— Сигнальная ловушка засекла еще одного демона на территории ордена. Меридианы госпожи Ю наполнены энергией Инь, которая привлечет его. Дядя может неверно это истолковать, — заметив ее сомнение, он приблизился к кровати и настойчиво пихнул зелье ей под нос. — Пейте быстрее. Учителя скоро будут здесь.

Мэй поднялась, затем неспешно оправила юбку.

— Давай начистоту, котенок, — она наслаждалась зрелищем: идеальный Шэн Юэлин, ощущающий себя неграмотным дураком. — Ты что-то скрываешь от своей родни, и я страстно желаю узнать, что именно, — незнакомые ему слова, вкрадчивые и тихие, трепетно касались слуха.

Заклинатель чуть приподнял брови.

— Госпожа Ю стремится околдовать меня?

— Боюсь, дядя этого достопочтенного замурует¹ меня живьем под горой, едва заметит хоть каплю моей духовной энергии.

¹(слово произнесено на русском)

Фраза слетела с языка легко — здесь ей часто грозили смертью. Когда ушел первый страх, Мэй начала наблюдать за людьми: копировать их привычки, говор, поведение — мимикрировать, как паразит или симбионт. Кем она станет, покажет время.

Увлекшись игрой, она особо тщательно отмечала табуированные темы, одним из которых был телесный контакт. Запрет на прикосновения объяснялся культурными особенностями, и Мэй послушно одергивала себя всякий раз, когда по привычке тянулась к чужому плечу или ладони.

— Что значит «зямулует»²? — спросил он, стремясь сохранить невозмутимость.

²(слово представлено в проекции китайской фонетической системы)

— Это значит «похоронит».

Она стремительно скользнула ладонью по груди Шэн Юэлина, отмечая, как округляются его миндалевидные глаза. Пальцы обласкал нежнейший шелк с тонкой вышивкой. Прикосновение длилось не дольше пары мгновений.

Зелье полетело на пол.

Шэн Юэлин в гневе схватил ее запястье — выше грубого манжета — и оторвал от себя.

— Смею напомнить, что госпожа Ю не в борделе!

— Вы же не ждали, что госпожа единовременно поймет все тонкости вашего уклада? — притворно изумилась Мэй.

«Я лучше тебя, котенок», — думала она, щедро вскармливая свою гордыню. — «Гадай, что значат мои слова, пока я изучаю твои».

Шэн Юэлин отступил, брезгливо вытирая ладонь о полу ханьфу.

— Я еще не встречал более распутной женщины!

— Прошу меня простить, котенок, — наигранно потупилась Мэй. Она дала ему поверить в свое раскаяние, затем коварно добавила: — Ваши слова много говорят о вас и вашем духовном совершенствовании, достопочтенный. Вы с достоинством идете по избранному пути. Однако, в будущем не упадите духом перед вашей невестой, а то получится неловко.

Ученицы, обучившие ее этой фразе заслуживали по три обеда вне очереди. Мэй обязательно во всех возможных подробностях опишет им, как кристально-вежливый Шэн Юэлин весь трясся от ярости и тщетно пытался скрыть широким рукавом ползущий по шее предательский румянец.

— Где же ваш демон? — спросила она, старательно переводя тему.

— Передо мной, — процедил Шэн Юэлин.

Неожиданно он отвернулся и принялся выполнять дыхательные упражнения для регулировки внутренней энергии, которую каждое утро практиковали ученики. Опытные заклинатели считали это занятие ниже своего достоинства. Неужели, она настолько сильно вывела ледяного принца из себя?

Посторонний шум снаружи заставил обоих повернуться к дверям.

— Шэн…

Он вскинул ладонь, требуя молчания.

По бамбуковому настилу мерно постукивала дробь, будто сыпались сотни костяных бусин. Мэй отступила, ненароком наткнувшись на ширму, и та с грохотом повалилась на пол.

Шэн Юэлин тут же обратил на нее пронзительный укоряющий взгляд.

— Беги, — только успел произнести он, как бамбуковая дверь сломалась, смявшись подобно рисовой бумаге.

В проходе замерла окровавленная человеческая фигура в одеянии ордена. Мэй узнала в ней одного из старших учеников, которых часто видела тренирующимся на пике Ю И.

Его лицо без единой кровинки было обезображено непонятными наростами, челюсть отпала, а изо рта вываливался распухший розовый язык. Выпученные глаза слепо таращились на Шэн Юэлина и Янмэй. Но ужаснее всего был не его вид, а длинный хитиновый хвост, который выглядывал из-под ханьфу.

