— Поздравляю вас обоих.

— Спасибо, доктор, — хором сказали мы с Феликсом.

Мы все улыбались, разговаривая с доктором. Он поддразнивает меня тем, как я устала раньше, и упомянул, как я сказала медсестрам, что хочу сдаться, когда они пытались убедить меня тужиться.

Я хихикаю.

— Никто не поверит, что здесь сидит та же самая женщина, здоровая и смеющаяся, как будто ничего не произошло.

Мы с Феликсом только посмеялись. Я воспринимаю его поддразнивание как комплимент, конечно, так оно и было. Не каждый бы так пришел в себя после того, как я вырубился.

Доктор решает дать нам немного уединения. Когда он поворачивается, чтобы уйти, я вдруг вспоминаю кое-что.

— Доктор, — зову я, почесав голову.

Он резко останавливается и поворачивается ко мне, вопросительно приподняв бровь.

— Когда вы меня выпишете?

Он делает несколько шагов назад к нам, затем останавливается. Он виновато улыбается. — Нам придется понаблюдать за вами еще немного, прежде чем мы вас выпишем.

Я киваю головой и выдавливаю улыбку. Мне не нравился запах больниц. Он не вызывает приятных воспоминаний. Мне хочется просто пообещать доктору, что со мной все в порядке, чтобы он меня отпустил.

Я тяжело вздыхаю и поворачиваюсь к Феликсу. — Как мне убедить доктора, что со мной все в порядке, чтобы мы могли уйти?

— Вот, — говорит он, возвращая мне ребенка.

Я осторожно беру его, потом целую в лоб. Хотя он одет, он укрыт небольшим одеялом. Медсестры одели его в комбинезон, который принес Феликс.

Я поднимаю голову и поворачиваюсь к Феликсу. Он не ответил на мой вопрос. Я хочу получить ответы, но не хочу повторять вопрос.

— Дженна, — нежно говорит он. — Доктор прав. Тебе не следует торопиться с выпиской. Сейчас важнее всего твое здоровье, и здоровье ребенка.

Я глубоко вздыхаю и киваю головой.

— Давайте позволим доктору понаблюдать за вами еще немного. Я так сильно люблю вас, и я не могу позволить, чтобы с вами сейчас что-то случилось.

Я снова киваю. Они оба правы. Мне не следовало проявлять нетерпение, хотя мне очень хочется уйти. Я должна поставить на первое место свою жизнь и здоровье, а также своего ребенка.

Феликс встает и садится рядом со мной на кровати. Он положил свои руки на мои, ребенок все еще надежно лежит у меня на руках, и пристально смотрит мне в глаза. Я смотрю в ответ и чувствую эту искру.

Я чувствую, что теперь мы стали более связаны. Мне интересно, чувствует ли Феликс то же самое. Мы оба смотрим друг на друга, не двигаясь и не говоря ни слова. Мне нужно так много рассказать Феликсу, и я знаю, что ему тоже есть что сказать мне.

Он придвигается ближе и сжимает мои пальцы еще крепче, нежно сжимая. Он не открывает глаз от моих. Ни на секунду.

— Мы сейчас вступили в новую фазу нашей жизни, — говорит мне Феликс. — Фаза, которую мы не ожидали так скоро, но она все равно случилась.

Мы оба смотрим на ребенка и слегка усмехнулись. Феликс снова повернулся ко мне. Теперь его взгляд стал серьезным. — Я не знаю, как благодарить тебя за этот драгоценный подарок.

— Мы преподнесли себе этот драгоценный дар, — поправляю я Феликса.

Мы посмеялись еще несколько секунд, прежде чем снова поднять головы. Мне нравится, что мы добавили легкомыслия в этот серьезный момент. Это делает его более расслабляющим и веселым.

— Действительно, Дженна, я в неоплатном долгу перед тобой. Спасибо, что ты вошла в мою жизнь и дала мне еще одну часть нас.

Мы смотрим на ребенка и с надеждой улыбнулись.

— Хватит, Феликс, — говорю я и отдернула от него руки. Я держу ребенка как следует и больше концентрируюсь на нем. Я не хочу, чтобы момент стал слишком эмоциональным.

Феликс понимает, чего я пытаюсь избежать. Он улыбается, хватает мое лицо и притягивает меня ближе, а затем оставляет влажный поцелуй на моем лбу.

— Теперь ты и наш ребенок для меня все.

Слезы текут из моих глаз. Слезы волнения. Слезы радости.

