— Ну?.. Чего ж стоишь… Мне переодеться… надо…

— А, хорошо, — закрыл я дверь и двинулся к стойке, где застал мистера Дубова за просмотром его любимого канала про рыболовство. — Как смотрится?

Он сделал звук потише.

— Как всегда… — он перевёл свой взор на меня. — Проснулась?

— Разбудил, — негромко ответил я, посмотрев на настенные часы. Двенадцать тридцать четыре. — Она сильно устала.

— То-то оно и… — он широко раздвинул челюсть, зевая. — слышно…

В это время мимо нас прошла она, по-быстрому шевеля ногами и под конец помахав ладонью, тепло улыбнувшись. Я ответил ей тем же, однако улыбка вышла фальшивой. Мне было не до настроения, мои мысли касались исключительно возможной стычки между мной и членами синдиката. Всё же я убил их возможно самого влиятельного человека, и теперь, когда на горизонте пока не виднеется проблем, мне бы стоило слегка поднапрячься и держать ухо в остро.

— Я, — посмотрел на мистера Дубова. — пожалуй пойду.

— Хорошо, как скажешь, Майки, — попрощался он, попивая воды из гранённого стакана с изображением логотипа мотеля.

Спокойно поднявшись по лестнице и пройдя мимо нескольких соседей, я вошёл в номер, закрыв за собою дверь. Здесь был в точности такой же интерьер, как и в других номерах, за исключением того, что кровать была двуспальной и того, что какого-то чёрта в кувшине, стоящего на прикроватной тумбочке, лежало целых пять пачек по три штуки презервативов разных размеров.

Я с витающим сомнением медленно повернул голову на девушку с мокрыми волосами, завёрнутыми в полотенце и одетой в белый халат, которая ест овощной салат, состоящий из лёгких овощей и зелени.

— Что-то не так? — наклонив голову набок поинтересовалась она. В следующее мгновение нацепила на вилку очередную порцию и запихнула её в рот.

— Как бы не так… — я перевёл взгляд на ванную и двинулся к ней, по пути схватив чистую одежду. — Лады, я мыться! — напоследок сказал я, закрыв дверь на механизм.

Взяв с батареи мотельное полотенце, я по-быстрому вытер им волосы, которые шли мне уже до плеч, и встав во весь рост перед зеркалом удивился. Нет, не тому, что моя подбородочная седина, растительность над губами и безобразная причёска как-то меня отталкивали, а тому, что моё лицо стало немного живее, более здоровым. То есть… оно теперь не такое, как во времена моей наркозависимости от суфентанила и периодическим баловством порошком.

«Это означает, что теперь я другой человек?» — спросил я, наклоняя своё лицо под разными углами.

Как можно быстрее умывшись, вытершись и надев чистые боксеры с серой футболкой, я открыл дверь сразу двинувшись к своим вещам, стараясь не глазеть на Уонку, которая строила вид, что спокойно поглощает знания из учебника по углублённой химии, однако всё же возьмёт один раз в десять секунд да скользнёт по моей персоне.

Шестнадцать часов — время второго обеда. Скорее всего для всех новоприбывших на данную планету покажется странным, что у местных граждан в день по три обеда и два ужина. Объясняется данная особенность тем, как я упоминал где-то не так давно, что хоть календарь здесь примерно в точности такой же, как и обычный, но сутки здесь длятся примерно тридцать один час и тридцать пять минут, и если говорить правильнее, то тридцать два полных часа.

Неудобно?

Верно.

Неприятно?

Ну… когда ты встаёшь в восьмой час, — а по обычному времени это в шесть утра, — то уже через двенадцать часов среднестатистический человек захочет спать, — то есть к двадцатому часу, — что сопоставимо пятнадцатому часу по привычному.

Именно поэтому рабочий день в этом мире длится не больше десяти часов в сутки, что обычно игнорируется ввиду бюрократии ВРОНа.

Выйдя из номера и сразу накинув капюшон, я натянул перчатки на ладони и взял направление на схрон.