У Мэй вырвалась крепкая брань.

Существо тут же сфокусировалось на ней, и из его лица на месте наростов прорвались черные извивающиеся щупы.

— Пожиратель солнца, — неверяще произнес Шэн Юэлин, затем выхватил меч и крикнул: — Беги, Ю Янмэй!

Существо, захватившее адепта, кинулось на Мэй. Как бы она не металась по небольшому домику, оно безошибочно разворачивало в ее сторону отвратительные отростки, и даже меч Шэн Юэлина не стал ему серьезной помехой.

Улучив момент, заклинатель приблизился к твари со спины, но гибкий хитиновый хвост едва не проткнул его насквозь, превратив плечо в кровавое месиво. Взамен Шэн Юэлин лишил его руки по локоть. Однако, существо все равно двигалось неуловимо быстро. Его не беспокоили раны: на их месте появлялись новые хитиновые наросты. Тварь словно крепла от каждого увечья и совсем не чувствовала боли.

Загнав Мэй в угол, она без промедления потянулась к ней сломанными пальцами, и в тот же миг мощная духовная сила швырнула их обоих в стену. От удара у Мэй все померкло перед глазами. Кровь гремела в ушах, заглушая все звуки, кроме бешеного стука собственного сердца.

Первой ее мыслью стало то, что Шэн Юэлин, наконец, атаковал монстра своей магией, но энергия, что обливала ее могильным холодом, отличалась от той, что задела ее на лестнице.

Слепо ощупывая пол под собой, Мэй почему-то зарылась пальцами в землю и щепки, которые вонзились под ногти. Она взвизгнула и услышала только вибрацию своего голоса, но не сам звук. Внезапно в ее солнечное сплетение вонзилось нечто острое и извивающееся немыслимым образом. Оно шарило внутри, разрывало внутренности и задевало нервы, по которым разлетались безумные вспышки боли. В тот момент Мэй мечтала умереть, лишь бы прекратилась пытка.

Раздался пробирающий до костей хруст, и Мэй прозрела. Мир безжалостно обрушился на нее вместе с проливным дождем. Скосив глаза, она увидела отрубленную голову поглощенного монстром ученика, изо рта которого тянулся увенчанный черным жалом окровавленный отросток.

Рядом валялся меч с испачканной лазурной кисточкой. Дождь звенел на лезвии и смывал кровь с выбитых на нем иероглифов.

«Фэн Хуа"¹, — узнала Мэй. — "Меч Шэн Юэлина».

¹(风花 feng hua, ветер и цветы; часть фразы 风花雪月 — романтические обьекты)

Кто-то громко орал на китайском. Среди потока брани промелькнуло ее имя.

Над ней, укрыв от дождя порванным рукавом, склонился Чжу Лин, красный и тяжело дышащий после схватки.

— Шэн Юэлин, — выдохнула Мэй, с трудом удерживая фокус на вытянувшемся от изумления лице заклинателя.

Чжу Лин бросил короткий взгляд в сторону и тихо произнес:

— Дагэ² в порядке. Не двигайся. Яд очень силен.

²(大哥 da ge, старший брат, не всегда по крови, но по духу; вежливое обращение к мужчине)

Он добавил что-то еще, только знаний Мэй не хватило, чтобы его понять.

— Мне не больно, — отозвалась она, чем заставила Чжу Лина помрачнеть сильнее.

— Глава Шэн! — с поклоном позвал он, и брань прекратилась. — Ю Янмэй нужен господин Ван.

Небо вспыхнуло ветвистой молнией.

— Отойди прочь, — приказал Шэн Цзиншэнь. Его щеку пересекал неглубокий порез. — Я замкну контур.

Чжу Лин беспрекословно повиновался, однако, краткое промедление не прошло для Главы незамеченным.

Мэй тронула рану на груди самыми кончиками пальцев. Ее ханьфу оказалось разорвано, а на месте, куда вонзилось жало, отчетливо ощущался небольшой прокол. Она должна была уже захлебываться кровью, но почему-то не чувствовала даже боли, только противное покалывающее онемение.

— Она способна двигаться! — воскликнул один из из учителей.

Мэй заставила себя не думать о монстре. Вместо этого она прищурилась на странное небо — слишком странное даже для летающих на мечах монахов. Оно трескалось, будто яичная скорлупа, отливая лазурью на месте расколов.