— Но ты не… — она одёрнула себя на половине пути к тому, чтобы коснуться моей щеки. — Для меня ты всё равно будешь другим. Может с небольшими прикрасами, возможно далеко от правды, но ты всегда будешь для меня иным. Отличным от того, кем ты себя видишь.

Это… растопило моё сознание, словно в нём на протяжении четверти стандартного века был многовековой лёд. Даже её признание во взаимности не было настолько тёплым, чем это.

На порыве эмоций я не нашёл ничего лучше, чем спрятать их в импровизированный мусорный бак, сев на металлическую крышку. Сейчас мне требуется вести себя прилично, без каких-либо проёбов.

— Когда мне было четырнадцать мои родители умерли за неуплату долгов одной из банд, которая “крышевала” над нашим районом. Они никогда не задерживали оплату налогоплательщикам этого сектора… — она горько выдохнула. — После смерти мамы с папой примерно в тот же месяц сгорел дом престарелых, куда перевели с дома полгода до этого бабушку с дедушкой… От них остался лишь пепел, растворившийся вместе с дождём…

Она взглянула на видимую часть половины естественного спутника.

— Я долгое время жила под крышей дяди вместе с тремя младшими братьями и одной старшей сестрой. Первому одиннадцать, второму семь, третьему всего два. Дядя много пил после работы на заводе, поэтому нам приходилось всегда остерегаться его, прятаться в одной комнате. Мы с сестрой много работали, чтобы прокормить братьев. Она без выходных с утра до глубокой ночи подрабатывала официанткой и барменом. Я же из-за возраста не могла найти подходящую работу со свободной вакансией. В Алом Секторе дети до шестнадцати, как ты помнишь, не могут работать. Поэтому я врала сестре, что раздаю листовки, когда сама клянчила со слабых бумажные купюры вместе с “подружками”. Деньги были большими, однако для нас пятерых их никогда не хватало.

— Именно тогда ты и познакомилась с картелем?

— Не тогда, немного позже, — поправила она догадку. — Вечером одного дня дядя впал в безумие. Он упрекал нас в том, что мы виноваты в смерти его брата и его жены, что именно из-за нас сгорели его родители, что мы, кратко говоря, являлись главным катализатором его проблем. Полностью накаченным кокаином и алкоголем, он достал из сейфа под своей кроватью пистолет и начал без разбору убивать нас. Сначала умер второй брат, после первый. В третьего же пуля угодила в шею… Тогда я думала, что ранение не страшное, что ещё есть время перевязать, как только удастся сбежать. Моя сестра была сильно ранена, из её живота лилось много крови… Мы не пытались сопротивляться, даже попытки не совершали. Я взяла третьего брата на руки и выпрыгнула в окно со второго этажа на навес подъезда. Он обвалился, но смягчил падение. Сестре повезло меньше — она приземлилась головой об бетонный тротуар. Я упала в обморок. К тому времени из границ спального района выли сирены. Полиция, скорая… К моменту приезда последних мой последний живой брат умер от потери крови — это первое, что я услышала после пробуждения в палате главной больницы города.

Она сделала небольшую паузу. Я лицезрел, как нечто блестящее скапливалось в уголках её глаз.

— Оставшись абсолютно одной, меня перевели в приют для подростков. Я продолжила ходить в ту же школу, но уже перестала досаждать слабым и прекратила любое общение со всеми, даже в реальной жизни. Перестала говорить с кем-либо… В первое время я занималась ничем. На пособие покупала себе новую одежду, как только старая износиться, и еду, которая была запрещена в доме. Надо мной пытались издеваться, но я всегда оставляла обидчикам ушибы, а в один момент и переломы. Комната заведующего стала для меня второй по посещаемости. Позже ко мне даже боялись приближаться, обходя стороной. Я стала изгоем.

Уонка отвела голову в сторону.

