Я не знаю. И эта неизвестность пугает меня больше всего.

Все, что я знаю, это то, что я не могу больше здесь оставаться, запертая в будущем, которое я никогда не выбирала.

Глава 5 - Максим

Тусклое освещение Obsidian, одного из самых эксклюзивных роскошных клубов Братвы, бросает знойный свет на приватную комнату. Место пахнет роскошью — золотые акценты, кожаные сиденья и стеклянные стены, которые открывают вид на пульсирующую энергию снаружи. Музыка — тяжелый, ровный гул на заднем плане, но здесь она кажется отдаленной, как биение сердца, которое вы едва замечаете.

Obsidian — это всего лишь один из многих клубов, которыми я управляю, наряду с другими предприятиями под моим контролем. На первый взгляд, все дело в роскоши, эксклюзивности и статусе. Реальная цель гораздо темнее. Эти места — идеальные прикрытия для отмывания черных денег, которые мы зарабатываем на других, гораздо более незаконных предприятиях. Это отлаженная операция, которую я отточил за эти годы, но сегодня я не могу сосредоточиться ни на чем из этого.

Я сижу в плюшевом углу личной комнаты, мои глаза холодны, они сканируют комнату, ничего не видя. Артем и Тимур разлеглись на противоположной стороне, у каждого на коленях лежит женщина, они смеются и разливают напитки. Они, как обычно, наслаждаются друг другом, но у меня нет на это времени. Тяжесть смерти моего отца все еще давит на мои плечи, ярость кипит под поверхностью, становясь все жарче с каждой секундой, которая проходит без действий.

Звук смеха Артема прорезает дымку, и я ловлю его взгляд. Его ухмылка гаснет, когда он смотрит на меня, понимая, что я не в настроении для этого. Он хмурит брови, наблюдая за мной, беспокойство в его глазах растет. Он что-то говорит женщинам, отмахиваясь от них, и они выходят из комнаты с надутыми губами.

Тимур, заметив перемену в комнате, вздыхает, отставляя свой напиток. — Что происходит? — Голос у него грубый, но в нем есть нотка любопытства.

Артем смотрит на меня, потом снова на Тимура. — Он все еще думает о ситуации с Кейсом Престоном.

Тимур приподнимает бровь. — Этот ублюдок из Нью-Йорка? Думал, мы пока просто за ним присматриваем.

Я сажусь вперед, положив локти на колени, сжав челюсти. — Да, — говорю я, голос низкий, контролируемый. — Пока.

Тимур откидывается назад, его глаза сужаются, когда он изучает меня. — Ты уже несколько недель об этом думаешь, Максим. Что на самом деле происходит?

Я сжимаю кулак, чувствуя, как во мне пульсирует знакомый прилив гнева. — Я узнал, что именно Кейс арендовал машину, на которой убили моего отца.

Небрежное поведение Тимура меняется, его взгляд становится жестче. Он знает, насколько это личное. — Дерьмо, — бормочет он, его голос хриплый от недоверия. — Этот кусок дерьма убил дядю Арло?

Артем мрачно кивает, положив руки на колени. — Максим месяцами гонялся за зацепками. Теперь мы знаем, что Кейс в этом замешан.

Тимур выпрямился, его взгляд метнулся между нами. — Ну и? Мы не можем просто сидеть и ничего не делать.

Я откидываюсь на кожаное сиденье, во мне кипит разочарование. — Мы не можем действовать безрассудно, — говорю я, выдавливая слова наружу, хотя каждая часть меня жаждет действия. — Доминик хочет, чтобы мы были осторожны, ждали подходящего момента. Кейс все еще слишком силен. Если мы ударим сейчас, мы начнем войну, к которой не готовы.

Тимур проводит рукой по волосам, явно не в восторге от мысли о том, что придется ждать. — Итак, мы ничего не делаем? Позволим этому придурку разгуливать на свободе, пока мы сидим здесь сложа руки?

Я сердито смотрю на него, напряжение в комнате густеет. — Мы не ничего не делаем. Мы собираем разведданные, находим его слабые места. У Кейса может быть сила, но он не непобедим. В конце концов он оступится, и когда он это сделает... — Я позволяю предложению повиснуть в воздухе, зная, что они понимают невысказанную угрозу.

Артем постукивает пальцами по колену, не сводя с меня глаз. — Нам нужно что-то конкретное, чтобы двигаться дальше. Что-то, что его покалечит и не даст ему оправиться.

