное словечко.

— Мне плевать на официальность.

— А… Ага…

«Что за биполярный старик!» «Ладно… бесплатному учителю в зубы не смотрят»

Прошёл здешний месяц. Всё, что я делал, так это помогал по дому. Из приятного — это постоянное общение с Марией и вечерние прогулки, которые иногда омрачала утрата отца.

Мария мне приятна. Это можно сказать без утайки. Однажды я сказал ей это напрямую, а она раскраснелась, как помидора.

Иногда пытался колоть дрова, на что местные парни кидали самые на их мнение остроумные насмешки.

— Только посмотрите, сейчас Му-му прикончит себя топором!! — взорвался смехом, теряя штаны не по размеру.

— Иди, занимайся женским делом: носи воду и готовь похлёбку! — беззлобно произнёс один из парней.

Взрослые мужики чуть ли животы себе не надрывали. По их мнению, это была вершина юмора.

Но мне за красным словцом лезть в карман не нужно. Семья всё же творческая была. Но для применения копья Дон Кихота нужно мяса на руках нарастить, а то за ментальные увечья получу вполне материальные.

Раз в месяц приезжали торговцы из относительно большого города, чтобы выкупить древесину, кое-какие продукты, например, тот же самогон.

Короче, никакого обучения пока что не увидел.

Сейчас я шёл в гости к бабе Варе. Её настоящее имя Вариана. Язык ломать не хотелось, поэтому наделил вполне русским именем. Кстати, эта та самая боевая старушка, которая пронзила меня вилами.

С кем не бывает, не правда ли?

Я обошёл её домик. На заднем дворе баба Варя бегала за курицей. Потом схватила её жилистой рукой, пригвоздила шею к пню.