— Но я не отчаялась. Со стороны я выглядела как побитая, зажатая девочка, но в душе я не оставляла надежду на новую жизнь. Мои мечты прошли железобетонную проверку на прочность, став ещё более реалистичными и желаемыми. После выпуска из школы в семнадцатилетнем возрасте я повстречала одного милого парня, не похожего на других. Он не был дерзок и брутален. Был комфортным и притягательным. После неожиданного звонка друга папы я получила всё наследство, с помощью которого смогла сразу же купить ту квартиру, в который ты уже бывал.

— Да, помню.

— Так вот… Имея ежемесячное пособие и оставшееся наследство от родителей я допустила, пожалуй, самую огромную ошибку в моей жизни — трата впустую. Руководствуясь эмоциями, я купила много одежды, косметики, долго портящейся еды, внедорожник и отличный ремонт… Оставшись ни с чем, при этом имея налог, который мне было невозможно оплачивать из-за маленького пособия, я начала искать пути быстрого заработка. Сразу отказалась от проституции и работы в банде. Первое, потому что это я никогда не стану продавать своё тело, а второе, потому что велик шанс, что меня припишут к расходной единице… Парень, с которым я встречалась на тогдашнее моё счастье оказался членом картеля. Я верила, что картель — залог успеха, где тебя не предадут и не станут убивать, поэтому после нескольких разговоров и некоторого ожидания вступила в него.

— Тебе было семнадцать? — решил уточнить я.

— Нет, мне тогда уже исполнилось восемнадцать. Я специально ждала совершеннолетия, потому что тогдашний глава картеля не брал людей младше положенного.

— Хорошо, вопросов нет.

— После года работы парень изменил с какой-то популярной сукой. Я легко восприняла его измену, поклявшись, что пока не заработаю сто миллионов, отношениям не бывать… После трёх лет мерзкой работы, к которой я уже относилась вынужденно без воодушевления, меня повысили в заместителя человека, ответственного за наблюдение на территории всего формирования. Так я прожила ещё четыре года, установив этот имплантат, — постучала она пару раз по затылку, слегка скорчившись.

— Я где-то читал, что формирование мозга заканчивается к двадцати пяти годам. Поэтому ты установила его именно в этом возрасте?

— Совершенно да. Не помню, перечисляла ли я тебе его достоинства…

— Перечисляла.

— Тогда, пожалуй, продолжу, — немного прокашлявшись, она вновь открыла рот. — Хотя и продолжать уже смысла нет, потому что дальше, на одном из заданий, я повстречала тебя…

— На одной из кушеток в окружении незнакомых лиц, где меня хотели вскрыть циркулярной пилой.

— …и я сначала была очень встревожена тем, что меня пленил ты.

— Да, но тогда ты не выражала эту обеспокоенность. Скорее душила её в зародыше, нежели действительно давала себе пребывать в страхе.

— Это было сделано из соображений выживания, — объяснила она. — Сам посуди: ты находишься в плену у незнакомого человека, который некоторое время назад расстрелял всех твоих коллег находясь при этом в щепетильном положении. Что бы ты предпринял, чтобы увеличить шансы на благоприятное стечение обстоятельств? Чтобы этот самый похититель в конечном итоге от тебя не избавился?

— Я бы… поступил в точности так же, как и ты.

— Вот я о том же. Мои действия логично обоснованы, Михаил. Всё так, как ты любишь, — ожидая моей реакции, которой не последовало, черноволосая спросила, слегка наклонив голову набок: — Расскажешь о себе?

— Тебе рассказать по той же схеме, что и ты до этого?

— Да, если тебе будет удобно.

— М-м… хорошо… — промычал я, сильнее облокотившись на Патрика, которому было нормально. Стоял как вкопанный, словно титапласталиевый столб, коих никогда не встречал. — Родился в семье, где каждый последующий мужчина обязан в будущем возглавить семейный бизнес, в лице оружейной компании. Самой компании больше семи веков. Это так, к слову. Специализируется исключительно на военной отрасли, производя на многочисленных заводах, которые есть чуть ли не в каждой планетной системе, собственные стрелковые модели и патроны к ним. Наша компания имеет отличные взаимоотношения с рядом влиятельных компаний разных отраслей: от добывающих и металлообрабатывающих до мебельных и продуктовых.