Бах! Я вздрогнул. Для меня подобное зрелище было чем-то из ряда вон выходящим.

— О, Леонид! Милый, а я тебе пирожков напекла, — улыбнувшись, добродушно произнесла она. Только вот напрочь безголовая птица сопротивлялась…

Конечно, подобное нельзя сравнить с нашествием нечисти и последующей резнёй.

Я вымученно улыбнулся фирменной улыбкой и присел на корягу за стол, где расположилось лукошко с пышущими ароматным паром пирожками. Взял пирожок с вишней и зажмурился от удовольствия — горячий, сладкий, с лёгкой кислинкой.

Прелесть, не иначе.

После принудительного отказа от химиотерапии и лечения старика во мне проснулась волчий голод.

— Кушай-кушай, мой маленький. Я сделаю из тебя человека! Вон уже и волосы появились, и мясо на косточках, — она взъерошила мои короткие чёрные волосы, не свойственные здешним людям. — Неверное у Машеньки нашей тоже кушаешь за обе щёки, да?

— Нет же… — не успел договорить, мне заткнули рот очередным пирожком.

— Девка хорошая, ей мужик нужен. Ты бы зря времени не терял. Если мужчина не объявляет права на женщину, тогда это сделает кто-нибудь другой, — уверенно и упорно наставляла она.

И тут внезапно раздался гулкий звук мотора. Волшебник подъезжал к развалинам бывшего дома. Я тут же вскочил и побежал навстречу. Треклятый дед должен научить мня хоть чему-нибудь! Все попытки самостоятельно повторить испепеляющий фокус не увенчались успехом.

— Куда ты, милый? А рагу из курочки? Дрова ещё наколоть нужно и воды принести, — кинула она мне в след.

— Бабушка, я вечером заскачу! Наверное…

— Эх… ладно, ступай, — отмахнулась, направившись ощипывать курицу.

Я галопом добежал к деду, который, надев недовольное лицо мертвеца, лениво раздавал вещи сельским девчатам. Старый ездил в большой город. Девушки напихали ему денег, чтобы тот купил платья, парфюмерию да бижутерию.

В эту пору миром правит весна. Многие хотят найти себе пару. А ещё от деда несло брагой и едкими сладкими духами, перемешанными с табаком.

— Старик, когда начнётся учёба? — в нетерпении спросил я.

Никогда не думал, что так отчаянно буду жаждать знаний.

— Ступай за мной, — направился домой.

Перескочив порог, тут же увидел, что Мария находится на кухне и в большой мыске месит тесто. Брат помогал ей по дому, полоскал нижнее бельё: пулей вылетал во двор, становился на скамейку и развешивал семейные трусы, которые надувались, точно паруса.

— Привет Леонид, думала будешь у бабушки до позднего часу гостить, — она опустилась за очередной порцией муки, что стояла на полу, и я невольно увидел чуть больше, чем было положено видеть.

Мария приметила это, и прикрыла бюст рукой.

— Прости… — почесал затылок.

— Ничего, — смущённо добавила она.

— Долго будешь заигрывать? Моё время дорого стоит! — властно сказал старик.

Я залетел в комнату, где на небольшом столе были разложены пузырьки с какой-то красочной жидкостью.

— Возьми любой и выпей. Потом сними рубашку, присядь на табуретку! — он вынул из сумки чернила и красивое золотое перо.

Взялся за бутылку, большим пальцем ликвидировал пробку, после залпом осушил. На удивление вкусная штука оказалась, похожая на сок с большим количеством спирта.

Меня немного разморило. Я мигом присел на табуретку и расфокусированным зрением пялился на безразличную стену.

— Почему только сейчас?

— Потому что мог не пережить посвящение раньше времени. Теоретическая часть не имеет значение, если обладатель пламени умрет в процессе полного пробуждения.

— Теперь не рыпайся! Если хоть на миллиметр ошибусь, ты умрёшь самой страшной смертью! — грубо, безразлично приказал старик.

Я судорожно глотнул воздуха, захирел и малость окаменел…

— Что? — неожиданно дал петуха.

— То!

Через робкий вздох я почувствовал, как кончик пёрышка прикасался к коже на спине. Старик, подобно опытному каллиографу, выводил линию за линией. Я не мог точно сказать, что получиться по итогу… Но он выводил рисунок во всю спину, причем сложный и витиеватый. С множеством символов в различных местах композиции.

