— Я предпочту не просыпаться.

Небеса обрушили на землю бесконечные потоки воды, и те безжалостными плетьми хлестнули убранные поля, стонущие деревья, человеческие жилища, вспенили разъяренное море и бурлящую реку.

— Мне холодно, — выдохнула Мэй, обхватывая себя за плечи.

Ей захотелось оказаться очень далеко от демонов и монстров. От Шэн Юэлина, который терзал ее взглядом. Янмэй почти ненавидела Хуа Цзетянь, почти желала ей остаться в тот день в городе Сан Ли! Памятуя о местных нравах, она могла уничтожить обоих одним письмом, спрятанным на дне сумки. Только как бы Мэй не грызла себя этими мыслями, в глубине души понимала: она никогда не совершит подобного.

В конце концов она молча вернулась в постель и сделала вид, что ничего не произошло. Некоторое время Шэн Юэлин изображал свежеоткопанного терракотового воина, затем вышел, подняв вихрь полами монашеского одеяния.

Губы жгло от поцелуя, которого не случилось. Мэй уткнулась в подушку и отчетливо услышала смешок. Подскочив, как ужаленная, она заозиралась, но никого не увидела: комната была пуста.

Вскоре ее навестил монах и вежливо сообщил, что госпожа в состоянии дойти до трапезной. Сообщил он так витиевато, что Мэй весьма опосредованно поняла его мысль.

Пообедав пресной пищей, она наряду с другими послушниками прибрала кухню и в их сопровождении вышла к тренировочной площадке.

Монастырь уступал роскошью блистательным пикам Бай Ю Шэн, однако его тронутые древностью камни наполняли небывалым умиротворением. Следуя за безмолвными степенными парнями и девушками, Мэй чувствовала покой. Это таинственное место приняло ее, несмотря на прошлое, сомнения, тревоги и энергию Инь. Впервые за долгое время тишина не пугала, а успокаивала: в таком месте просто не могло случиться зла, иначе сами боги явились бы в человеческий мир, чтобы покарать дерзнувшего наглеца.

Но тишиной оказался окутан не весь храмовый комплекс: пройдя очередные ворота, Мэй сначала расслышала стройные грубые возгласы, затем воочию увидела поразительное зрелище!

Десятка два обнаженных по пояс мужчин синхронно выполняли элементы из боевых искусств, несмотря на дождь: ударяли невидимого противника кулаками, рубили воздух ладонями, отклонялись, пригибались к самой земле и повторяли все заново. Среди них, ничуть не уступая в мастерстве, плавно двигался Шэн Юэлин. Очевидно, его школа была иной, но не менее смертоносной.

По знаку мастера мужчины выстроились парами, и одни взяли гладкие дубины, а другие выпрямились, чуть разведя руки в стороны.

Громыхнул барабан, и дубины обрушились на напряженные животы.

— Один! — в унисон разнесся общий хор голосов.

Новый удар.

— Два!

Мэй наблюдала с раскрытым ртом. Когда счет дошел до двадцати, рядом с ней осуждающе цокнул пожилой монах.

— Что юности слова старца? — Мэй узнала голос своего лекаря. — Лучший клинок закаляет пламя, а цветы сливы дарят сладость лишь в суровые зимы. Однако порой телу и духу необходим отдых.

— Я не имела шанса поблагодарить вас, Наставник Пути, — она сложила ладони перед собой и поклонилась, насколько могла.

— За великую милость не благодарят, — туманно ответил он. — Твое золотое ядро хрупкое и беззащитное, что семя лотоса. Ему еще предстоит прорасти к свету или сгинуть в бездонном иле. Знаешь ли ты, дитя, почему тьма говорит с тобой?

Она вздрогнула, метнув на монаха косой взгляд. Тот терпеливо ждал ответа под громкий счет и звук ударов.

— Потому что я могу ей противостоять.

Возмутительно самонадеянные слова удовлетворили Наставника Пути.

«Действительно, Фэй Шань Ди не стал бы так долго обхаживать меня сомнительными обещаниями, если бы мог ускорить процесс», — задумалась Мэй. — «Или он просто заскучал за пять тысяч лет изоляции».

Монахи замолчали, дойдя до сотни, и Наставник Пути велел Шэн Юэлину выйти из строя.