Я медленно киваю. — Мы это сделаем. Я уже поручил людям заняться его бизнесом, его финансами. Как только мы найдем слабое звено, мы ударим по больному месту. Я не хочу, чтобы он просто умер — я хочу, чтобы сначала рухнуло все, что он построил вокруг него.

Тимур выдыхает, явно все еще взволнованный, но кивает в знак согласия. — Поэтому мы выжидаем.

— Да, — добавляет Артем, его голос ровный. — Мы продолжаем следить за ним, продолжаем собирать информацию. Когда придет время, мы убедимся, что Кейс за все заплатит.

Я откидываюсь назад, позволяя напряжению немного ослабнуть, хотя гнев все еще бурлит внутри. Я ненавижу ждать. Каждый день, когда Кейс гуляет на свободе, кажется оскорблением памяти моего отца. Я знаю, что это не то, что мы можем торопить. У нас есть один шанс, и когда мы сделаем свой ход, мы должны убедиться, что он будет решающим.

Я смотрю на Артема и Тимура, они оба на взводе, но полны решимости. — Мы его прикончим, — говорю я холодным голосом. — Когда мы это сделаем, это гарантирует, что больше никто не перейдет нам дорогу.

В комнате на мгновение воцаряется тишина. За пределами приватной комнаты клуб пульсирует жизнью, музыкой, смехом, звоном бокалов, но внутри я чувствую лишь знакомый холод мести, проникающий глубоко в мои кости.

Клуб снаружи продолжает свой ритм, пульсирующая музыка, звон бокалов и тихий гул далекого смеха, но внутри царит холодная, расчетливая атмосфера. Месть — единственное, о чем я думаю, но ее нужно осуществить правильно. Она должна быть основательной.

Артем наклоняется вперед, на его лице появляется задумчивое выражение, когда он постукивает пальцами по столу. — У меня есть идея, — медленно говорит он, его взгляд метнулся между Тимуром и мной. — Вместо того, чтобы идти прямо на Кейса, мы должны ударить по его действительно больному месту, по его связям. Этот человек построил свою империю на отношениях и союзах, верно? Если мы начнем обрывать его ценные связи, заставим его истекать деньгами... мы можем обанкротить его еще до того, как он поймет, что происходит.

Тимур усмехается, его губы кривятся в усмешке. — Или мы можем просто прострелить ему мозги. Просто. Чисто.

Я прищуриваюсь, бросая на него острый взгляд. — Все не так просто, Тимур. Если мы убьем Кейса сейчас, то все закончится не только им. Это откроет целый хаос возмездия со стороны американской мафии. Мы к этому не готовы. Пока нет.

Тимур закатывает глаза, но нехотя кивает. — Ладно, ладно. Так какой у тебя план?

Я откидываюсь на спинку стула, обдумывая предложение Артема. Он не ошибается. Сила Кейса исходит из его связей, его сети союзников и деловых партнеров. Если мы начнем разбирать эту сеть, часть за частью, это ослабит его. Доведет до отчаяния. Отчаявшиеся люди совершают ошибки.

Есть еще кое-что. Более личный аспект, который я прокручивал в голове с тех пор, как Генри дал мне информацию о Кейсе.

— У Кейса есть дочь, — говорю я, голос мой тихий, но властный. Артем и Тимур оба выпрямляются, их внимание обострено. — София Престон.

Тимур приподнимает бровь. — А что с ней, думаешь за дочерью погнаться?

Я качаю головой. — В прошлый раз мы облажались. Схватили не ту девушку. Мы больше не повторим эту ошибку.

Кодекс Братвы ясен — никакого насилия над женщинами. Это не значит, что она полностью под запретом, не теперь, когда всем заправляю я.

— Она важна для него, — продолжаю я, наклоняясь вперед, и мой голос приобретает более расчетливый тон. — Кейс осторожен, защищает свою семью. Если мы хотим добраться до него, она нам понадобится. Дайте ее нам в руки, и Кейс развалится.

Глаза Артема загораются пониманием, его улыбка становится шире. — Ты хочешь использовать ее как приманку.

Я медленно киваю. — Именно так. Если у нас будет София, Кейс будет отчаянно пытаться вернуть ее. Отчаяние делает мужчин небрежными, когда он лезет из кожи вон, чтобы спасти свою драгоценную дочь, вот тогда мы его и ударим. Жестко.