Намёк был очевиден. Мария смущённо опустила взгляд, теребя подол белоснежного платья, украшенного цветами, похожими на ромашки.

От этой картины во мне вспыхнуло желание.

Она искала предлог провести со мной время, но не могла его найти. Поэтому я предложил заварить по чашке чая с душистыми травами и мёдом и просто немного поболтать.

Через пару минут мы уже сидели на кровати. Мария у изголовья, я у изножья. В воздухе повисло напряжение, сквозь которое слышались её робкие вздохи. Мы не сразу, но понемногу придвинулись друг к другу.

— Во время битвы думала, что умру… Сердце замирало, но ты был отважен. Я счастлива, — смущённо говорила она, всё больше краснея.

Мы вдвоём, наедине, при свете одинокой свечи. Её лицо в полумраке казалось особенно прекрасным, и касания её руки разрядом пробегали по моему телу, пробуждая чувства.

— Честно… Я не горжусь ни первым поединком, ни вторым.

— А стоило бы, победа есть победа, какая бы она ни была. Так папа говорил, — робко добавила она.

— Ты редко говорила про родителей. Какими они были?

— Добрыми, работящими и в меру гордыми. Папа с мамой мечтали избавить меня от тягот сельской жизни. Отправить туда, где старые традиции постепенно отступают перед прогрессом. Они часто недоедали, чтобы отвезти меня к репетитору в большой город. Покупали дорогие книги, надеясь, что я стану чиновником хоть малой руки.

— Но при вторых родах мама скончалась, и отец больше не мог вести нас к светлому будущему, пытаясь обеспечить малых детей.

— А чего хотела ты?

— Порадовать родителей. Хотя мне и не было нужно ничего особенного, просто достойный муж и место, где можно спокойно жить. На большее у меня никогда не было амбиций. А у тебя они есть?

— Да… Есть такая поговорка: аппетит приходит во время еды. Вот и у меня просыпается. Я хочу научиться настоящему исцелению, приобрести дом, чтобы жить, ни в чём не нуждаясь. А там и новые цели появятся.

Разумеется, я не стала говорить про своё тайное желание. Что хочу найти отца и хотя бы поговорить с ним по душам. Возможно, моя рука дрогнет, и я уйду, а, возможно, сожгу его в огне ярости.

— Это достойные желания, — она улыбнулась.

— Но у меня есть и не самые достойные, — я взял Марию за плечи и аккуратно уложил на кровать.

Мы были совсем близко друг к другу. Я чувствовал, как её сердце бьётся в такт нашему сбившемуся дыханию.

Я слегка спустил бретельку с её плеча, провёл ладонью по шее. Мария тихо ахнула, и я с жаром поцеловал её.

Звякнул расстёгнутый ремень. Она покраснела, закрывая лицо ладонями.

Нечего больше ждать.

В эту прекрасную осеннюю ночь мы занялись любовью.

Я возвращался домой, чувствуя счастье в каждом шаге. Улица, как и полагалось в столь поздний час, была безлюдна. Только стрекот сверчков сопровождал меня.

Тусклый свет пробивался сквозь закрытые ставни. Это насторожило меня — учитель в такое время обычно спит без задних ног.

Подходя к дверям, я ещё больше напрягся. Огляделся. Возможно, я не гений, но глубокие следы, оставленные в грязи у каменной тропы, распознать сумею.

Это был явно не мотоцикл. Я обошёл угол дома, двигаясь вдоль забора, и увидел старенький автомобиль из шестидесятых, напоминающий Волгу, забрызганную коричневой грязью.

Грубый бас вдарил по ушам, словно обухом по голове:

— Змеиная Башня призывает тебя!

Аж вздрогнул от неожиданности. Повернулся к двери и тихонько подошёл, прислушиваясь и пытаясь заглянуть внутрь.

Наклонившись к замочной скважине, я по неосторожности задел локтем горшок с рассадой, стоявший на столике. Горшок перевернулся и с грохотом разбился о каменные плиты.

— Кто здесь затаился? Смеешь подслушивать? — рявкнул незнакомец, распахивая дверь.

Дверной проем был для него мал, поэтому он нелепо пригнулся и протиснулся через него, словно косолапый медведь.

Суровая физиономия была отмечена косым шрамом, а одет он был в старомодный чёрный костюм с красным подбоем. Брюки и начищенные туфли.