***

Я вернулся домой, когда над горизонтом появились первые отголоски вечера в виде пожелтевшего неба, и когда моё сознание требовало сна. Открыв дверь ключами, я застал Уонку, которая продолжала читать учебник под тёплым светом лампы уже лёжа в кровати. На ней были круглые очки, что выглядело довольно мило.

— Ты поздновато, — заметила она, не отрываясь от чтения.

— Если честно, сложно понять состав многих расходников, не зная русский язык, — пожал я плечами, закрывая входную дверь на механизм. — А также сложно проникнуть в чужой дом будучи незамеченным.

Повесив плащ на плечики и сняв обувь, я прошёл в ванную, где по пути почувствовал мягкий аромат… клубники.

— Зачем ты устраивал кражу? — донёсся вопрос из основного помещения

— Я… ничего ни у кого не крал. Просто нужно было закрыть одно дело, имеющее ограниченное время.

— Поняла.

Разложил все купленные вещи на тумбочке: гель для бритья, кристаллический дезодорант, триммер, бритва и три лезвия для неё, новая зубная щётка с пастой, рулон зубной нити и небольшое полотенце. Итого вышло всё это довольно дорого.

Если говорить о важном, то стоит упомянуть, что в тот промежуток времени Уонка замышляла что-то… чересчур опрометчивое. Серьёзно.

Все эти кольца контрацепции, как бы случайные взгляды украдкой, а также что в номере пахнет на манер молодой мисс в самом расцвете сил, меня максимально настораживали.

«Она хочет меня? Или же… Нет, здесь другого не дано. Она хочет провести эту ночь со мной. Впервые мне настолько страшно от чего-то столь приземлённого».

Я старательно поставил бритву на край раковины и взглянул в своё отражение.

Ровная осанка, болотного цвета глаза, чистые неаккуратные волосы, ни намёка на усы, подбородочную седину и нечищенные ногти. Всё в порядке вещей, как и должно быть. Примерно так же я и ухаживал за собой во времена проживания в Федерации. Однако меня тогда настораживало не это, а выражение лица: хоть оно и стало живее, но впалые чёрные мешки под глазами, краснота носовых отверстий, а также желтизна зубов добавляли убийственное комбо к моему безжизненному взгляду, сформированному ещё во времена первых битв при службе.

«Выражение человека, заражённого войной. Уставшего, но не сломленного её ужасами и непринятием общества». Знаешь, к чему отсылает это выражение?

Нет.

Во времена становления человечества всем было плевать на психическо-моральные проблемы солдат, прошедших войны. А имеющиеся выраженные признаки сваливали к болячкам полученных от проклятий. Так и зарождались “сильные” люди.

Я неспешно вышел из ванной, выключив свет. В номере стояла та же атмосфера, дополняемая тусклыми источниками света, за исключением всё того же запаха, который исходил от девушки, лежащей в кровати.

Она же и проследила за мной ровной линией, пока я садился за стол, предварительно подогрев и наложив в тарелку какое-то блюдо, состоящее из длинной лапши, неизвестных кусочков мяса, странной жёлтой пасты, а также обильно посыпанного чёрным молотым перцем.

— Название? — негромко спросил я, не повернувшись.

— Паста карбонаре.

Еле как поев эту… пасту, я повернулся к ней боком.

— Не против поговорить? — и не увидев на лице какого-либо изменения, дополнил: — Засчитаю это как за согласие. Значит так… Э-э… — так… что обычно спрашивают парни у своих возлюбленных? — Как твои дела?

Уонка отложила книгу поставив в ней закладку в виде магнитика и сняла очки.

— Нормально… — слабо улыбнулась она. — В принципе в данный момент ничего не происходит. Именно это ты и хотел узнать, Михаил?

Нет, ты будешь сильно огорчена, если узнаешь истинную причину.

— Ну… — замешкался я. — сложно сказать…

— Сложно сказать… — выдохнула она. — Ты действительно так плохо понимаешь намёки? У тебя когда-нибудь была девушка?

— Никогда, — ответил я. — Была одна, но её и своей девушкой-то назвать сложно. Так, не простолюдинка, но и не высший слой. Просто мой очень близкий друг, у которого перед моим попаданием сюда. — опустив вилку, я взмахнул руками. — возникли чувства ко мне.