— Я… не могу поверить в это, Зейлег…

— Господин, всё именно так, как я поведал, — учтиво поклонился под прямой угол главный слуга дома. — Господин Майкл улетел на грузовом челноке в направление государства Шоинум приблизительно в сторону пространства сектора Три-Траектор, а также…

— Как там Реджис? — обрубил Янник седоволосого мужчину медленно встав с койки.

Зейлег невольно сглотнул, опасливо сжав правую ладонь.

— Господин Реджис на данный момент пребывает в крайне тяжёлом… состоянии, и… — он открыл глаза медленно наблюдая как Янник быстрым темпом надел брюки. — Господин? Что вы делаете?!

— Что что? Одеваюсь — вот что делаю, — старчески выплюнул тот в ответ. — А ты давай не мешайся под ногами. Уж больно твой вид губит глаза мои, — и помахал рукой в сторону, как бы говоря «брысь-брысь».

— Но господин!

— Блин, да иди ты уже, Зейлег! — раздражённо рыкнул Янник.

— Но вам сейчас нельзя… — было попытался вразумить, но тот был не отклоняем.

— То есть как вставать с кровати — сразу можно, а как одеваться и переживать о своём брате — так сразу нельзя? — вскинул в стороны руки. — Где, мать твою, здесь логика, Зейлег? Годы уже давно взялись за своё или ты совсем с дуба рухнул?!

Полуодетый Янник в зашнурованных туфлях, застёганных ремнём брюках и наполовину застёганной белой рубашке буквально навис над одним из слуг старой школы, который обязан информировать и ведать всё, что связано с домом, компанией и семьёй, который застал не только молодость отца Янника — Вильяма, но и его обучение и переход во главу компании.

— Идёт время, которое никак не восстановить. Оно льётся, словно песок сквозь узкую решётку, — зло так и лилось у того из глаз. — И я ни за что не позволю тебе сейчас встревать на моём пути, ведь там мой брат, мой напарник, мой бестолковый братец. Ты меня понял, Зейлег?

— Я-я… понял вас, господин, — неуверенно пробормотал Зейлег.

— Я не расслышал тебя. Повтори ещё раз, — спокойно приказал Янник глядя тому в глаза.

Зейлег нервно сглотнул.

— Я понял вас, господин Реджис.

— Хорошо, Зейлег, — изящно застегнул несколько пуговиц и взялся за галстук, когда слуга отошёл в сторону. — Проинформируй пожалуйста Мелиссу о том, чтобы она прибыла в палату Реджиса. И поживей.

Зейлег несколько раз переметнувшись то на дверь, то на Янника, кивнул и выбежал из одиночной палаты.

***

— Перестань плакать, Янн, — Мелисса погладила его по спине. — На тебя это никак не похоже.

В ответ Янник лишь несколько раз утробно простонал в её шею продолжая лить человеческие слёзы, что стекались вниз по мокрой блузке.

— Я знаю, что тебе больно, ты знаешь, что тебе больно. Мы ничего уже не сделаем, как и не исправим… не могли ничего исправить, потому что оно уже перед нами.

Янник сильнее захныкал.

— Ну всё-всё, успокойся, — она крепче его обняла. — Всё хорошо, видишь? Мы живы, дети в безопасности, а бизнес процветает.

— Н-но… а… как… же… Майкл?.. — не без труда, но Янник задал интересующий его вопрос.

Мелисса странно взглянула на него.

— Он… в безопасности, — и неуверенно посмотрела на пиликающий монитор жизнеобеспечения. — И я уверена в этом. Он ведь… всё время выбирается из неприятностей. Значит, и сейчас он выберется. Правда я не совсем уверена, что он в затруднительном положении… Это же Майкл. Верно, Янн?

— Д-да…

***

Всеобщая Республика Объединённых Наций — многосистемное государство, простирающееся во всём Млечном Пути. Тип правления — смешанная секторная республика. Верховным должностным лицом является президент, который имеет ограниченный доступ к власти. Секторы — что-то наподобие областей в более понятной Федерации. Ими управляют установленные, выбранные народом кандидаты, что после своей речи в столице вышеупомянутого типа деления становятся главами.