— Шпионить удумал, крысёнок! Ну ничего, сейчас лапы повыдёргиваю! — грозно произнёс он своими пухлыми губами. Огромная пятерня уже тянулась ко мне.

Я только открыл рот, чтобы вымолвить хоть что-то, но меня опередили:

— Угомонись, дуболом, это мой новый ученик.

— Ого!.. Тогда будем знакомы! — мужик мигом подобрел, натянул жуткую улыбку и протянул свою пятерню ко мне, чтобы поприветствовать.

— Не сердись. Мы боевые лекари, народ горячий, чуть что не по нашей воле — так сразу идём голову отвинчивать!

— Братик Леонид пришёл… — звонко пропев, маленький Никита вылетел из-за спины мужчины и вцепился в меня, точно пиявка. Я растрепал его волосы, а он поднял на меня чистые детские глаза. — Дядя не страшный, угостил меня конфеткой! — он вынул из кармана брюк леденец на палочке, напоминающий пушистое облако.

— Тоже рад тебя видеть, Никита. Только вот, ты время видел? Уже ни одной звезды на небе, пора спать ложиться! — я поднял мальчика и понёс в спальню. — Как же так! Дедушка разрешил поучаствовать во взрослых делах, — с досадой запротестовал Никита.

— Дедушка уже старый и больной, нечего его слушать!

— Замолчи! — грубо отозвался старик откуда-то с кухни.

Гостивший у нас мужчина громко расхохотался, аж искры с глаз полетели.

Прошло немного времени… я уже уложил и убаюкивал Никиту сказками из родного мира, которые впечатляли его до глубины души. Похоже, теперь он грезит длинноволосой принцессой, запертой в высокой циклопической башне на отшибе волшебного королевства.

Между тем, я краем уха подслушивал разговор «врачей»

— Давай, не томи, Гексарим, почему пришёл? Не чай же пить с бубликами, — пробурчал он.

Его имя можно адаптировать как Геннадий.

— Башня призывает тебя, смотритель! В пятый раз отказать не можешь по закону! — строго пригрозил тот.

— Ты мне угрожать будешь? Я прекрасно знаю законы. Они у меня от зубов отлетали ещё тогда, когда тебя папка в яйцах носил!

Геннадий басисто рассмеялся.

— Любого другого за такие слова разорвал бы. Ну не суть. В десяти днях пути есть город. Месяц назад Башня послала четырёх агентов, чтобы усмирить чуму, — обычно повествовал он, без интереса в голосе. — Оттуда поступали тревожные сообщения о странной природе заболевания. Возможно, природа магическая. Башня магов тоже послала туда низкоуровневых агентов.

— И зачем я там нужен? Жопы им подтирать?

— С ними уже как неделю нет связи. Все остальные опытные агенты, кроме тебя, заняты более важными делами, чем просиживанием штанов в зловонной дыре.

Мне казалось, что Геннадий пытается поддеть учителя, но тот абсолютно не реагирует. Или это просто их способ общения. Но дело пахнет жареным: какой-то город, какие-то агенты.

Другими словами, я в два раза сильнее навострил ушки.

— Что по поводу оцепления?

— Оцепили. Всех животных и людей безжалостно отстреливают в радиусе пяти километров. Есть риск заражения, поэтому еду местным сбрасывают с воздуха.

Он зевнул.

— До поры до времени всё было хорошо, пока не вскрылся неприятный факт. Неподалёку расположены гнезда горных соколов, которые месяц назад подбили корабль. После этого парламент решил больше не расходовать средства. Ну, сам понимаешь, сколько сейчас стоит летающая машина, — судя по звуку, он лениво зевнул.

— То есть они месяц почти не жрали?

— Примерно так.

— Есть ещё какая-нибудь информация?

— Военное руководство отсылало туда две группы специального назначения, но никто из них не вернулся живым. Радиосвязь перестаёт работать примерно в километре от города.

В этот момент я решил не только подслушивать, но и подглядывать.

— Интересные вещи ты озвучиваешь. Специалисты вернулись мёртвыми?

— И обглоданными! — с широкой улыбкой добавил собеседник. — Как бы там ни было, данные в автомобиле, теперь он твой. Наслаждайся! Я больше не буду ездить в этом гробу на колёсах… Полная сумма за миссию лежит в бардачке. Старое доброе золото, никаких бумажек — всё как ты любишь, скряга.