Они начали говорить, но я был слишком далеко, чтобы читать по губам, не говоря уже о том, чтобы слышать разговор. В любом случае, ярость, нарастающая внутри меня, не сомневалась в том, что я вижу.

— Как я и думал, — пробормотал я, наблюдая за ней и за ним.

Итак, я был прав, она мне изменяла. Именно из-за этого мужчины Дженна проигнорировала меня и вместо этого бросилась к нему. Она даже назвала его «любовь» в своем сообщении ему.

Я стискиваю зубы, и гнев начинает кипеть изнутри. Я попытался остаться в машине еще на некоторое время. Было очевидно, что они знали друг друга, и не похоже, что они были просто друзьями. Прежде чем я успеваю все обдумать в голове, мужчина притягивает Дженну к себе и целует ее.

Я сглатываю и сжимаю кулак. Мои глаза меня не обманывают. Дженна не мешает ему целовать ее, она наслаждается поцелуем. Мне было трудно поверить. Моя жена изменяет мне.

Это, несомненно, тот мужчина, которого она называла «любовь». Я задаюсь вопросом, почему она изменила мне с этим мужчиной.

***

Дорога домой была тихой. Глаза Дженны прикованы к полу, она не может заставить себя посмотреть на меня. Я пялюсь на свою изменщицу-жену через лобовое зеркало, и чем больше я на нее пялился, тем больше злости я чувствовал.

Я продолжаю видеть ее лицо, когда она целовала его. Зачем Дженна так со мной поступила? Я все время думал, не достаточно ли меня для нее.

Когда я смотрею на нее таким образом, мое сердце начинает биться очень быстро. Мне хочется вернуться туда и избить этого человека еще сильнее. Мне не следовало его оставлять. Я не ударил его достаточно сильно, чтобы заплатить за то, что он сделал.

Наконец мы добираемся до дома, я открываю машину и выхожу. Дженне потребовалась уйма времени, чтобы выйти из машины, а мои пальцы дрожат. Я не могу дождаться, чтобы наконец побыть с ней наедине.

— Что случилось с твоими ногами? — спрашиваю я ее.

Она вздрагивает и идет быстрее, но мне этого мало. Мне хочется схватить ее за волосы и затащить в дом, но я останавливаю себя.

Я сжимаю кулаки, когда вхожу в особняк следом за ней.

Дженна теперь стоит передо мной, опустив лицо к земле. Она не может смотреть мне в глаза. Ее взгляд полон вины, и единственное, что я чувствую к ней в этот момент, была ненависть.

Я делаю шаг вперед, а она делает два шага назад. Это похоже на дежавю, поскольку это не первый раз между нами.

Пока она продолжает отступать, я терпеливо следую за ней, пока ее спина не коснулась стены. Точно так, как я и предполагал. О чем она думала? Что она будет продолжать делать шаги назад до бесконечности?

Она думала, что сможет пройти мимо стены и оказаться снаружи.

Я все еще в нескольких метрах от Дженны. Она раньше увеличила шаги, поэтому она ударилась о стену раньше, чем я ожидал. Хотя я не слишком близко к Дженне, я все еще могу слышать, как ее сердце бьется очень быстро. Я пристально смотрю на ее руки и ноги и замечаю, как они дрожат от страха.

— Феликс, пожалуйста… — ее голос едва звучит как шепот.

Я игнорирую ее и приближаюсь к ней. Она сглотнула и зажмурилась. Она крепко хватает свое платье и бормоча несколько слов, которые может слышать только она. Я думаю про себя, что это может быть ее последняя молитва, но это не мое дело.

— Я могу объяснить, — пробормотала она, открывая глаза и впервые за сегодня глядя на меня.

Я немного удивлен, что она уставилась на меня после того, что она только что сделала. Я заставил ее расслабиться так сильно, и теперь она думает, что мы друзья. Она больше не боится меня. Настолько, насколько должна бояться. Дженна должна дрожать в моем присутствии.

Я продолжаю идти к ней с красными от ярости глазами.

— Феликс, пожалуйста, клянусь, я могу объяснить! — продолжает торговаться Дженна.

Я не даю ей сказать ни слова, прежде чем хватаю ее за шею. Я знаю, что если я дам ей возможность, она продолжит петь те же слова в разных строфах, и я не допущу этого. Я глух к ее мольбам. Я ни за что не стану слушать ту чушь, которую она хочет извергнуть изо рта.