— Теперь ты и этот ребенок тоже значите для меня все, — говорю я Феликсу.

Он притягивает меня к себе и обнимает меня и ребенка.

Глава 26 — Феликс

Я ударяю себя по лбу в шестой раз за вечер и слегка сжимаю руль, терпеливо сидя за рулем в своей машине. Я быстро закончил дела в офисе и помчался домой, но тут же оказался в ужасной пробке.

Я перевожу взгляд на экран своего телефона, который только что загорелся, и улыбка озаряет мои губы, несмотря на стресс, который я сейчас испытываю. В течение последних нескольких месяцев взгляд на экран моего телефона всегда помогал мне снять стресс, только в последние несколько дней картинка на экране стала другой.

Прекрасное улыбающееся лицо Дженны по-прежнему отображается на экране, но теперь на экране есть и другое лицо, и я не могу не улыбаться всякий раз, когда оно появляется в поле моего зрения.

На этой фотографии Дженна держит на руках нашего сына Даниила, на ее лице по-прежнему сияет яркая улыбка, но теперь на ней было то сияние, которое может дать только материнство.

Мои мысли прерываются громким автомобильным гудком позади меня. Вот тогда я понимаю, что движение расчистилось. Я глубоко вздыхаю и нажимаю на газ.

Наконец, мое сердце забилось от радости, когда я подъезжаю к подъездной дорожке моего особняка. Возвращаясь домой, я никогда не чувствовал себя таким блаженным и счастливым, пока Дженна не появилась на горизонте.

Я поспешно вылезаю из машины, и моя радость достигает апогея, когда мой взгляд падает на чью-то фигуру перед входной дверью.

Моя улыбка становится шире. Я постепенно привыкаю встречать это зрелище перед собой в некогда пустом и холодном доме каждый раз, когда возвращалась домой, и это одна из причин, по которой мне всегда хочется поскорее вернуться домой после работы.

Дженна стоит передо мной с младенцем Даниилом на руках. Она ярко улыбается, увидев меня, как будто она ждала меня весь день и рада моему возвращению.

Она выглядит так же прекрасно, как всегда, и ее яркие глаза сверкают. Ее локоны свободно спадают на плечи, каскадом ниспадая на ее овальное лицо и делая ее невообразимо прекрасной.

Вид перед моим домом был сюрреалистическим, и я даже представить себе не мог, что он сделает меня таким счастливым.

Она держит на руках мою уменьшенную копию, только у него были зеленые глаза, которые он унаследовал от матери.

— Наконец-то, — слово срывается с губ Дженны, когда она подходит ко мне. Свободной рукой она поправляет мой воротник, а затем целует меня в губы. — Я ждала тебя весь день.

— Я здесь. — Я протягиваю руки, чтобы взять ребенка, который быстро и охотно оказывается у меня на руках. Я нежно целую его в нос, и он захихикал.

— Если позволите, Ваше Величество, — шутливо говорит Дженна и протягивает руку, чтобы взять мой портфель, что заставляет меня усмехнуться.

Я кладу свободную руку на поясницу Дженны и вместе с ней вхожу в дом.

— Я приготовила ужин, — говорит Дженна, ведя меня в столовую, где уже накрыт стол.

— Что за повод? — спрашиваю я, усаживаясь в кресло и пуская слюни на еду на столе.

— Я хотела отпраздновать своего мужа, конечно, и, кроме того, я достаточно сильна, чтобы приготовить ужин для тебя. Подожди здесь, пока я принесу вина. — Она идет на кухню.

Я наблюдаю за ней и впервые за вечер обращаю внимание на ее наряд.

На ней короткое черное платье, обнажающее все ее изгибы. Я не могу вспомнить, когда в последний раз видел ее одетой так, или я был слишком занят мыслями о рождении ребенка, чтобы заметить ее.

— Я почти забыл, какова на вкус твоя стряпня, — говорю я ей, когда она возвращается с вином, и, конечно, она такая же вкусная, какой я ее помню. — Прямо как ты. — Я поддразниваю ее, и она захихикала.

Мы садимся за стол и немного говорим после ужина. Дженна попытается убрать со стола через некоторое время, но я останавливаю ее.

— Это сделает экономка. Пойдем спать.

Она тут же послушалась меня, и мы вместе поднимаемся наверх. К тому времени Даниил уже спит у меня на руках, потому что я все это время обнимал его. Дженна это заметила и, судя по надутым губам, не выглядит не особо радостной.