Мэй опешила от подобного оскорбления, но прежде, чем придумала достойный ответ, оказалась бесцеремонно задвинула за спину Шэн Юэлина, который невинно спросил:

— Почему бы тебе не заняться привычным делом? Ах, да! В округе нет синих теремов.

Янмэй впервые видела, как на лбу человека от ярости вздуваются синие вены — И Шацзы схватился за меч.

— Ты! Бесстыдник! Тебе ли говорить о домах удовольствия? Ходят слухи, во всей провинции Бай Ю Шэн не найдется проститутки, которую ты не посетил!

Над дорогой повисло молчание. Шэн Юэлин заложил руки за спину. Его пальцы сжались с такой силой, что побелели, словно снег.

— Меньше верьте слухам, господин И. Люди любят судачить, особенно о трусах, побоявшихся отправиться на гору Хуаншань вместе с товарищами. Не всему же надо верить.

— Довольно! — пламенный взгляд Цзинлуна опалил обоих. На широкой улице внезапно стало очень тесно. — Я не потерплю ссор в своих рядах. Вэнь Су! — сопровождавший ученик поклонился, — отведи наших гостей в комнаты. И Шацзы, следи за словами, обращенными к моим гостям.

Того словно хлестнули наотмашь: его щеки пошли красными пятнами, губы дрогнули в оскале.

Янмэй запоздало прикинула, что Великий Полководец зря навлекал на себя гнев И Шацзы — тот мог быть сколь угодно злопамятным и неприятным, однако, он имел связи и силу рода, а также статус в ордене Нин Цзин, который Цзинлуну предстояло возглавить после смерти отца.

«Не случилось бы внезапной смерти от попавшей не в то горло рыбьей косточки», — забеспокоилась Мэй, провожая взглядом широкую спину воина.

От Шэн Юэлина не укрылся повышенный интерес спутницы:

— Орден Нин славится благородством и мощью, его павильоны стоят среди озер, укрытых лотосами. Когда мысли и ветра обретут покой, госпожа по своему желанию сможет насладиться их красотой.

От подобной лирики, высказанной на одном дыхании, Мэй потеряла дар речи. Не дожидаясь ее ответа, Шэн Юэлин сорвался с места, так что провожатому пришлось догонять его.

Ужин тянулся в гнетущем молчании хотя бы потому, что Мэй проводила его в одиночестве в скудно обставленной деревенской комнате. Из хорошего в ней оказалась грубо сколоченная бамбуковая кровать и окно в заросший бурьяном сад. Снаружи время от времени прохаживались адепты в синем: караульные, младшие ученики на побегушках, мастера, спешащие с докладом.

Не так давно явились зачищавшие реку. Пауков удалось лишь отогнать, их гнезда прятались слишком глубоко в лесах. А с гулями двадцать с лишним опытных воинов расправились без серьезных потерь. Ниже по течению они нашли скрытую дамбу, однако, кто построил ее — демон или человек — определить не смогли. Дно реки на десятки ли устилали кости. За какой срок погибло столько людей, оставалось загадкой.

Мэй без энтузиазма жевала пресную рисовую кашу, снова изучая краденные документы. Один из них, с картой, она вертела особенно долго. Будто бы на одной из карт в ордене Бай Ю был похожий кусок. Со вздохом Мэй убрала бумаги обратно — и очень вовремя!

В окно ловко просочилась гибкая тень.

— Надеюсь, не помешаю госпоже? — Цзинлун хитро улыбался во все зубы, словно проник в покои императорской наложницы, не меньше. — Я принес вам небольшое угощение.

Он без стеснения пересек комнату и уселся на край кровати — Мэй немедленно подобрала вытянутые ноги, — затем передал ей сверток, в котором оказалось два сладких рисовых шарика.

— У Вэнь Су, моего личного ученика, талант! — самозабвенно принялся рассказывать Цзинлун. — Он способен приготовить достойную похлебку из ослиной кожи и горсти шишек. В военном лагере его бы почитали наравне с генералом.

Мэй надкусила один из шариков, понадеявшись, что в этот раз обошлось без ослиной кожи, и сдержанно похвалила.

Цзинлун удовлетворенно кивнул.

— Господин Юн…

— Я просил вас обращаться ко мне по имени, — веско напомнил он. — Не в моих правилах вмешиваться в чужие дела, госпожа Ю, однако, я заметил, что Шэн Юэлин намеренно избегает трактов. Не знаю причины, по которой он отказывается от меча, однако в повозке вам было бы намного комфортнее!