— Как ты смеешь?

— Фе…

Она пытается снова заговорить, но я сжимаю ее шею, перекрывая ей доступ кислорода. Она ахает и хватает меня за руки. Она пытается вцепиться в меня и убрать мои руки со своей шеи, но моя хватка такая крепкая, что даже если бы у нее было четыре руки, они не сможет конкурировать с моими двумя.

— Я ненавижу предательство, — выплевываю я ей. — То, что ты сделала, непростительно, и тебе придется заплатить за это своей жизнью.

Я с каждой секундой сжимаю ее шею. Мне все равно, какую боль она чувствует. Пока я душу Дженну, я вижу, как она целует незнакомого мужчину, и я чувствую удовлетворение от того, что вижу, как она страдает. На самом деле, мне кажется, что той боли, которую я ей причиняю, недостаточно.

Это ничто по сравнению с болью, которую я испытал, когда увидел, как другой мужчина держит мою жену и целует ее вот так. Я предупреждал ее, но она все равно пошла вперед и изменила мне.

Дженна открывает рот, чтобы заговорить, но она не может, так как я крепко держу ее за шею. Она продолжает широко открывать и закрывать рот, пытаясь что-то сказать.

— Ты можешь объяснить? — спрашиваю я ее.

Дженна пытается кивнуть головой. Слезы текут по ее щекам, но я не обращаю на них внимания.

— Что ты теперь скажешь? — рычу я. — Я был недостаточно хорош для тебя, и ты нашла кого-то получше, чтобы изменить мне? Что он тебе предлагает, чего не могу предложить я? Разве я не предупреждал тебя с самого начала?

Я говорю так, как будто ожидаю, что она ответит мне. По правде говоря, она изо всех сил пытается это сделать, и она бы с радостью объяснилась, если бы я ей позволил, но я ни за что этого не допущу.

Она не имеет права говорить. Ей не разрешается ничего говорить. Я был ей верен, но она мне изменила.

— Ты перешла черту, Дженна, и я не могу тебя простить. Я бы простил любой другой грех, и самое худшее, что я тебя предупредил. Ты знала последствия, прежде чем рискнуть. Ты заслуживаешь смерти.

Я резко произношу слова ей в лицо. Я хочу, чтобы она увидела, как сильно мне больно, чтобы она умерла, зная, какую боль я чувствовал, когда она мне изменяла.

Жизнь медленно утекает из ее глаз, когда она закатывает их, и видны только белки. Мне все равно на ее реакцию или ее боль, я заботился только о себе.

— Ты даже проигнорировала меня, чтобы побежать к своему возлюбленному и поцеловать его на публике. Ты даже не удосужилась дать мне ответ. Неужели все было так плохо?

Ее ноги медленно поднимаются с земли, когда я прижимаю ее выше. Я замечаю, что она борется с чем-то в своем кармане. Она убрала другую руку от моей, и теперь она в ее кармане, в то время как другая все еще крепко держала мою руку, хотя она перестала бороться, чтобы освободиться от моей хватки.

Дженна поняла, что не сможет освободиться от моей хватки, как бы она ни старалась, поэтому она решила сдаться.

Пока она борется, я осторожно разжимаю руки на ее шее, так как мое внимание немного переключилось. Я наблюдаю, как на пол падает листок бумаги, и мне становится любопытно.

Она хочет, чтобы я это увидел. Я не могу сдержать любопытства, поэтому отпускаю ее шею, и она падает на пол. Дженна начала грубо кашлять, обхватив руками шею. Она хватает ртом воздух, одновременно очень громко кашляя.

Ее шея покраснела из-за того, как крепко я ее держал.

Я наклоняюсь и поднимаю бумагу, которую она уронила. Она была мятой, и я знаю, что она порвется, если я не буду обращаться с ней осторожно.

— Что это за фигня? — Я не ожидаю ответа, она не может говорить.

Я постепенно разворачиваю бумагу, только чтобы увидеть, что это результат теста на беременность. Мой интерес еще больше возбуждается, и мои глаза открываются шире, когда я быстро разворачиваю бумагу.

Я начинаю искать единственное, что я могу понять во всем отчете. Мой рот широко открывается, когда я понимаю, что он положительный.