— Ваше упорство достойно похвалы, господин Шэн, но впредь прошу вас уважать мои слова, — громко объявил он, после чего развернулся и покинул площадку.

Юэлин вежливо поблагодарил напарника за избиение и мастера за науку, затем направился за оставленными в стороне вещами. Мэй не стала дожидаться его и растворилась в тени переходов прежде, чем он ее заметил.

Со следующим рассветом они сели в большую лодку — джонку с вертикальными парусами, напоминавшими раскрытый веер или плавник рыбы.

— К часу собаки достигнем острова Туцзы, — произнес Шэн Юэлин, гипнотизируя темную воду.

«К семи примерно», — определила Мэй.

Она хотела спросить, какие иероглифы использовались в названии острова: «кролик» или иное сочетание, — но не решилась.

— Хорошо.

С прошлого дня эти две несчастные фразы стали единственными, которыми они обменялись друг с другом.

Спокойное поначалу море к полудню накрыли толстые рокочущие тучи. Ветер крепчал, накидываясь на паруса голодным псом, но пока матросам удавалось ловко разворачивать их так, чтобы легкую джонку на большой скорости несло к островам.

Мэй с интересом наблюдала за их работой и угрожающими волнами, пока ее не загнал под крышу хлесткий ледяной дождь. Шэн Юэлин сидел вместе с немногочисленными пассажирами — в основном мужчинами — на одной из скамей, под светом фонаря изучая бумаги Ша Хулуна.

Его завернутый в мешковину меч лежал у бедра вместе с замаскированным под мешок рюкзаком. Ничего не выдавало в Юэлине заклинателя. Со стороны он казался молодым человеком из зажиточной семьи, который решил вместе с другими страждущими совершить паломничество к Лунному храму.

Опустившись на пустующее место с другой стороны, Мэй ненавязчиво подтолкнула локтем его расслабленное предплечье.

Вместо того, чтобы проигнорировать ее, как в предыдущие часы, Шэн Юэлин медленно поднял голову и развернулся к Мэй, которой от его прямого взгляда стало тревожнее, чем на ненадежной палубе.

Она смущенно потупилась в надежде, что он вернется к бумагам, но Юэлин как назло продолжал пялиться на нее, словно на восьмое чудо света.

Мэй понятия не имела, должна ли извиниться, или прикинуться дурочкой, или завести отвлеченный разговор, или…

— Тебя что-то беспокоит?

У нее сердце ушло в пятки вместе с накренившимся особенно сильно бортом. Она ждала крайней степени формальности, высказанной фирменным ледяным тоном! Как ей расценивать его обращение: он зол, разгневан, разочарован?

— В городе и на пристани за нами следили черные воины, — шепотом спросила Мэй, осторожно поглядывая на других пассажиров. — Почему не схватили?

— Не было приказа, — в тон ответил Шэн Юэлин, прожигая дыру в ее переносице.

— Из-за Ша Хулуна?

«И проклятой Цзетянь?» — Мэй поджала губы, не в силах избавиться от жгучей, словно перец, мысли.

— Боюсь, в его дом пришли стылые ветра. Он уже сделал для нас слишком много. — Заклинатель указал на документ: — Здесь написано об императорском приказе немедленно стягивать войска к границам земель Бай Ю Шэн. Очевидно, Главнокомандующий Ша не выполнил его, выиграв нам несколько дней. А здесь, — он развернул к ней карту, — указаны безопасные тропы через оскверненные земли к югу от реки.

У Мэй возникло желание пойти и броситься за борт: они могли сократить путь и давно добраться до Лунного храма! Играя в детектива, она только все испортила!

— Ваш бой в шатре был постановочным, верно? — кисло спросила она. — И бумаги эти он оставил специально.

— Насчет боя ты права, а документы с императорской печатью слишком важны. Полагаю, что он хотел лишь намекнуть о них. — Он помолчал, выжидательно глядя на ее хмурый профиль. — Ты не спросила про причины лояльности Главнокомандующего. Янмэй, больше ничего не хочешь мне рассказать?

Она прочистила горло, оттягивая ответ. Не утопит ли ее Юэлин, если показать ему письмо?

«Не потому ли Ша Хулун следовал за нами, чтобы убедиться в сохранности тайны его сестры?»

— Я, кажется, не разобрала вопрос, не мог бы ты повторить?