Мэй целиком засунула новый рисовый шарик в рот — чтобы предупредить едва не прорвавшийся поток жалоб. Наверное, внимательный взор Цзинлуна заметил в ней перемену — воин сразу посерьезнел:

— Госпожа, если вы в опасности, прошу вас немедленно открыться мне. В моей власти обеспечить вам достойную защиту.

«Даже от Императора?» — горько подумала Мэй, а вслух произнесла:

— Я ценю каждое ваше слово, Цзинлун. Однако таков наш путь. — Подумав, она добавила: — Когда мысли и ветра обретут покой, я буду рада навестить вас в ордене Нин Цзин. Говорят, его озера полны прекрасных лотосов.

Воин просиял, и мрачная комната словно озарилась теплым светом.

— Мне не довелось еще увидеть их цветение. Буду рад разделить эту красоту с госпожой Ю.

Она смущенно потупилась, не сумев сдержать улыбки, и впервые заметила его необычное одеяние.

— Разве вы носите черное?

Юн Цзинлун развел руки, демонстрируя золотую вышивку на рукавах и вороте.

— Более привычное облачение. Все же моя душа не витает в облаках, а твердо стоит на земле.

Их прервал стук в дверь и негромкий оклик Шэн Юэлина. Мэй вскочила, сама не зная, почему. За это краткое мгновение Цзинлун уже успел скользнуть под кровать, словно его и не было.

— В чем дело? — крикнула Мэй и поморщилась от собственного сорвавшегося голоса.

Дверь приоткрылась, и заклинатель бесшумно скользнул в комнату. На нем оказалось нелепо-короткое синее одеяние ордена Нин Цзин с вышитыми по подолу цаплями. Мэй так устала, что не стала даже шутить на эту тему.

— Хотел узнать о самочувствии госпожи, — произнес он внезапно отрешенным голосом. — Не хочется ли ей…

— Хочется! — Мэй резко выдохнула, жалея, что не может прямо сейчас заткнуть себя очередным куском риса с бобами. — Ей хочется нормально спать, регулярно есть и не опасаться за свою жизнь каждые пять минут. Достопочтенный еще помнит, что значат пять минут?

Между ними повисло молчание. Шэн Юэлин бестолку дернул короткий рукав, не скрывавший запястья с белым кожаным ремешком.

— До утра вы можете быть спокойны. Орден Нин Цзин Юн позаботится о вашей безопасности.

Он покинул ее, словно тень, не оставив ни следа, ни звука.

Мэй села на кровать, забыв о том, что под ней находился крупный мужчина, но тот уже высунулся с другой стороны.

— Шэн Юэлин прав, госпожа: сегодня ваш сон будет крепок.

Цзинлун с поклоном пожелал ей спокойной ночи и ушел также, как появился — через окно, в которое Мэй продолжала пялиться, пока не заболели глаза. Ей все чудилась связь между встречей Великого Полководца с Главнокомандующим императорской армии и сменой синего одеяния на черное. Могла ли она придумать то, чего нет?

Мэй свернула платок, в котором Юн принес сладости, и осознала, что все это время держала его в руках — синий с белоснежной вышивкой! Платок, который не мог не заметить Шэн Юэлин!

Она рухнула на кровать и с головой укрылась тонким одеялом, пахнувшим сеном. Хоть сто платков — они не должны беспокоить ни ее, ни ледяного принца.

Она же всего лишь…

…гостья?

* * *

Мэй проснулась от давящего чувства тревоги. В комнате стояла почти кромешная тьма — ночь была в самом разгаре.

Не до конца сбросив остатки сна, Мэй заторможенно обернулась к окну и моментально проснулась. Окна не было! Точнее, его закрывало нечто большое и движущееся.

Тишину пронзил переливчатый смех. Вспыхнул пучок пламени — и свет послушно размыл темноту вокруг изящной женской фигуры. Пестрые ленты воспарили и опали на алое платье. Демоница усмехнулась, одной рукой удерживая огонь, а второй гигантского конвульсивно бьющегося паука.

— Твой облик довольно мил, — нежно произнесла демоница, и Мэй тут же узнала голос: она слышала его во снах!

Женщина сжала пальцы, и паука раздавило словно гигантскими тисками. Его внутренности брызнули на пол, стены и одеяло заоравшей Янмэй.