Алый Сектор, в котором я сейчас нахожусь, располагается в середине рукава Персея, охватывая треть всей его территории. Из истории можно понять, что в нём проживают коренные славянские народы, что играли ключевую роль в объединении человечества под общим знаменем.

И здесь возникает закономерный вопрос — человечество… объединилось?

Слабо верится, что это произошло мирно и спокойно. Наиболее логичным для меня является: более сильные заставили склонить колени более слабых и менее конкурентно способных, и воплотив это, остались другие государства, именующие себя сверхдержавами, — как и в общем-то и я свою Федерацию, но в данном случае они намного уступали моему государству по технологическим, экономическим и военным показателям.

Если представить человечество в конце двадцать первого столетия по стандартному календарю, то встаёт уже иной вопрос — как долго оно ещё могло существовать в привычном виде?

Вряд ли истребили себя ядерным оружием; количества бы не хватило. Но уж точно оно не смогло бы жить в мире.

За всё время, что находился на этой планете, именуемой себя Новой Александрией, я успел накопать различной информации касаемо всего интересующего; начиная с того, что родная планета на данный момент является почитаемой и, к сожалению, опустошённой планетой, которую запрещено терраформировать и заселять, но можно исследователь и раскапывать, заканчивая тем, что на краю этой галактики люди не живут на стандартных космических телах, отдавая предпочтение космическим станциям и хабитатам, что и практикуют в моей Федерации.

В конце двадцать первого века сильные не от мира сего имели на тот момент: живые и неживые ресурсы, надёжную экономику, быстроразвивающуюся науку, а также военную мощь, которая могла нагнуть любого при обороне, просто продолжали развиваться, особо не вмешиваясь в дела друг друга. Именно по этой простой причине… все объединились под общим названием и флагом, эмблемой и гимном, под территорией и… Ладно, хрень полная. Ничего не сходится.

Мне вот интересно, я один такой, который не верит в эту чушь? Если и нет, то… как много было подобных людей с похожим мнением? Что с ними делали? Убивали? Вряд ли. Отправляли в ссылку? Так в истории уже никто не делает… кроме разве что в Федерации. Бесследно истребляли? Тоже вряд ли, так как… Хотя… возможно. Не буду скрывать, это очень правдоподобно.

Но всё равно мне очень слабо верится в то, что человечество объединилось добровольно, не под гнётом каких-нибудь войн или взаимных истреблений.

Но это так, скорее, как пища для размышления, которая так или иначе нужна мне чтобы меньше времени находиться в тишине, потому что именно в ней меня настигают желания вновь закинуться или нанюхаться не самыми здоровыми веществами.

Не самыми здоровыми… Да уж…

Звезда, освещающая колодец, приветливо махала всем своими яркими лучами, когда спешащие куда-то прохожие и проезжающие мимо машины одаривали её обратным. Нет, в смысле не рыпались или агрессировали, а просто не обращали своё внимание на, казалось бы, что-то ежедневное и обыденное, но такое прекрасное и почему-то отдалённо похожее на что-то тёплое и притягательное, как объятия близкого человека или простая до боли фраза «я тебя люблю».

Эйнвуд сильно отличался от привычных для меня городов тем, что почти через каждые три квартала здесь встречались православные церкви. Неважно на размер, так как были и маленькие, и большие. И если последние были по-настоящему интересно выглядящие и по-своему привлекающими, то первые встревали меж серых домов или строились в тылу обшарпанных детских площадок и напоминали мне что-то серое и непритягательное.

Да и если говорить начистоту, то…

— Везде эта верующая хуйня. Нет блять построить одну… ОДНУ! Нет! Надо именно что понапихать все эти хибары через каждый, чёрт возьми, квартал, — эмоционально пригорел я тогда, гораздо сильнее чем нужно было, когда мы проезжали мимо одной из церквей, которая расположилась в центре небольшого прямоугольного парка.