— Единственное, чему должен следовать Лекарь — это сохранению своей жизни и внутреннего пламени. Оставаясь в живых, ты сможешь спасти сотни жизни, а может быть тысячи! Никогда не лезь на рожон. Но и не отпускай руки, когда положение критическое.

— Что до огня внутри, то у всего есть цена. Если израсходуешь слишком много силы за раз, в ход пойдёт твоя собственная жизнь. Поэтому всегда оставляй треть для себя!

— Береги свой посох или меч, как зеницу ока! Без них атаковать противника не выйдет. По крайней мере обычному целителю…

Хотел было открыть рот, но мне моментально его заткнули.

— И ещё одно!

«Да сколько можно!» — безмолвно запротестовал я.

— Лекарь — это не меценат! Нам необходимо закупать ингредиенты, оборудование и иметь банальные деньги на жизнь. Запомни это хорошенько! — строго проговорил он, а потом приложил обжигающую ладонь между лопаток.

Думал, будет больно. Однако нет. Чувство теплоты разливалось по венам, словно вхожу в тихую летнюю реку. Меня даже начало клонить в сон. Но вместе со спокойствием приходило чувство неведомой силы. Не как в первый раз, размеренно и постепенно, словно пробку не выдернули, а только слегка приоткрыли.

— Хм-м-м, — протяжно хмыкнул он, закусывая белоснежными зубами папиросу. — На удивление хорошо. Каждый третий на твоём месте помирает. Что ж, считай повезло!

Я глянул на него таким взглядом, как ни на кого и никогда не глядел… Нет, ну точно выходец из кружка престарелых садистов. Учитель, блин! Да ему на меня плевать с высокой колокольни. Впрочем, как и на всё остальное.

— Да несказанно! Сухарь ты бесчувственный! — невольно озвучил мысли и горько улыбнулся.

Дед поднял руку, чтобы дать мне подзатыльник, я зажмурился, но он перед самым темечком остановился.

— Скажи спасибо, что слаб на голову! — из кончика его большого пальца вспыхнул бирюзовый огонёк и воспламенил душистый табак.

Мне стало любопытно. Я пожелал покрыть ладонь пламенем, и оно тут же откликнулось на зов. Кожу покрыли всхлипы нефритового цвета.

— Красота, и не горячо…

Старик немного этому удивился. Можно сказать, что он постоянно удивлялся моим выходкам. Могу предположить: призыв огня — дело не такое простое.

— Настало время преподнести дары! Первые и последние от меня, — он взял у стены палку, обмотанную тряпкой, которую я сперва и не заметил.

— Посох — не простая безделушка, а средство для защиты и нападения. Он облегчит огню путь, — протянул предмет ко мне.

Я радостно его принял и моментально развернул незамысловатую обёртку.

В моём распоряжении очутилась самая обыкновенная надтреснутая белая палка с лазурным камнем на вершине. Древко в некоторых местах обвили замысловатой тканью, на которой старательно начертили руны.

Не сказать, что посох впечатлял меня, он выглядел дёшево.

В очах старика блеснуло коварство. Я приметил хитрый взгляд старого лиса.

— Дед, не думаешь, что, как последний дебил буду пытаться испытать оружие в доме?

— Хвала предкам, у олуха есть какие-то мозги! Значит, дрянь не занимает основной объём черепной коробки! — он вынул из сумки пожелтевшие листки и красивую книгу, наверняка магическую, после чего небрежно кинул её на стол.

Казалось бы, ветхие страницы защищает старая серая кожа, вся замусоленная, покрытая перешитыми ранами. Но при этом на верхней части горели зелёные узоры и сверкали сложные геометрические фигуры, а по центру лучился серебряный замок.

— Положи на неё длань. После чего повторяй за мной!

Старик начал говорить чётко и ясно. Я, конечно же, повторял точь-в-точь…

— Я Леонид, сын поэта, торжественно клянусь отныне и навеки хранить очищающий огонь в своем сердце. Помогать людям по мере возможностей и искоренять зло. Если оступлюсь, то пускай Учитель направит меня. Если отрекусь от учения и примкну ко злу, пускай небытие поглотит мою душу, а пламя сожжёт плоть.